Нет-нет, честное слово, правда, знаком!»
Медсестра снова прошла мимо Пеллэма, на этот раз тихо пробормотав: «Прошу прощения.»
В палате наступила полная тишина, нарушаемая лишь белым шумом, неразборчивым шипением, напоминающим звуковую дорожку ленты с запечатленными последними мгновениями жизни Отиса Балма или с пустым креслом Этти после того, как она пошла открывать входную дверь — этими кадрами закончился последний сеанс съемки. Пеллэм стоял оцепенев посреди палаты, не в силах выдавить слова соболезнования, не в силах думать и анализировать.
Прошло какое-то время, прежде чем до него наконец дошло другое следствие этого скорбного события: теперь Этти Вашингтон будет предъявлено обвинение в убийстве.
12
Уголовная коллегия Верховного суда штата Нью-Йорк разбирала дела быстро.
Джон Пеллэм сидел на последних рядах грязного, битком набитого зала заседаний рядом с Ником Фланаганом, поручителем, которого нанял Луис Бейли, круглолицым, пресыщенным жизнью мужчиной с черными дужками под ногтями, который просчитывал различные проценты залогов в уме быстрее, чем Пеллэм с помощью калькулятора.
Узнав о смерти маленького Хуана Торреса, Луис Бейли пересмотрел свои прикидки относительно суммы залога в сторону увеличения — до ста тысяч долларов. В соответствии с обычной практикой поручительств, Этти должна была представить наличные или ценные бумаги на общую сумму десять процентов от размера залога. Фланаган согласился на пяти с половиной процентах. Пошел он на это скрепя сердце, показав тем самым или щедрость своей души, или — что вероятнее — то, что он в неоплатном долгу перед Бейли, о чем глубоко сожалеет, и это благодеяние является лишь одной из многих попыток расквитаться с кредитором.
Этти Вашингтон должна была перевести на депозитный счет все свои сбережения — девятьсот долларов. Бейли через одного из своих безликих помощников с улицы договорился о том, чтобы взять недостающую сумму в долг. Этти не позволила Пеллэму заплатить за нее ни гроша — впрочем, в любом случае его взнос не был бы существенным.
Закулисные дела, безукоризненно срежиссированные Бейли, произвели на Пеллэма впечатление. И все же у него оставались сомнения, что своим профессиональным мастерством в зале суда адвокат сравнится с умением обделывать дела в барах, канцеляриях и архивах.
Бейли также удалось раздобыть копию заключения графологической экспертизы, и новость эта оказалась неутешительной. Приступы бурсита и артрита, донимавшие Этти, сильно влияли на ее почерк. Согласно заключению, подпись на страховом договоре «принадлежит скорее подозреваемой Вашингтон, чем другому лицу».
Пеллэм внимательно следил за помощником окружного прокурора Луизой Коупель, молодой женщиной с острым подбородком, маленьким ртом и копной волос, совершенно неподобающих служителю правосудия. Она показалась ему уверенной в себе, чересчур раздражительной и слишком молодой для того, чтобы вести дело об убийстве.
Судебный пристав невнятно пробормотал:
— Слушается дело штат Нью-Йорк против Этты Уилкс Вашингтон.
Вскочив с места, Бейли подтолкнул Этти, и та тоже встала. Адвокат держал голову высоко поднятой, старая негритянка стояла потупившись. Пожилой судья со скучающим видом развалился в кресле, откинувшись назад, опираясь на пальцы виском, испещренным проступающими сквозь кожу венами, которые были видны даже с последних рядов зала суда.
— Ваша честь, — сказала прокурор, — мы изменили предъявленные обвинения.
Судья взглянул на молодую женщину.
— Мальчик умер?
— Совершенно верно, ваша честь.
Несмотря на почти полное отсутствие в фразе звонких согласных, она прозвучала очень резко.
Судья полистал бумаги.
— Миссис Вашингтон, — скучным голосом объявил он, — вы обвиняетесь в тяжком убийстве второй степени, простом убийстве первой степени, убийстве по небрежности, поджоге первой степени, поджоге второй степени, нанесении тяжких телесных повреждений первой степени, преступном действии первой степени и преступном действии второй степени. Вы понимаете суть предъявленных вам обвинений?
Поразив первые ряды присутствующих в зале суда, Этти Вашингтон громко и раздельно произнесла:
— Я никого не убивала. Я ни в чем не виновата!
Прокурор голосом, похожим на скрежет битого стекла, строго напомнила:
— К судье обращаются «ваша честь».
Судья махнул рукой, останавливая ее.
— Миссис Вашингтон, вам объяснили суть предъявленных обвинений, так?
— Да, сэр
— Признали ли вы себя виновной по какому-либо пункту обвинений?
Не дав ему закончить, Этти решительно сказала:
— Я ни в чем не виновна, ваша честь.
— Хорошо. Какой залог требует обвинение?
— Ваша честь, обвинение просит, чтобы обвиняемую Вашингтон не освобождали под залог.
— Ваша честь, — проворчал Бейли, — моей подзащитной семьдесят два года. У нее нет документов, у нее нет денег, она получила серьезную травму. Миссис Вашингтон никуда не убежит.
— Она обвиняется в убийстве и поджоге… — сухим тоном напомнила Луиза Коупель.
— Я ни за что на свете не убила бы этого мальчика! — воскликнула Этти. — Ни за что на свете!
— Представитель защиты, объясните своему клиенту, как следует вести себя…
Очнувшись на мгновение от скуки, судья летаргическим тоном сделал Этти внушение.
Прокурор продолжала:
— Мы имеем дело с женщиной, которая составила тщательно продуманный план мошеннического обмана страховой компании. Налицо предварительный замысел и наем профессионального поджигателя.
— А этот подозреваемый задержан?
— Пока что нет, ваша честь. У нас есть основания считать, что этот человек ответственен также за серию других пожаров, происшедших в городе и повлекших за собой человеческие жертвы. Есть погибшие и получившие тяжкие телесные повреждения. Складывается такое ощущение, что поджигатель просто обезумел.
— Вы говорите о тех самых пожарах?
— Да, сэр.
— Ваша честь, — в смятении поправил Бейли.
— Защитник, помолчите.
Судья нахмурился, что явилось пока что самым сильным выражением чувств.
— За последние двое суток произошли еще три пожара. Самый последний по времени случился в метро. Только что, направляясь на заседание, я услышала сообщение еще об одном пожаре.
Медленно обернувшись, Бейли посмотрел на Пеллэма. Еще один пожар?
Коупель продолжала:
— Универмаг на Восьмой авеню.
— Что там произошло? — спросил судья.
— Опять самодельный напалм, ваша честь, — ответила прокурор. — В секции женской одежды. По счастливой случайности когда пожар только начался, одна из продавщиц стояла рядом с пожарным щитком. Она схватила огнетушитель и загасила пламя, прежде чем оно успело разгореться. Однако могла произойти крупная трагедия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Медсестра снова прошла мимо Пеллэма, на этот раз тихо пробормотав: «Прошу прощения.»
В палате наступила полная тишина, нарушаемая лишь белым шумом, неразборчивым шипением, напоминающим звуковую дорожку ленты с запечатленными последними мгновениями жизни Отиса Балма или с пустым креслом Этти после того, как она пошла открывать входную дверь — этими кадрами закончился последний сеанс съемки. Пеллэм стоял оцепенев посреди палаты, не в силах выдавить слова соболезнования, не в силах думать и анализировать.
Прошло какое-то время, прежде чем до него наконец дошло другое следствие этого скорбного события: теперь Этти Вашингтон будет предъявлено обвинение в убийстве.
12
Уголовная коллегия Верховного суда штата Нью-Йорк разбирала дела быстро.
Джон Пеллэм сидел на последних рядах грязного, битком набитого зала заседаний рядом с Ником Фланаганом, поручителем, которого нанял Луис Бейли, круглолицым, пресыщенным жизнью мужчиной с черными дужками под ногтями, который просчитывал различные проценты залогов в уме быстрее, чем Пеллэм с помощью калькулятора.
Узнав о смерти маленького Хуана Торреса, Луис Бейли пересмотрел свои прикидки относительно суммы залога в сторону увеличения — до ста тысяч долларов. В соответствии с обычной практикой поручительств, Этти должна была представить наличные или ценные бумаги на общую сумму десять процентов от размера залога. Фланаган согласился на пяти с половиной процентах. Пошел он на это скрепя сердце, показав тем самым или щедрость своей души, или — что вероятнее — то, что он в неоплатном долгу перед Бейли, о чем глубоко сожалеет, и это благодеяние является лишь одной из многих попыток расквитаться с кредитором.
Этти Вашингтон должна была перевести на депозитный счет все свои сбережения — девятьсот долларов. Бейли через одного из своих безликих помощников с улицы договорился о том, чтобы взять недостающую сумму в долг. Этти не позволила Пеллэму заплатить за нее ни гроша — впрочем, в любом случае его взнос не был бы существенным.
Закулисные дела, безукоризненно срежиссированные Бейли, произвели на Пеллэма впечатление. И все же у него оставались сомнения, что своим профессиональным мастерством в зале суда адвокат сравнится с умением обделывать дела в барах, канцеляриях и архивах.
Бейли также удалось раздобыть копию заключения графологической экспертизы, и новость эта оказалась неутешительной. Приступы бурсита и артрита, донимавшие Этти, сильно влияли на ее почерк. Согласно заключению, подпись на страховом договоре «принадлежит скорее подозреваемой Вашингтон, чем другому лицу».
Пеллэм внимательно следил за помощником окружного прокурора Луизой Коупель, молодой женщиной с острым подбородком, маленьким ртом и копной волос, совершенно неподобающих служителю правосудия. Она показалась ему уверенной в себе, чересчур раздражительной и слишком молодой для того, чтобы вести дело об убийстве.
Судебный пристав невнятно пробормотал:
— Слушается дело штат Нью-Йорк против Этты Уилкс Вашингтон.
Вскочив с места, Бейли подтолкнул Этти, и та тоже встала. Адвокат держал голову высоко поднятой, старая негритянка стояла потупившись. Пожилой судья со скучающим видом развалился в кресле, откинувшись назад, опираясь на пальцы виском, испещренным проступающими сквозь кожу венами, которые были видны даже с последних рядов зала суда.
— Ваша честь, — сказала прокурор, — мы изменили предъявленные обвинения.
Судья взглянул на молодую женщину.
— Мальчик умер?
— Совершенно верно, ваша честь.
Несмотря на почти полное отсутствие в фразе звонких согласных, она прозвучала очень резко.
Судья полистал бумаги.
— Миссис Вашингтон, — скучным голосом объявил он, — вы обвиняетесь в тяжком убийстве второй степени, простом убийстве первой степени, убийстве по небрежности, поджоге первой степени, поджоге второй степени, нанесении тяжких телесных повреждений первой степени, преступном действии первой степени и преступном действии второй степени. Вы понимаете суть предъявленных вам обвинений?
Поразив первые ряды присутствующих в зале суда, Этти Вашингтон громко и раздельно произнесла:
— Я никого не убивала. Я ни в чем не виновата!
Прокурор голосом, похожим на скрежет битого стекла, строго напомнила:
— К судье обращаются «ваша честь».
Судья махнул рукой, останавливая ее.
— Миссис Вашингтон, вам объяснили суть предъявленных обвинений, так?
— Да, сэр
— Признали ли вы себя виновной по какому-либо пункту обвинений?
Не дав ему закончить, Этти решительно сказала:
— Я ни в чем не виновна, ваша честь.
— Хорошо. Какой залог требует обвинение?
— Ваша честь, обвинение просит, чтобы обвиняемую Вашингтон не освобождали под залог.
— Ваша честь, — проворчал Бейли, — моей подзащитной семьдесят два года. У нее нет документов, у нее нет денег, она получила серьезную травму. Миссис Вашингтон никуда не убежит.
— Она обвиняется в убийстве и поджоге… — сухим тоном напомнила Луиза Коупель.
— Я ни за что на свете не убила бы этого мальчика! — воскликнула Этти. — Ни за что на свете!
— Представитель защиты, объясните своему клиенту, как следует вести себя…
Очнувшись на мгновение от скуки, судья летаргическим тоном сделал Этти внушение.
Прокурор продолжала:
— Мы имеем дело с женщиной, которая составила тщательно продуманный план мошеннического обмана страховой компании. Налицо предварительный замысел и наем профессионального поджигателя.
— А этот подозреваемый задержан?
— Пока что нет, ваша честь. У нас есть основания считать, что этот человек ответственен также за серию других пожаров, происшедших в городе и повлекших за собой человеческие жертвы. Есть погибшие и получившие тяжкие телесные повреждения. Складывается такое ощущение, что поджигатель просто обезумел.
— Вы говорите о тех самых пожарах?
— Да, сэр.
— Ваша честь, — в смятении поправил Бейли.
— Защитник, помолчите.
Судья нахмурился, что явилось пока что самым сильным выражением чувств.
— За последние двое суток произошли еще три пожара. Самый последний по времени случился в метро. Только что, направляясь на заседание, я услышала сообщение еще об одном пожаре.
Медленно обернувшись, Бейли посмотрел на Пеллэма. Еще один пожар?
Коупель продолжала:
— Универмаг на Восьмой авеню.
— Что там произошло? — спросил судья.
— Опять самодельный напалм, ваша честь, — ответила прокурор. — В секции женской одежды. По счастливой случайности когда пожар только начался, одна из продавщиц стояла рядом с пожарным щитком. Она схватила огнетушитель и загасила пламя, прежде чем оно успело разгореться. Однако могла произойти крупная трагедия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84