Рамирес перехватил его взгляд.
— Да-да, — заметил он, — сейчас ты скажешь, что надо было написать «проваливай».
— Нет, я хотел сказать, что это чертовски отличный плакат.
— Ты в баскетбол играешь? — вдруг спросил Рамирес.
— Немного.
Последний раз Пеллэм играл один на один с человеком в инвалидном кресле и проиграл со счетом два — шесть. Жаль, что ему не придется сыграть с Исмаилом; возможно, мальчишку он еще смог бы обыграть.
— Сегодня я отправляюсь в Вилледж, сыграю на половине площадки. Там есть здоровенные moyetos. Слушай, как же эти ниггеры хорошо играют… Поехали со мной.
— Благодарю, но я уезжаю отсюда, — сказал Пеллэм.
— Ты имеешь в виду, навсегда?
Пеллэм кивнул.
— Забираю свой фургон и отправляюсь назад на Западное побережье. Нужно будет немного поработать. Я кое у кого взял в долг, и примерно через пару месяцев эти люди начнут требовать у меня вернуть деньги.
— Хочешь, я с ними поговорю? Я смогу…
Пеллэм поднял руку.
— Не надо.
Пожав плечами, Рамирес задрал в углу кухни линолеум и приподнял одну из половиц. Достав «кольт» Пеллэма, он протянул револьвер.
— Дружище, ты просто спятил — расхаживаешь с таким старьем. Я достану тебе отличный «торес». Просто прелесть. Тебе очень понравится. Бам, бам, бам. В наши дни без обоймы с пятнадцатью патронами никак не обойтись.
— Знаешь, мне так много не бывает нужно.
Положив половицу на место и закрыв ее линолеумом, Рамирес сказал:
— Я телек почти не смотрю, но обязательно включу, когда будут показывать твой фильм, Пеллэм. Когда это случится?
— Я дам тебе знать, — пробормотал Пеллэм.
Дверь бесшумно открылась, и в комнату вошел молодой латиноамериканец, подозрительно косясь на Пеллэма. Подойдя к Рамиресу, он что-то шепнул ем на ухо. Тот кивнул, и молодой парень вышел.
Встав, Пеллэм направился к двери. Рамирес сказал ему вслед:
— Эй, а может быть, ты раздумаешь так торопиться. У этого парня есть для тебя кое-какие новости.
Рамирес кивнул вслед парню, который только что вышел.
— Кто он?
— Мой брат.
— Новости?
— Точно. Ты ведь хотел узнать, кто обчистил твою квартиру?
— Я уже знаю. Это сделал пироманьяк. Тот поджигатель. Судя по всему, он случайно попал в кадр, когда я снимал здание на следующий день после пожара.
Попрыгав в девственно новых кроссовках, Рамирес покачал головой.
— Ты неправ, приятель. Абсолютно неправ.
— Здорово, приятель!
— Привет, Исмаил.
Пеллэм остановился перед центром помощи нуждающимся подросткам. Жаркий, пыльный воздух пересекал косой солнечный луч, отразившийся от соседнего здания.
— Что с тобой, парень?
— Да так, ничего, — ответил Пеллэм. — Ты-то как?
— Болтаюсь, сам знаешь. Что там у тебя?
— Подарок.
— Отлично, приятель.
Мальчишка жадно уставился на большой пакет. Пеллэм протянул его. Раскрыв пакет, Исмаил достал баскетбольный мяч.
— Ого, Пеллэм, ну ты чувак! Вот здорово! Эй, братва, смотрите!
К нему подошли двое подростков, чуть постарше. С восхищением осмотрев мяч, они принялись бросать его друг другу.
— Как оно там? — спросил Пеллэм, кивая на дверь подросткового центра.
— Не слишком плохо. Особенно не пристают. Но знаешь, заставляют сидеть и слушать всяких психов, понимаешь, священников и адвокатов. Они говорят всякую чушь. Говорят, говорят, так, что уши начинают вянуть, потом спрашивают о том, в чем сами ни хрена не разбираются. — Мальчишка совсем по-взрослому пожал плечами. — Но, твою мать, такова жизнь, правда?
С этим Пеллэм не стал спорить.
— И еще, приятель, должен тебе сказать, что твоя Кэрол та еще стерва, — прошептал Исмаил, оглядываясь по сторонам. — Держись от нее подальше. Представляешь, она приставала ко мне, почему я сегодня вернулся в три часа ночи. Вывалила на меня кучу дерьма. Но я объяснил этой сучке, куда она должна пойти.
— Неужели?
— Ну да, черт побери… По крайней мере, попытался. Но я этой стерве бесполезно что-либо объяснять.
— А действительно, почему ты вернулся в три часа ночи?
— Я просто…
— Просто шатался по улицам.
— В самую точку, Пеллэм. — Исмаил повернулся к своим приятелям. — Братва, пошли постучим мячом.
Мальчишки скрылись в переулке, довольные жизнью, как и все десятилетние подростки в мире.
Пеллэм толкнул скрипящую дверь.
Кэрол, сидевшая за столом, подняла взгляд. Как только она увидела выражение лица Пеллэма, ее улыбка погасла.
— Привет, — сказала Кэрол.
— Здравствуй.
— Извини, что не давала о себе знать, — продолжала она. — Ты, наверное, решил, что я куда-то пропала. Но на нас здесь навалилось столько работы…
Ее слова были свинцово-тяжелыми.
Молчание. В воздухе плавали пылинки. Амебы, выхваченные резким светом.
— Ну хорошо, — наконец снова заговорила Кэрол, — я не перезвонила потому, что испугалась. У меня уже столько времени никого не было. И я не могу похвастаться, что в прошлом мои отношения с мужчинами были безоблачными.
Пеллэм скрестил руки на груди. Посмотрел сверху вниз на кипу бумаг на письменном столе, за которым сидела Кэрол. Какие-то документы, составленные государственными учреждениями, бесконечно заумные и непонятные.
Кэрол откинулась на спинку кресла.
— Но ты пришел не из-за этого, да?
— Да.
— Итак?
— Я просто услышал кое-что любопытное.
— Например?
— В тот день, когда произошел пожар, ты расспрашивала обо мне.
Слухи, которыми полнится улица.
— А ты что думал — красивый парень, ковбойские ботинки. Разумеется, я стала задавать вопросы.
Кэрол деланно рассмеялась. Она рассеянно поднесла руки к жемчужному ожерелью, затем подняла их выше, к очкам, и задвинула их на переносицу.
Пеллэм сказал:
— Ты выяснила, где я живу. И залезла ко мне в квартиру утром того дня, когда я остался у тебя ночевать. Пока я спал в твоей кровати.
Кэрол кивала. Не возражая и не поддакивая, не выражая никаких чувств. Чисто интуитивно. Она оглянулась вокруг. Отложила ручку. Ее лицо затянулось непроницаемой маской, скрывающей мысли.
— Давай поднимемся наверх. Там нам никто не помешает.
Они прошли к лифту. В кабине Кэрол с мрачным видом прислонилась к стенке. Уставившись на пол, она принялась рассеянно смахивать воображаемую пыль, покрывшую решительное латинское слово, обозначающее правду, выведенное на футболке.
Избегая смотреть Пеллэму в глаза, Кэрол болтала ни о чем. Беззаботным тоном она поведала Пеллэму о том, что компания, занимающаяся установкой и обслуживанием лифтов, обещала подарить подростковому центру новый лифт. В кабине будет большая табличка со словами благодарности. Как будто подростки смогут, вняв призыву этой скрытой рекламы, побежать и накупить себе собственные лифты.
— Просто диву даешься, на что только не пойдут люди ради рекламы.
Пеллэм ничего не ответил, и Кэрол умолкла.
Двери открылись, и Кэрол первая пошла по тускло освещенному люминесцентными лампами коридору, выложенному грязными, облупленными плитками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84