Он работал с места крупной катастрофы и просто обязан был показать, как это страшно. Не стоило делать из себя бездушного автомата по передаче горячих новостей и лишать свой имидж простительной и волнующей человечности.
Назимов усвоил полученный урок, и сейчас решил действовать несколько по-другому.
Случаю… (или не совсем Случаю?) было угодно, что двадцать первого сентября его телевизионная бригада снова оказалась дежурной. Правда, за пять минут до выезда он еще не знал, что поедет к «Тушинской». Редактор отдела новостей отсылал его бригаду к Басманному суду, где возобновились слушания по делу Ходорковского.
Назимов уже приготовился разжевывать для телезрителей эту тягучую и невкусную конфету, как вдруг раздался еще один звонок, и редактор приказал немедленно отправляться к «Тушинской».
Алексей на ходу выслушивал скучные вводные и строгие указания, на чем следует заострить внимание, а что лучше обойти стороной, и понимал, что поступит немного по-другому.
Не то чтобы совсем по-другому. Нет. Немного…
— Разворачивай антенну! — скомандовал Назимов и вылез из машины. — Когда будем готовы? — спросил он инженера.
— Пять минут, — ответил инженер.
— Хорошо, — сказал Алексей и кивнул оператору: — Пошли!
Быстрым наметанным взглядом он оценил ситуацию. Основные события разворачивались у противоположного выхода из метро.
На пятачке возле «Макдоналдса» стояли машины «скорой помощи». Они задерживались здесь совсем ненадолго. Врачи и фельдшеры грузили раненых, по несколько человек в каждую машину. Затем двери с тревожным жестяным грохотом захлопывались, отрывисто ревел двигатель, и машина, окутанная голубыми сполохами мигалок, стремительно срывалась с места. Тут же подъезжала следующая.
Надрывно выли сирены. Назимов машинально отметил, что в радиусе ста метров нигде нет птиц, они улетели, испуганные суматохой и громкими звуками.
Бело-голубые джипы спасателей стояли где придется. Самих спасателей не было видно. «Наверное, все они спустились в метро, — подумал Назимов. — Действительно, где же им еще быть? Люди работают».
Алексей чувствовал, что после событий в Башне с ним произошла какая-то перемена. Раньше он считал, что главное — это сама новость. Энергичный, «стреляющий» сюжет. А все остальное — просто обстоятельства, сопутствующие сюжету.
Теперь он думал по-другому. Главное — это люди, то, что с ними происходит, и как они себя при этом ведут.
Этой нехитрой истине, как ни странно, научил его эпизод с молодым прапорщиком, стоявшим в оцеплении у Башни. Назимов тогда пытался прорваться сквозь оцепление, а прапорщик, устав выслушивать то просьбы, то угрозы, просто взял да и съездил ему по шее.
«Идиот! И зачем я только туда рвался? Чего проще — найти в толпе человека с испуганными глазами. Узнать, почему он так переживает? Потому, что рушится его квартира, за которую он отдал кучу денег, или в подземном гараже плющит его машину, или же кто-то из его близких находится там?»
Назимов махнул оператору: «за мной!» и пошел к выходу из метро.
— Так. Вот здесь — общий план. Пока просто машины. Машины, машины, сирены… Понимаешь, да? — не оборачиваясь, говорил он.
Он только указывал, на ходу строил сюжет, мысленно прикидывая, какие кадры войдут в репортаж, а какие следует выбросить. Он спиной ощущал, что видит объектив кинокамеры.
— Сережа… Вон туда. Где люди собрались на балконе и смотрят.
На противоположной стороне дороги стояла типовая панельная многоэтажка. На балконе шестого или седьмого этажа скопилась группа любопытствующих. Они с интересом наблюдали за происходящим и что-то оживленно обсуждали.
— Дай «наезд»! Короткий кадр! Ага!
Кто-то из стоявших на балконе заметил, что их снимают. Парень поднял руку с бутылкой пива и помахал камере.
— Взял это?
— Крупным планом, — ответил оператор.
— Хорошо! Смена! Снова на машины!
Пока все выстраивалось неплохо. Сначала общее чувство тревоги, затем обязательные праздные зеваки. «Для них и работаем, — подумал Назимов. — Телезрители — тс же зеваки, только устроившиеся с большим комфортом».
Навстречу им шли люди: испуганные, грязные, в мокрой одежде.
Назимов зажал микрофон под мышкой и подошел к мужчине в черном кожаном пальто.
Мужчина шел странно, выписывал причудливые круги: ноги сами несли его назад, к выходу из метро.
— С вами все в порядке? Помощь не нужна? — спросил Назимов.
Мужчина посмотрел на него, затем прямо в объектив. Его глаза застилала влажная дымка, в них было столько боли, что Назимову стало не по себе.
— НТВ, — представился Алексей. — Вы можете сказать несколько слов?
— Я не нашел ее, — глухо сказал мужчина. — Все произошло так неожиданно… Удар, потом вода… — Плечи его затряслись, послышались всхлипывания.
Назимов за спиной показал оператору: «Снимай! Снимай, не останавливайся!»
Мужчина шмыгнул носом совсем по-детски.
Он провел ладонью по лицу и с силой надавил пальцами на глаза. Это помогло ему чуть-чуть успокоиться. Он распрямился и посмотрел в камеру.
— Саша! Кристина! Вы слышите меня? — сказал он. Назимов одобрительно кивнул. — Я пока не нашел маму, но она должна быть где- то здесь. Мы ехали вместе, а потом… — голос его снова задрожал.
— Это ваша жена? — спросил Назимов.
— Да.
— Как ее зовут?
Мужчина посмотрел на него так, словно не До конца понял смысл вопроса.
— А-а-а… — сказал он. — Валечка… Э-э-э… Жихарева Валентина Алексеевна…
Назимов повернулся к оператору.
— Мы просим всех, кто что-нибудь знает о судьбе Жихаревой Валентины Алексеевны, сообщить об этом по телефону… — он замолчал, предоставляя слово мужчине.
— А?
— Скажите контактный номер телефона, — подсказал Назимов.
— Да-да… Пятьсот тридцать пять… Кажется… шестьдесят восемь… сейчас, — он напрягся и четко ответил: — Пятьсот тридцать пять, восемьдесят шесть, сорок один.
Назимов снова перехватил инициативу.
— Пожалуйста, все, кто может помочь, позвоните по номеру пятьсот тридцать пять, восемьдесят шесть, сорок один, — сказал он. — Давайте помогать друг другу.
Он сделал почти незаметное движение рукой, красный огонек, говоривший о том, что камера включена, погас.
Назимов потрепал мужчину по плечу.
— Она найдется. Она обязательно найдется.
— Вы думаете? — с надеждой спросил мужчина.
— Конечно.
Что он еще мог ответить?
— Скажите, пожалуйста… Что там происходит? Что там творится? В метро?
Мужчина молчал. Он мысленно опять вернулся туда, откуда с таким трудом вырвался несколько минут назад. Наконец он собрался с духом и сказал одно лишь слово:
— МЕСИВО…
Назимов почувствовал, как между лопаток пробежали мурашки. Это было настолько острое и неприятное ощущение, что он невольно передернул плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Назимов усвоил полученный урок, и сейчас решил действовать несколько по-другому.
Случаю… (или не совсем Случаю?) было угодно, что двадцать первого сентября его телевизионная бригада снова оказалась дежурной. Правда, за пять минут до выезда он еще не знал, что поедет к «Тушинской». Редактор отдела новостей отсылал его бригаду к Басманному суду, где возобновились слушания по делу Ходорковского.
Назимов уже приготовился разжевывать для телезрителей эту тягучую и невкусную конфету, как вдруг раздался еще один звонок, и редактор приказал немедленно отправляться к «Тушинской».
Алексей на ходу выслушивал скучные вводные и строгие указания, на чем следует заострить внимание, а что лучше обойти стороной, и понимал, что поступит немного по-другому.
Не то чтобы совсем по-другому. Нет. Немного…
— Разворачивай антенну! — скомандовал Назимов и вылез из машины. — Когда будем готовы? — спросил он инженера.
— Пять минут, — ответил инженер.
— Хорошо, — сказал Алексей и кивнул оператору: — Пошли!
Быстрым наметанным взглядом он оценил ситуацию. Основные события разворачивались у противоположного выхода из метро.
На пятачке возле «Макдоналдса» стояли машины «скорой помощи». Они задерживались здесь совсем ненадолго. Врачи и фельдшеры грузили раненых, по несколько человек в каждую машину. Затем двери с тревожным жестяным грохотом захлопывались, отрывисто ревел двигатель, и машина, окутанная голубыми сполохами мигалок, стремительно срывалась с места. Тут же подъезжала следующая.
Надрывно выли сирены. Назимов машинально отметил, что в радиусе ста метров нигде нет птиц, они улетели, испуганные суматохой и громкими звуками.
Бело-голубые джипы спасателей стояли где придется. Самих спасателей не было видно. «Наверное, все они спустились в метро, — подумал Назимов. — Действительно, где же им еще быть? Люди работают».
Алексей чувствовал, что после событий в Башне с ним произошла какая-то перемена. Раньше он считал, что главное — это сама новость. Энергичный, «стреляющий» сюжет. А все остальное — просто обстоятельства, сопутствующие сюжету.
Теперь он думал по-другому. Главное — это люди, то, что с ними происходит, и как они себя при этом ведут.
Этой нехитрой истине, как ни странно, научил его эпизод с молодым прапорщиком, стоявшим в оцеплении у Башни. Назимов тогда пытался прорваться сквозь оцепление, а прапорщик, устав выслушивать то просьбы, то угрозы, просто взял да и съездил ему по шее.
«Идиот! И зачем я только туда рвался? Чего проще — найти в толпе человека с испуганными глазами. Узнать, почему он так переживает? Потому, что рушится его квартира, за которую он отдал кучу денег, или в подземном гараже плющит его машину, или же кто-то из его близких находится там?»
Назимов махнул оператору: «за мной!» и пошел к выходу из метро.
— Так. Вот здесь — общий план. Пока просто машины. Машины, машины, сирены… Понимаешь, да? — не оборачиваясь, говорил он.
Он только указывал, на ходу строил сюжет, мысленно прикидывая, какие кадры войдут в репортаж, а какие следует выбросить. Он спиной ощущал, что видит объектив кинокамеры.
— Сережа… Вон туда. Где люди собрались на балконе и смотрят.
На противоположной стороне дороги стояла типовая панельная многоэтажка. На балконе шестого или седьмого этажа скопилась группа любопытствующих. Они с интересом наблюдали за происходящим и что-то оживленно обсуждали.
— Дай «наезд»! Короткий кадр! Ага!
Кто-то из стоявших на балконе заметил, что их снимают. Парень поднял руку с бутылкой пива и помахал камере.
— Взял это?
— Крупным планом, — ответил оператор.
— Хорошо! Смена! Снова на машины!
Пока все выстраивалось неплохо. Сначала общее чувство тревоги, затем обязательные праздные зеваки. «Для них и работаем, — подумал Назимов. — Телезрители — тс же зеваки, только устроившиеся с большим комфортом».
Навстречу им шли люди: испуганные, грязные, в мокрой одежде.
Назимов зажал микрофон под мышкой и подошел к мужчине в черном кожаном пальто.
Мужчина шел странно, выписывал причудливые круги: ноги сами несли его назад, к выходу из метро.
— С вами все в порядке? Помощь не нужна? — спросил Назимов.
Мужчина посмотрел на него, затем прямо в объектив. Его глаза застилала влажная дымка, в них было столько боли, что Назимову стало не по себе.
— НТВ, — представился Алексей. — Вы можете сказать несколько слов?
— Я не нашел ее, — глухо сказал мужчина. — Все произошло так неожиданно… Удар, потом вода… — Плечи его затряслись, послышались всхлипывания.
Назимов за спиной показал оператору: «Снимай! Снимай, не останавливайся!»
Мужчина шмыгнул носом совсем по-детски.
Он провел ладонью по лицу и с силой надавил пальцами на глаза. Это помогло ему чуть-чуть успокоиться. Он распрямился и посмотрел в камеру.
— Саша! Кристина! Вы слышите меня? — сказал он. Назимов одобрительно кивнул. — Я пока не нашел маму, но она должна быть где- то здесь. Мы ехали вместе, а потом… — голос его снова задрожал.
— Это ваша жена? — спросил Назимов.
— Да.
— Как ее зовут?
Мужчина посмотрел на него так, словно не До конца понял смысл вопроса.
— А-а-а… — сказал он. — Валечка… Э-э-э… Жихарева Валентина Алексеевна…
Назимов повернулся к оператору.
— Мы просим всех, кто что-нибудь знает о судьбе Жихаревой Валентины Алексеевны, сообщить об этом по телефону… — он замолчал, предоставляя слово мужчине.
— А?
— Скажите контактный номер телефона, — подсказал Назимов.
— Да-да… Пятьсот тридцать пять… Кажется… шестьдесят восемь… сейчас, — он напрягся и четко ответил: — Пятьсот тридцать пять, восемьдесят шесть, сорок один.
Назимов снова перехватил инициативу.
— Пожалуйста, все, кто может помочь, позвоните по номеру пятьсот тридцать пять, восемьдесят шесть, сорок один, — сказал он. — Давайте помогать друг другу.
Он сделал почти незаметное движение рукой, красный огонек, говоривший о том, что камера включена, погас.
Назимов потрепал мужчину по плечу.
— Она найдется. Она обязательно найдется.
— Вы думаете? — с надеждой спросил мужчина.
— Конечно.
Что он еще мог ответить?
— Скажите, пожалуйста… Что там происходит? Что там творится? В метро?
Мужчина молчал. Он мысленно опять вернулся туда, откуда с таким трудом вырвался несколько минут назад. Наконец он собрался с духом и сказал одно лишь слово:
— МЕСИВО…
Назимов почувствовал, как между лопаток пробежали мурашки. Это было настолько острое и неприятное ощущение, что он невольно передернул плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64