Водитель вылез из машины и доставал сигареты. Алексею показалось, что его руки немного дрожат.
Он подошел к водителю и протянул зажигалку.
— Ладно. Не сердись. Работа…
Водитель закурил и бросил быстрый взгляд на двери станции.
— Маев здесь. Начальник метрополитена. Он тебе все равно ничего не скажет. Здесь такое творится… Лучше и не подходи к нему. Пресс-служба даст комментарий, но попозже.
Назимов стоял, вслушиваясь в каждое слово.
— А что там вообще произошло?
Водитель снова оглянулся.
— Вода прибывает. Очень быстро.
— Что значит «очень быстро»?
— Значит, что, если не принять никаких мер, всю линию может затопить.
— И что теперь делать?
— Останавливать воду, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал водитель.
— Как?
— Есть средства… Только…
— Только что?
Водитель бросил на асфальт окурок.
— Только не все успеют выйти.
Они замолчали. Каждый молчал по-своему. Каждый не глядел на другого.
— Зачем ты это сказал? — спросил Назимов. Водитель недоуменно вскинул брови.
— Я тебе ничего не говорил.
— Понял…
Назимов развернулся и побрел к микроавтобусу. Надо было перегонять материал в студию.
Он чувствовал себя совершенно разбитым и опустошенным.
Молодой человек с пышным начесом, скрывающим раннюю лысину, стоял с микрофоном в руке на площади автобусной станции.
— Мы ведем свой репортаж от станции метро «Тушинская». К сожалению, мы пока не располагаем никакими достоверными сведениями о том, что случилось в перегонном тоннеле между «Тушинской» и «Щукинской». Определенно можно утверждать одно — произошла очень крупная катастрофа. Количество жертв уточняется, но уже можно сказать, что их не менее ста человек.
«И скорее всего будет еще больше…» — добавил про себя Назимов.
Он не сказал это вслух, но Ирина смогла прочесть это в его глазах.
Она покачнулась. Высокие каблуки внезапно показались не такой уж надежной опорой, а мраморный пол — отполированным до блеска гладким льдом.
Если бы не охранник дядя Вася, вскочивший со стула и схвативший ее под руку, она бы обязательно упала.
— Телефон… — слабо сказала Ирина. Охранник поставил перед ней аппарат.
— У тебя там кто-то… Да?
Она кивнула и стала набирать номер. Она набирала три раза и никак не могла попасть в отделение инфекционной больницы, где работал Гарин.
Наконец на том конце провода раздался певучий баритон.
— Да-да. Островский слушает!
— Ирина сжала пальцами виски. «Как же его зовут? Как его зовут, этого Островского?» Владимир Николаевич… — это получилось непроизвольно. Онемевшие губы сами выговорили забытое имя. — Это Ирина… Гарина…
— Ирина Александровна, голубушка! Слушаю вас!
— Скажите… Скажите, Андрей… На работе?
Островский не отвечал.
— Почему вы молчите? А? — Она не выдержала и сорвалась на крик: — Почему вы молчите?!
— Ирина Александровна… Он… еще не пришел. — Слова давались старику с трудом, видимо, он уже знал последние новости. — Пожалуйста, возьмите себя в руки. Я скажу ему, он сразу же вам перезвонит.
— Перезвонит? Откуда? Из метро? — Ее душили слезы. Она затряслась и потом зарыдала в голос. — Из метро?! Что вы такое говорите?
— Успокойтесь, пожалуйста, — бормотал Островский, но Ирина его больше не слушала.
Трубка выпала у нее из рук и, качаясь, повисла на витом шнуре.
— Это мне… Это мне за все… За что, Господи?! За что?! — она стала медленно сползать по стойке.
Дядя Вася вскочил со стула, бросился к Ирине и подхватил ее под руки. В его возрасте подобные упражнения вполне могли закончиться обширным инфарктом.
— Да что же это? — причитал он. — За что все это?
Он дотащил ее до туалета, открыл кран и плеснул в лицо пригоршню воды.
Через пару минут Ирина пришла в себя. Тушь и косметика стекали разноцветными струйками.
Василий Петрович отмотал пару метров туалетной бумаги и протянул ей вместо салфетки.
— Вытри лицо, красавица. Все будет хорошо.
Ирина посмотрела на охранника и четко, почти по складам, сказала:
— Я ведь не хотела… Чтобы все — вот так.
Она просительно заглянула в его глаза:
— Я же не виновата, правда?
Василий Петрович прижал ее к груди и погладил по спине.
— Конечно, милая, конечно…
Он не понял ни слова из того, что она говорила.
Немного успокоившись, Ирина снова набрала номер Константинова.
Владимир был таким цельным и надежным… Он должен что-нибудь придумать. Теперь она надеялась только на него.
Механический женский голос повторил, что «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», и Ирина почувствовала, что снова приближается к опасной грани, за которой начинается истерика.
И если бы не дядя Вася, так бы оно и случилось. Но он схватил ее за плечи, сильно встряхнул и громко чмокнул в щеку.
— Ну-ка, соберись! По-моему, ты должна быть там.
— Там?
— А где же еще?
— Да. Там.
Ирина поднялась в офис, не говоря ни слова, собрала вещи, накинула плащ и бегом спустилась к машине.
Вагон мотало из стороны в сторону. Это казалось невозможным, но он словно всплывал, прижимаясь к потолку тоннеля.
«Впрочем… Наверное, это только кажется. Не может такая махина плавать. Просто его двигает напором воды», — подумал Гарин.
Правда, вслед за этим пришла следующая мысль. «Если напор воды такой сильный, что может двигать состав, значит, нас он просто сомнет и раздавит».
Он держался обеими руками за поручень и ломал стекло. В глубине души Гарин надеялся на то, что это — последнее стекло, которое ему придется выбить. Ксюша сидела неподалеку, в паре метров. Гарин очень боялся, что ее может задеть осколками.
— Принцесса! — крикнул он. — Ты как?
— Все хорошо, папа.
Он уловил в голосе Ксюши плачущие нотки, но она крепилась изо всех сил.
За спиной послышались грузные шаги толстяка. Затем прибавилось прерывающееся дыхание неизвестного мужчины, у которого, вероятно, была сломана нога. Потом рядом появился слабый голубоватый свет и раздался визгливый нервный смех — значит, и Галочка тоже здесь.
«Вся команда в сборе», — усмехнулся Гарин. Он быстро обернулся и подумал, что, пожалуй, ошибся в диагнозе — мужчина шел сам, не опираясь на толстяка. Затем в неверном свете факела увидел, как тот страдальчески морщится при каждом шаге, и решил, что скорее всего перелом есть.
«Да ладно! Какая разница? Главное, что он может идти».
— Кто-нибудь считал вагоны? Этот будет последним или нет?
Гарину никто не ответил.
— Хорошо. Михаил, передай мне девочку.
Гарин пролез в проем и вытянул руки, готовясь принять Ксюшу. Он уже взял дочку на руки, и вдруг услышал звук, который меньше всего ожидал услышать — заливистый собачий лай.
— Папа, ты слышал? — воскликнула дочь.
— Нет, ничего. Тебе просто показалось. — Он обнял Ксюшу, намеренно закрывая ее голову рукавом куртки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Он подошел к водителю и протянул зажигалку.
— Ладно. Не сердись. Работа…
Водитель закурил и бросил быстрый взгляд на двери станции.
— Маев здесь. Начальник метрополитена. Он тебе все равно ничего не скажет. Здесь такое творится… Лучше и не подходи к нему. Пресс-служба даст комментарий, но попозже.
Назимов стоял, вслушиваясь в каждое слово.
— А что там вообще произошло?
Водитель снова оглянулся.
— Вода прибывает. Очень быстро.
— Что значит «очень быстро»?
— Значит, что, если не принять никаких мер, всю линию может затопить.
— И что теперь делать?
— Останавливать воду, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал водитель.
— Как?
— Есть средства… Только…
— Только что?
Водитель бросил на асфальт окурок.
— Только не все успеют выйти.
Они замолчали. Каждый молчал по-своему. Каждый не глядел на другого.
— Зачем ты это сказал? — спросил Назимов. Водитель недоуменно вскинул брови.
— Я тебе ничего не говорил.
— Понял…
Назимов развернулся и побрел к микроавтобусу. Надо было перегонять материал в студию.
Он чувствовал себя совершенно разбитым и опустошенным.
Молодой человек с пышным начесом, скрывающим раннюю лысину, стоял с микрофоном в руке на площади автобусной станции.
— Мы ведем свой репортаж от станции метро «Тушинская». К сожалению, мы пока не располагаем никакими достоверными сведениями о том, что случилось в перегонном тоннеле между «Тушинской» и «Щукинской». Определенно можно утверждать одно — произошла очень крупная катастрофа. Количество жертв уточняется, но уже можно сказать, что их не менее ста человек.
«И скорее всего будет еще больше…» — добавил про себя Назимов.
Он не сказал это вслух, но Ирина смогла прочесть это в его глазах.
Она покачнулась. Высокие каблуки внезапно показались не такой уж надежной опорой, а мраморный пол — отполированным до блеска гладким льдом.
Если бы не охранник дядя Вася, вскочивший со стула и схвативший ее под руку, она бы обязательно упала.
— Телефон… — слабо сказала Ирина. Охранник поставил перед ней аппарат.
— У тебя там кто-то… Да?
Она кивнула и стала набирать номер. Она набирала три раза и никак не могла попасть в отделение инфекционной больницы, где работал Гарин.
Наконец на том конце провода раздался певучий баритон.
— Да-да. Островский слушает!
— Ирина сжала пальцами виски. «Как же его зовут? Как его зовут, этого Островского?» Владимир Николаевич… — это получилось непроизвольно. Онемевшие губы сами выговорили забытое имя. — Это Ирина… Гарина…
— Ирина Александровна, голубушка! Слушаю вас!
— Скажите… Скажите, Андрей… На работе?
Островский не отвечал.
— Почему вы молчите? А? — Она не выдержала и сорвалась на крик: — Почему вы молчите?!
— Ирина Александровна… Он… еще не пришел. — Слова давались старику с трудом, видимо, он уже знал последние новости. — Пожалуйста, возьмите себя в руки. Я скажу ему, он сразу же вам перезвонит.
— Перезвонит? Откуда? Из метро? — Ее душили слезы. Она затряслась и потом зарыдала в голос. — Из метро?! Что вы такое говорите?
— Успокойтесь, пожалуйста, — бормотал Островский, но Ирина его больше не слушала.
Трубка выпала у нее из рук и, качаясь, повисла на витом шнуре.
— Это мне… Это мне за все… За что, Господи?! За что?! — она стала медленно сползать по стойке.
Дядя Вася вскочил со стула, бросился к Ирине и подхватил ее под руки. В его возрасте подобные упражнения вполне могли закончиться обширным инфарктом.
— Да что же это? — причитал он. — За что все это?
Он дотащил ее до туалета, открыл кран и плеснул в лицо пригоршню воды.
Через пару минут Ирина пришла в себя. Тушь и косметика стекали разноцветными струйками.
Василий Петрович отмотал пару метров туалетной бумаги и протянул ей вместо салфетки.
— Вытри лицо, красавица. Все будет хорошо.
Ирина посмотрела на охранника и четко, почти по складам, сказала:
— Я ведь не хотела… Чтобы все — вот так.
Она просительно заглянула в его глаза:
— Я же не виновата, правда?
Василий Петрович прижал ее к груди и погладил по спине.
— Конечно, милая, конечно…
Он не понял ни слова из того, что она говорила.
Немного успокоившись, Ирина снова набрала номер Константинова.
Владимир был таким цельным и надежным… Он должен что-нибудь придумать. Теперь она надеялась только на него.
Механический женский голос повторил, что «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», и Ирина почувствовала, что снова приближается к опасной грани, за которой начинается истерика.
И если бы не дядя Вася, так бы оно и случилось. Но он схватил ее за плечи, сильно встряхнул и громко чмокнул в щеку.
— Ну-ка, соберись! По-моему, ты должна быть там.
— Там?
— А где же еще?
— Да. Там.
Ирина поднялась в офис, не говоря ни слова, собрала вещи, накинула плащ и бегом спустилась к машине.
Вагон мотало из стороны в сторону. Это казалось невозможным, но он словно всплывал, прижимаясь к потолку тоннеля.
«Впрочем… Наверное, это только кажется. Не может такая махина плавать. Просто его двигает напором воды», — подумал Гарин.
Правда, вслед за этим пришла следующая мысль. «Если напор воды такой сильный, что может двигать состав, значит, нас он просто сомнет и раздавит».
Он держался обеими руками за поручень и ломал стекло. В глубине души Гарин надеялся на то, что это — последнее стекло, которое ему придется выбить. Ксюша сидела неподалеку, в паре метров. Гарин очень боялся, что ее может задеть осколками.
— Принцесса! — крикнул он. — Ты как?
— Все хорошо, папа.
Он уловил в голосе Ксюши плачущие нотки, но она крепилась изо всех сил.
За спиной послышались грузные шаги толстяка. Затем прибавилось прерывающееся дыхание неизвестного мужчины, у которого, вероятно, была сломана нога. Потом рядом появился слабый голубоватый свет и раздался визгливый нервный смех — значит, и Галочка тоже здесь.
«Вся команда в сборе», — усмехнулся Гарин. Он быстро обернулся и подумал, что, пожалуй, ошибся в диагнозе — мужчина шел сам, не опираясь на толстяка. Затем в неверном свете факела увидел, как тот страдальчески морщится при каждом шаге, и решил, что скорее всего перелом есть.
«Да ладно! Какая разница? Главное, что он может идти».
— Кто-нибудь считал вагоны? Этот будет последним или нет?
Гарину никто не ответил.
— Хорошо. Михаил, передай мне девочку.
Гарин пролез в проем и вытянул руки, готовясь принять Ксюшу. Он уже взял дочку на руки, и вдруг услышал звук, который меньше всего ожидал услышать — заливистый собачий лай.
— Папа, ты слышал? — воскликнула дочь.
— Нет, ничего. Тебе просто показалось. — Он обнял Ксюшу, намеренно закрывая ее голову рукавом куртки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64