— Но там же собачка!
— Принцесса! Ну откуда здесь могла взяться собачка?
— Нет, собачка!
Спорить с Ксюшей было бесполезно. Гарин усадил дочь на ближайшее сиденье.
— Пожалуйста, сиди тихо! Хорошо?
— Там собачка… — Ксюша послушно сидела на месте.
Гарин вернулся к проему.
— Эй, приятель! — обратился он к мужчине со сломанной ногой. — Полезай!
Он подхватил Константинова под руки и потащил на себя. Константинов кряхтел и скрипел зубами от боли, но ни разу не закричал. «Молодец!» — мысленно похвалил его Гарин и аккуратно поставил на пол.
— Посиди пока, — сказал Гарин. Константинов покачал головой.
— Я пойду, — и поковылял по проходу.
Следующей была Галочка. Гарин взял у нее факел. Тряпка стала чадить, спирт уже почти весь выгорел. Гарин подумал, что самое время смочить факел жидкостью из бутылочки, хотя… Неизвестно, сможет ли кто-нибудь из них нести факел в тоннеле или же он сразу упадет в воду. Гарин точно не сможет — у него на руках будет Ксюша.
Но об этом пока не стоило думать — кто знает, сколько вагонов еще впереди?
Последним в проем пролез толстяк Миша. Он тяжело отдувался и сопел.
— У меня глюки, док, или это действительно собака? — спросил Михаил.
— У тебя действительно… глюки, — уклончиво ответил Гарин, и в этот момент лай повторился.
Но теперь Гарин слышал человеческий голос. Молодой мужской голос.
— Эй! Мы с вами!
— Нашего полку прибыло! — засмеялся толстяк и почему-то похлопал Гарина по плечу.
— Угу. Пришли на огонек.
Гарин достал из-за пазухи бутылочку.
— Давай зажигалку.
Толстяк полез в карман.
Гарин быстро затоптал факел и, перевернув бутылочку, смочил тряпку вонючей жидкостью, которая, если верить Галочке, была вполне пригодна для употребления внутрь.
Зажигать факел не пришлось, он вспыхнул сам и снова осветил вагон.
— Мы, кажется, пришли, — послышалось из дальнего конца.
Гарин понял, что это означает. Они наконец-то добрались до хвостового вагона. Теперь им предстоит выйти в тоннель. Но сначала надо дождаться тех, с собакой.
Он вернул факел Галочке и велел ей стать в центре вагона, а сам пошел с Михаилом разжимать двери.
Это оказалось на удивление легко. Сжатый воздух постепенно вышел из ресиверов, и двери подались без особого сопротивления.
Но едва они раздвинули створки, как в вагон ворвался грязный поток. Вода быстро дошла до щиколоток.
— Черт! — выругался Гарин. — Кто первый?
Все молчали, но ведь кто-то должен быть первым. Кто?
Не он. Там, в тоннеле, могло оказаться что угодно. Если бы Гарин был один, он бы не задумываясь шагнул в грязную воду («Интересно, она мне по пояс? Или по грудь?») и пошел бы навстречу невидимой опасности. Но он был не один и не мог доверить Ксюшу никому другому.
Здесь, в вагоне, у него оставался какой-то шанс. Мало ли? Вдруг за ними придут? Вдруг спасатели каким-то чудом прорвутся сюда?
«Дурак! Как они могут прорваться сюда? Как можно преодолеть натиск сотен, а то и тысяч тонн воды? Нехитрая задачка для детей: сможет ли спасатель сдвинуть восемь вагонов метро? Нет? А поток может! Что из этого следует? Сможет ли спасатель противостоять потоку?»
Это было очевидно, и все же Гарин надеялся, что в вагоне безопасно. До крыши оставалось приблизительно два метра. А потом он будет под завязку заполнен водой. Но когда это произойдет? Через час? Через два? Или через пятнадцать минут? Гарин с трудом перевел дыхание. Он только сейчас заметил, что дышать стало заметно тяжелее. Воздух был спертый и очень влажный.
Он утер крупные капли, катившиеся по лбу. Ему приходилось изо всех сил напрягать диафрагму, чтобы закачать в легкие новую порцию воздуха.
Гарин еще раз посмотрел под ноги и в ужасе отшатнулся, толкнув Константинова, тот, наступив на поврежденную ногу, заорал от боли.
Черная рука медленно ощупывала дверной проем, словно кто-то из-под воды хотел залезть в вагон. Рука двигалась вслепую; по крайней Мере, Гарин не видел головы, поднимавшейся над поверхностью воды.
Отсветы факела были очень слабыми, но Гарин хорошо разглядел скрюченные пальцы. Казалось, еще немного, и эти пальцы схватят его и утащат вниз, под воду.
На задворках гаринского сознания промелькнула быстрая мысль: «Надо же, у меня еще остались силы бояться».
Крик боли, раздавшийся над самым ухом, немного отрезвил его.
Гарин не отрываясь смотрел на руку. Она, медленно покачиваясь, сдвигалась к тому краю двери, где стоял толстяк.
— Отойди! — сказал Гарин Михаилу. — Он тебя заденет.
Толстяк посмотрел в направлении, куда указывал палец Гарина, шумно задышал и сделал два быстрых шага назад.
— Ой!!! — пискнул он, хотя при такой комплекции более естественным был бы бас.
— Не дергайся, — вмешался Константинов. Он говорил, стиснув зубы, поэтому слова сопровождались свистом воздуха, проходящего между сведенными челюстями. — Напугаешь дочку. Мертвец… Что ты, мертвеца не видел? Их тут полно.
— Они тут? В тоннеле? — шепотом спросил толстяк.
— Ага, — угрюмо ответил Константинов. — Ждут следующего поезда.
Рука добралась до самого края проема и остановилась. Черная вода скрывала тело, которое никак не могло сдвинуться с места. Набегающий поток стремился унести его, но мертвец не хотел никуда уплывать. Казалось, он держался за дверь и приветливо помахивал им.
Константинов, прихрамывая на правую ногу, подошел к двери, взял черную руку и выпихнул ее назад, в проем.
Гарин уловил уходящее движение. Мертвец, подхваченный потоком, поплыл дальше.
Константинов вымыл пальцы в воде, плескавшейся на полу.
— Грязь, — сказал он, обернувшись. — Черная грязь.
Гарин кивнул.
— Ну, так кто будет первым? — спросил Константинов, выпрямляясь.
Он не смотрел на толстяка; вопрос был адресован только Гарину. Несколько секунд все молчали.
— Я буду первым, — твердо сказал Константинов, и Гарину почему-то показалось, что он вкладывает в эти слова дополнительный смысл.
Что-то еще, помимо очевидного. «Иначе… почему он так усмехнулся?»
— Мне нужен свет, — сказал Константинов. Незаметно для всех он взял на себя роль лидера. — Позовите эту… как ее там зовут, не знаю. Пусть идет сюда. Я спрыгну и постараюсь за что-нибудь уцепиться. Ты, — обратился он к Гарину, — за мной. Затем ты, — он ткнул пальцем в толстяка, — подашь ему девочку. Все понятно?
— А остальные? — спросил Михаил. Константинов сощурился.
— Кто как сможет. В тоннеле все равно встретимся. И знаете еще что?
— Что? — спросил толстяк. Гарин промолчал.
— Старайтесь не частить. Прыгать с интервалами.
— Почему?
Константинов покрутил головой. Весь его вид говорил: «Ну как такой взрослый и толстый человек не может понимать элементарных вещей?!»
— Потому что там вода. И если кто-то начнет тонуть, то он будет хвататься за другого и обязательно утянет его на дно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64