Ни записки, ничего. Конечно, когда я сейчас его вспоминаю, мне кажется, что этот бродяга просто не умел писать. Но Боже мой, как я была тогда подавлена. Мне казалось, что жизнь потеряла всякий смысл. Я заставила себя ходить еще несколько дней на работу, но потом и ее бросила. Закрылась в квартире и спала. К черту! Я, наверное, до сих пор бы спала. Но этот тип дал мне повод задуматься, и я поняла, какой же он на самом деле гад, и что он не заслуживает, чтобы из-за его ухода проспать всю свою жизнь.
Майк вполуха слушал ее. Эти ее рассказы всегда действовали на него удручающе. Как-то он сказал ей, что если бы она находилась в толпе, состоящей из ста добропорядочных мужчин, среди которых затесался лишь один сукин сын, то она за считанные секунды наверняка положила бы на него глаз. Дафния тогда посмеялась и ответила, что если бы Майк оказался достаточным негодяем, он тут же оказался бы в ее квартире, а она взяла бы его на полное содержание.
Но мысли Майка сейчас были о Саманте. Возможно, за многие годы женщины, которые его любили, испортили его — слишком их было много и слишком легко они ему доставались. Но Саманта стала для него определенным вызовом. С тех пор как она приехала в Нью-Йорк, он делал все возможное, чтобы привлечь к себе ее внимание, вплоть до того, что подсовывал под ее дверь записочки с приглашениями. Он абсолютно «случайно» сталкивался с ней на кухне. Он даже намекал, что у него возникло желание учиться пользоваться компьютером, но она смотрела на него так, будто слышит слово «компьютер» впервые.
Он никак не мог ее разгадать. Существовала, с одной стороны, эдакая скромница, которая даже не желает находиться в доме наедине с мужчиной. Но одновременно существовала и горячая, как мексиканский перец, особа, которая его целовала с такой страстью, как никто никогда его не целовал. И кроме того, в последнее время появилась еще одна Саманта — нечто вроде неряшливого зомби, которая беззвучно передвигалась по кухне в отцовской пижаме и халате. Теперь редко можно было услышать ее шаги наверху. Когда он ее встречал, она всегда зевала, и вид у нее был такой, будто она только что встала с постели.
Майк внезапно поднял голову и спросил у Дафнии:
— Что ты сказала?
— Я сказала, что так сильно по нему скучала, что носила только его вещи. Его рубашки не сходились у меня на груди, но это не имело значения. Главное, я чувствовала его близость, когда носила его одежду. Если бы этот…
— Кто? — Майк поднялся со стула.
— Ну, этот мужчина в больнице, — удивленно пояснила Дафния. — Ты что, не слышал, что я рассказывала? Я хотела заснуть навеки. И решила именно так и сделать. Я приняла упаковку таблеток и проснулась лишь в больнице. Вот там-то этот человек и беседовал со мной и убедил, что я должна жить.
Майк какое-то время тупо смотрел на нее сверху вниз. До него начал доходить смысл сказанного Дафнией. Он вспомнил, как отец Саманты говорил как-то ему по телефону: «Саманта очень многое пережила, Майк. — Он говорил отрывисто, слабым голосом, в котором уже чувствовалось приближение смерти. — У нее была суровая жизнь, и я не знаю, что с ней будет, когда я умру. Я так и не узнал по-настоящему свою дочь, хотя мне бы очень этого хотелось. Я не знаю, что там у нее в голове, но, покидая этот мир, я бы хотел быть уверенным, что она будет в надежных руках. Присмотри за ней, Майк. Я ей сделал много плохого. Возмести ей то, что я не успел. Возьми на себя заботу о ней вместо меня. Мне больше некого попросить…»
Майк в свое время тяжело пережил смерть очень близкого ему человека — дяди Майкла, но это была единственная утрата в его жизни. И ему трудно было понять, что чувствовала Саманта, пережившая смерть отца, тем более он был единственным ее другом и последним близким родственником.
Он посмотрел на окна спальни Саманты. Они, как всегда, были зашторены. Не вызывало сомнений, что она опять спит. И хочет заснуть навеки, как говорила Дафния.
— Ты никудышный ангел-хранитель, Таггерт, — сказал он сам себе и повернулся, чтобы взглянуть на Дафнию.
— Мне пора сматываться? — догадалась она и, взяв сумочку, направилась к дому, чтобы выйти через него на улицу. Но у двери обернулась.
— Микки, лапочка, если что нужно, только скажи. Я в долгу перед тобой.
Майк рассеянно кивнул головой. Он смотрел на окна своей квартирантки, и все его мысли были о ней. Спустя две минуты он сидел на телефоне и заказывал ужин на дом в роскошном ресторане «Ля Коте Баск».
Глава 4
Стоя у дверей Саманты, Майк набрал воздуха в легкие и наконец постучал. Он не знал, правильно поступает или нет. Но намеревался сделать все, на что был способен.
Она не ответила на стук, но Майк этого и не ждал, поэтому вынул из кармана ключ, пытаясь в другой руке удержать поднос, вставил ключ в замок и открыл дверь. Весь свет в квартире был потушен. Прежде чем войти, он поднял взор к небу и умоляюще прошептал:
— Дай Бог, чтобы она была не в белой ночной рубашке!
Саманта просыпалась медленно, неохотно, с трудом открывая глаза и пытаясь сфокусировать взгляд. Какое-то время она лежала в кровати, моргая от яркого света. И наконец достаточно проснулась, чтобы понять, что над ней склонился хозяин дома с подносом в руках.
— Что ты тут делаешь? — спросила она, хмурясь и делая попытку сесть на кровати. В ее голосе не чувствовалось страха или нервозности. Она настолько устала, что у нее даже ныли кости, и ничто теперь не могло бы вызвать в ней бурных эмоций.
— Я принес тебе кое-что поесть. — Он поставил поднос на письменный стол у окна. — Приготовлено в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка. Саманта потерла глаза.
— Я не хочу есть.
Она проснулась окончательно и бросила взгляд на входную дверь, которую сама запирала.
— Как ты сюда попал?
Улыбаясь, будто демонстрируя смешной фокус, Майк вытащил ключ.
Саманта натянула одеяло до подбородка. Сонливость прошла, уступив место ярости.
— Ты наврал мне! Сказал, что у тебя нет ключа. Ты сказал… — Ее глаза расширились, и она еще сильнее прижалась к спинке кровати. — …Если ты сделаешь хоть один шаг, я закричу…
В этот момент по Лексингтон-авеню проехала «скорая помощь» и из приоткрытого окна раздался раздирающий рев сирены. Он был настолько громким, что, казалось, зашевелились занавески.
— Думаешь, кто-нибудь тебя услышит? — спросил Майк, все еще улыбаясь.
Похоже, Саманта это осознавала. Судя по выражению лица, ее начала охватывать паника. Стараясь выглядеть спокойной, она сбросила одеяло и хотела слезть с кровати, но Майк схватил ее за руку.
— Послушай, Саманта, — проговорил он просящим тоном, — извини, что я каким-то образом произвел на тебя впечатление сексуально неуравновешенного человека. Но я не такой. Я поцеловал тебя, потому что… — по-детски улыбнувшись, он оборвал фразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Майк вполуха слушал ее. Эти ее рассказы всегда действовали на него удручающе. Как-то он сказал ей, что если бы она находилась в толпе, состоящей из ста добропорядочных мужчин, среди которых затесался лишь один сукин сын, то она за считанные секунды наверняка положила бы на него глаз. Дафния тогда посмеялась и ответила, что если бы Майк оказался достаточным негодяем, он тут же оказался бы в ее квартире, а она взяла бы его на полное содержание.
Но мысли Майка сейчас были о Саманте. Возможно, за многие годы женщины, которые его любили, испортили его — слишком их было много и слишком легко они ему доставались. Но Саманта стала для него определенным вызовом. С тех пор как она приехала в Нью-Йорк, он делал все возможное, чтобы привлечь к себе ее внимание, вплоть до того, что подсовывал под ее дверь записочки с приглашениями. Он абсолютно «случайно» сталкивался с ней на кухне. Он даже намекал, что у него возникло желание учиться пользоваться компьютером, но она смотрела на него так, будто слышит слово «компьютер» впервые.
Он никак не мог ее разгадать. Существовала, с одной стороны, эдакая скромница, которая даже не желает находиться в доме наедине с мужчиной. Но одновременно существовала и горячая, как мексиканский перец, особа, которая его целовала с такой страстью, как никто никогда его не целовал. И кроме того, в последнее время появилась еще одна Саманта — нечто вроде неряшливого зомби, которая беззвучно передвигалась по кухне в отцовской пижаме и халате. Теперь редко можно было услышать ее шаги наверху. Когда он ее встречал, она всегда зевала, и вид у нее был такой, будто она только что встала с постели.
Майк внезапно поднял голову и спросил у Дафнии:
— Что ты сказала?
— Я сказала, что так сильно по нему скучала, что носила только его вещи. Его рубашки не сходились у меня на груди, но это не имело значения. Главное, я чувствовала его близость, когда носила его одежду. Если бы этот…
— Кто? — Майк поднялся со стула.
— Ну, этот мужчина в больнице, — удивленно пояснила Дафния. — Ты что, не слышал, что я рассказывала? Я хотела заснуть навеки. И решила именно так и сделать. Я приняла упаковку таблеток и проснулась лишь в больнице. Вот там-то этот человек и беседовал со мной и убедил, что я должна жить.
Майк какое-то время тупо смотрел на нее сверху вниз. До него начал доходить смысл сказанного Дафнией. Он вспомнил, как отец Саманты говорил как-то ему по телефону: «Саманта очень многое пережила, Майк. — Он говорил отрывисто, слабым голосом, в котором уже чувствовалось приближение смерти. — У нее была суровая жизнь, и я не знаю, что с ней будет, когда я умру. Я так и не узнал по-настоящему свою дочь, хотя мне бы очень этого хотелось. Я не знаю, что там у нее в голове, но, покидая этот мир, я бы хотел быть уверенным, что она будет в надежных руках. Присмотри за ней, Майк. Я ей сделал много плохого. Возмести ей то, что я не успел. Возьми на себя заботу о ней вместо меня. Мне больше некого попросить…»
Майк в свое время тяжело пережил смерть очень близкого ему человека — дяди Майкла, но это была единственная утрата в его жизни. И ему трудно было понять, что чувствовала Саманта, пережившая смерть отца, тем более он был единственным ее другом и последним близким родственником.
Он посмотрел на окна спальни Саманты. Они, как всегда, были зашторены. Не вызывало сомнений, что она опять спит. И хочет заснуть навеки, как говорила Дафния.
— Ты никудышный ангел-хранитель, Таггерт, — сказал он сам себе и повернулся, чтобы взглянуть на Дафнию.
— Мне пора сматываться? — догадалась она и, взяв сумочку, направилась к дому, чтобы выйти через него на улицу. Но у двери обернулась.
— Микки, лапочка, если что нужно, только скажи. Я в долгу перед тобой.
Майк рассеянно кивнул головой. Он смотрел на окна своей квартирантки, и все его мысли были о ней. Спустя две минуты он сидел на телефоне и заказывал ужин на дом в роскошном ресторане «Ля Коте Баск».
Глава 4
Стоя у дверей Саманты, Майк набрал воздуха в легкие и наконец постучал. Он не знал, правильно поступает или нет. Но намеревался сделать все, на что был способен.
Она не ответила на стук, но Майк этого и не ждал, поэтому вынул из кармана ключ, пытаясь в другой руке удержать поднос, вставил ключ в замок и открыл дверь. Весь свет в квартире был потушен. Прежде чем войти, он поднял взор к небу и умоляюще прошептал:
— Дай Бог, чтобы она была не в белой ночной рубашке!
Саманта просыпалась медленно, неохотно, с трудом открывая глаза и пытаясь сфокусировать взгляд. Какое-то время она лежала в кровати, моргая от яркого света. И наконец достаточно проснулась, чтобы понять, что над ней склонился хозяин дома с подносом в руках.
— Что ты тут делаешь? — спросила она, хмурясь и делая попытку сесть на кровати. В ее голосе не чувствовалось страха или нервозности. Она настолько устала, что у нее даже ныли кости, и ничто теперь не могло бы вызвать в ней бурных эмоций.
— Я принес тебе кое-что поесть. — Он поставил поднос на письменный стол у окна. — Приготовлено в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка. Саманта потерла глаза.
— Я не хочу есть.
Она проснулась окончательно и бросила взгляд на входную дверь, которую сама запирала.
— Как ты сюда попал?
Улыбаясь, будто демонстрируя смешной фокус, Майк вытащил ключ.
Саманта натянула одеяло до подбородка. Сонливость прошла, уступив место ярости.
— Ты наврал мне! Сказал, что у тебя нет ключа. Ты сказал… — Ее глаза расширились, и она еще сильнее прижалась к спинке кровати. — …Если ты сделаешь хоть один шаг, я закричу…
В этот момент по Лексингтон-авеню проехала «скорая помощь» и из приоткрытого окна раздался раздирающий рев сирены. Он был настолько громким, что, казалось, зашевелились занавески.
— Думаешь, кто-нибудь тебя услышит? — спросил Майк, все еще улыбаясь.
Похоже, Саманта это осознавала. Судя по выражению лица, ее начала охватывать паника. Стараясь выглядеть спокойной, она сбросила одеяло и хотела слезть с кровати, но Майк схватил ее за руку.
— Послушай, Саманта, — проговорил он просящим тоном, — извини, что я каким-то образом произвел на тебя впечатление сексуально неуравновешенного человека. Но я не такой. Я поцеловал тебя, потому что… — по-детски улыбнувшись, он оборвал фразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109