Я поднимал тяжести на состязаниях в колледже. Тяжелые железяки. Теперь же я только поддерживаю себя в нормальном состоянии.
— Насколько я понимаю, настоящие мужчины «поднимают тяжести», — сказала Саманта, пытаясь скрыть улыбку.
Он сделал вид, что не замечает ее насмешки, и тоже улыбнулся. Потом внезапно схватил ее вместе с простыней, стащил с кровати и, открыв дверь, вынес на террасу под аккомпанемент громких требований Саманты опустить ее на пол.
— Поставь меня! — верещала она, прижав руки к телу и изо всех сил стараясь не прикасаться к Майку.
Он перевесил ее через перила террасы и сделал вид, что сбрасывает вниз, манипулируя ее телом так, будто оно было пушинкой.
Саманта взвизгнула от испуга и схватила Майка за шею, крепко прижавшись к нему.
— Вот это мне нравится, — заявил он, тычась в нее носом. Но стоило Саманте чуть расслабить объятия, как он тут же начал расслаблять свои мышцы так, что она стала сползать и вновь чуть было не свалилась вниз. И опять была вынуждена крепко обхватить его.
Саманте нравилось, когда Майк держал ее на руках. Очень нравилось… Он был такой большой, теплый и такой сильный. Когда он прижался губами к ее шее, на какое-то мгновение она закрыла глаза.
— Саманта, — прошептал он.
— Пусти меня, — ее голос был серьезен. Она сумела удержать себя в руках, чтобы не поддаться на его мольбу и подавить возникшее желание.
— Расскажи мне, что тебя тревожит, — мягко произнес он, поставив ее на ноги. Его рука осторожно коснулась ее щеки.
Саманта открыла рот, чтобы начать говорить, но внезапно, не произнеся ни слова, отошла от Майка прочь. И после небольшой паузы произнесла заученной скороговоркой:
— Понятия не имею, что ты имеешь в виду. Если я кажусь тебе немного странной, так это все оттого, что я недавно похоронила отца и пережила развод. Сомневаюсь, что после таких травмирующих событий любой другой человек не вел бы себя странно.
— Ты долго писала и репетировала эту речь? — поинтересовался он. И в ответ на ее возражения поднял руку, чтобы она замолчала. — Я больше не желаю выслушивать твою ложь и банальности. Пожалуй, тебе хорошо бы одеться, а затем спуститься вниз и сесть за компьютер. А еще лучше — сесть работать, не одеваясь.
И хотя Саманта тяжело вздохнула, демонстрируя свое отчаяние, она на самом деле радовалась, что он уже не так серьезен. Однако, думала она, для такого счастливца и баловня судьбы Майк был что-то уж слишком проницательным, и это приводило ее в замешательство и являлось еще одной причиной для того, чтобы покинуть Нью-Йорк и быть как можно дальше от этого человека.
Подстраиваясь под его настроение, она улыбнулась:
— Я буду в белой длинной ночной рубашке…
— Нет, серьезно?
— Я просто пошутила…
— Ладно, даю тебе пятнадцать минут, а затем жду внизу. — Майк направился к двери. На ходу он кивнул на темную мебель, тяжелые занавески и добавил: — Ты не можешь оставаться в этом мавзолее. Нельзя жить в гробнице своего отца.
Он покинул комнату раньше, чем Саманте пришел в голову подходящий ответ.
Саманта провела весь день с Майком.
«Боже праведный», — вначале думала она. Однако с ним было легко.
Он был совсем не такой, как ее отец и муж. И отец, и Ричард мнили из себя больших начальников, и это, возможно, рождало в них гипертрофированное желание порядка и дисциплины. Оба требовали, чтобы все всегда было на месте, причем на том месте, которое они раз и навсегда выбрали. Ричард завел четкий порядок даже в холодильнике, отчего Саманте иногда хотелось просто кричать. С ее тогдашней точки зрения, самым диким и вызывающим поступком было бы положить хлеб на место, отведенное под молоко. Однажды, когда Ричард был в командировке и не ночевал дома, Саманта вытащила все из холодильника и запихнула обратно в полном беспорядке. Она даже положила хлебцы на три разные полочки, что, разумеется, взбесило бы Ричарда. Но, конечно же, она расставила все по своим местам к его приезду.
Майк был не таким, как Ричард или отец Саманты. Кажется, у него вообще отсутствовала приверженность к четким правилам. Он ел не по часам, а когда был голоден. И он мог сам себя накормить! Саманте это казалось чудом. После смерти матери ей пришлось взять бразды правления домашним хозяйством в свои руки. Кормить отца входило в ее обязанности. Она готовила в восемь утра, в полдень и в полседьмого. После замужества это расписание осталось неизменным. Один раз на вечеринке в Санта-Фе кто-то философски задался вопросом, что значит быть богатым. Саманта уже успела выпить пару бокалов вина и была в таком состоянии, когда забываешь свое место и не держишь язык за зубами. Прежде чем кто-то успел сказать слово, она произнесла: «Богатая женщина та, которая, услышав, как мужчина говорит, что голоден, не должна бросаться его кормить. Такая женщина по-настоящему богата». Тогда все за столом одобрительно засмеялись на эту ее реплику, но Ричард был в ярости. Именно после этого случая он завел с ней разговор о ее «тенденции к алкоголизму» и «предложил» ей бросить пить.
Да, Майк был совсем не такой. Кажется, его единственным правилом в жизни было: если нельзя, но очень хочется, то можно. Заметив, что Саманта собирает и аккуратно вешает на плечики его разбросанные где попало рубашки, он выхватил очередную рубашку у нее из рук и швырнул на диван. «У меня есть домработница», — заявил он тогда.
Их совместная работа началась с того, что Саманта подошла к коробкам в углу комнаты и, стесняясь, что ведет себя как настоящая жена, открыла одну. Она вдохнула запах, который современному человеку кажется божественным, — запах винила. Майк засмеялся, заметив выражение ее лица. Это вновь смутило Саманту, но она уже поняла, что Майк в отличие от ее мужа, который считал себя святым и неприкосновенным, нормально воспринимает шутки в свой адрес.
— Новенькая электроника куда лучше пахнет, чем дешевые духи, которые, кажется, ты предпочитаешь, — огрызнулась она, и это опять заставило его рассмеяться.
Полагая, что он намеревается просто сидеть и глазеть, как она подключает компьютер, Саманта попросила его помочь. Он, конечно, даже не подозревал, насколько ей непривычно обратиться к нему с этим. Ее отец и Ричард считали, что существует женская и мужская работа и смешивать их нельзя. В доме в Санта-Фе, где они жили с мужем, все, связанное с компьютерами, было ее обязанностью. Поэтому, как правило, приходя вечером со второй работы, Саманта обнаруживала мужа спящим, а компьютер включенным — и должна была занести в его блок памяти все, написанное мужем за день, а затем отключить.
И теперь Саманте не потребовалось много времени, чтобы подсоединить компьютер, дисплей и лазерный принтер. Чуть больше времени заняли установка программ и введение дополнительных файлов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Насколько я понимаю, настоящие мужчины «поднимают тяжести», — сказала Саманта, пытаясь скрыть улыбку.
Он сделал вид, что не замечает ее насмешки, и тоже улыбнулся. Потом внезапно схватил ее вместе с простыней, стащил с кровати и, открыв дверь, вынес на террасу под аккомпанемент громких требований Саманты опустить ее на пол.
— Поставь меня! — верещала она, прижав руки к телу и изо всех сил стараясь не прикасаться к Майку.
Он перевесил ее через перила террасы и сделал вид, что сбрасывает вниз, манипулируя ее телом так, будто оно было пушинкой.
Саманта взвизгнула от испуга и схватила Майка за шею, крепко прижавшись к нему.
— Вот это мне нравится, — заявил он, тычась в нее носом. Но стоило Саманте чуть расслабить объятия, как он тут же начал расслаблять свои мышцы так, что она стала сползать и вновь чуть было не свалилась вниз. И опять была вынуждена крепко обхватить его.
Саманте нравилось, когда Майк держал ее на руках. Очень нравилось… Он был такой большой, теплый и такой сильный. Когда он прижался губами к ее шее, на какое-то мгновение она закрыла глаза.
— Саманта, — прошептал он.
— Пусти меня, — ее голос был серьезен. Она сумела удержать себя в руках, чтобы не поддаться на его мольбу и подавить возникшее желание.
— Расскажи мне, что тебя тревожит, — мягко произнес он, поставив ее на ноги. Его рука осторожно коснулась ее щеки.
Саманта открыла рот, чтобы начать говорить, но внезапно, не произнеся ни слова, отошла от Майка прочь. И после небольшой паузы произнесла заученной скороговоркой:
— Понятия не имею, что ты имеешь в виду. Если я кажусь тебе немного странной, так это все оттого, что я недавно похоронила отца и пережила развод. Сомневаюсь, что после таких травмирующих событий любой другой человек не вел бы себя странно.
— Ты долго писала и репетировала эту речь? — поинтересовался он. И в ответ на ее возражения поднял руку, чтобы она замолчала. — Я больше не желаю выслушивать твою ложь и банальности. Пожалуй, тебе хорошо бы одеться, а затем спуститься вниз и сесть за компьютер. А еще лучше — сесть работать, не одеваясь.
И хотя Саманта тяжело вздохнула, демонстрируя свое отчаяние, она на самом деле радовалась, что он уже не так серьезен. Однако, думала она, для такого счастливца и баловня судьбы Майк был что-то уж слишком проницательным, и это приводило ее в замешательство и являлось еще одной причиной для того, чтобы покинуть Нью-Йорк и быть как можно дальше от этого человека.
Подстраиваясь под его настроение, она улыбнулась:
— Я буду в белой длинной ночной рубашке…
— Нет, серьезно?
— Я просто пошутила…
— Ладно, даю тебе пятнадцать минут, а затем жду внизу. — Майк направился к двери. На ходу он кивнул на темную мебель, тяжелые занавески и добавил: — Ты не можешь оставаться в этом мавзолее. Нельзя жить в гробнице своего отца.
Он покинул комнату раньше, чем Саманте пришел в голову подходящий ответ.
Саманта провела весь день с Майком.
«Боже праведный», — вначале думала она. Однако с ним было легко.
Он был совсем не такой, как ее отец и муж. И отец, и Ричард мнили из себя больших начальников, и это, возможно, рождало в них гипертрофированное желание порядка и дисциплины. Оба требовали, чтобы все всегда было на месте, причем на том месте, которое они раз и навсегда выбрали. Ричард завел четкий порядок даже в холодильнике, отчего Саманте иногда хотелось просто кричать. С ее тогдашней точки зрения, самым диким и вызывающим поступком было бы положить хлеб на место, отведенное под молоко. Однажды, когда Ричард был в командировке и не ночевал дома, Саманта вытащила все из холодильника и запихнула обратно в полном беспорядке. Она даже положила хлебцы на три разные полочки, что, разумеется, взбесило бы Ричарда. Но, конечно же, она расставила все по своим местам к его приезду.
Майк был не таким, как Ричард или отец Саманты. Кажется, у него вообще отсутствовала приверженность к четким правилам. Он ел не по часам, а когда был голоден. И он мог сам себя накормить! Саманте это казалось чудом. После смерти матери ей пришлось взять бразды правления домашним хозяйством в свои руки. Кормить отца входило в ее обязанности. Она готовила в восемь утра, в полдень и в полседьмого. После замужества это расписание осталось неизменным. Один раз на вечеринке в Санта-Фе кто-то философски задался вопросом, что значит быть богатым. Саманта уже успела выпить пару бокалов вина и была в таком состоянии, когда забываешь свое место и не держишь язык за зубами. Прежде чем кто-то успел сказать слово, она произнесла: «Богатая женщина та, которая, услышав, как мужчина говорит, что голоден, не должна бросаться его кормить. Такая женщина по-настоящему богата». Тогда все за столом одобрительно засмеялись на эту ее реплику, но Ричард был в ярости. Именно после этого случая он завел с ней разговор о ее «тенденции к алкоголизму» и «предложил» ей бросить пить.
Да, Майк был совсем не такой. Кажется, его единственным правилом в жизни было: если нельзя, но очень хочется, то можно. Заметив, что Саманта собирает и аккуратно вешает на плечики его разбросанные где попало рубашки, он выхватил очередную рубашку у нее из рук и швырнул на диван. «У меня есть домработница», — заявил он тогда.
Их совместная работа началась с того, что Саманта подошла к коробкам в углу комнаты и, стесняясь, что ведет себя как настоящая жена, открыла одну. Она вдохнула запах, который современному человеку кажется божественным, — запах винила. Майк засмеялся, заметив выражение ее лица. Это вновь смутило Саманту, но она уже поняла, что Майк в отличие от ее мужа, который считал себя святым и неприкосновенным, нормально воспринимает шутки в свой адрес.
— Новенькая электроника куда лучше пахнет, чем дешевые духи, которые, кажется, ты предпочитаешь, — огрызнулась она, и это опять заставило его рассмеяться.
Полагая, что он намеревается просто сидеть и глазеть, как она подключает компьютер, Саманта попросила его помочь. Он, конечно, даже не подозревал, насколько ей непривычно обратиться к нему с этим. Ее отец и Ричард считали, что существует женская и мужская работа и смешивать их нельзя. В доме в Санта-Фе, где они жили с мужем, все, связанное с компьютерами, было ее обязанностью. Поэтому, как правило, приходя вечером со второй работы, Саманта обнаруживала мужа спящим, а компьютер включенным — и должна была занести в его блок памяти все, написанное мужем за день, а затем отключить.
И теперь Саманте не потребовалось много времени, чтобы подсоединить компьютер, дисплей и лазерный принтер. Чуть больше времени заняли установка программ и введение дополнительных файлов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109