- Задала она вопрос.
- Я не знаю, так ли это, - ответил я, - но это - изящная теория.
Мы проехали под вторыми воротами и вступили во второй круг.
Впереди виднелась третья стена, и нас уже не удивило, что она покрыта
черепицей, как и вторая. Я посмотрел назад, чтобы проверить так же ли
оформлена и внутренняя поверхность стены, но её не было - строения
города выростали прямо из стены, кубические блоки громоздились друг на
друга в точно вывереной ассиметрии, высотой в три-четыре этажа, с
переходами, соединяющими отдельные секции верхних этажей и с
лестницами между этажами. Было невозможно сказать, где "кончалось"
одно строение и "начиналось" другое - были только отдельные части,
соединённые в причудливые узоры. Это мне весьма напомнило полностью
"искусственную гору", которую я видел однажды в зоопарке, построенную
для обезьян.
- Подумай только овремени и усилиях, потребовавшихся для
строительства и оформления этих стен, - сказала Мариэль. - На это
потребовались бы не человеко-дни... целые человеческие жизни. Люди,
чей вклад в колонию определялся только несколькими тысячами плит,
высеченными из мягкого белого камня.
- Не обязательно, - возразил я. - Это может быть одна из
марксистских утопий, где никто не является скульптором, но все ваяют.
Может быть каждый в колонии сделал свой вклад в виде своей плиты или
группы плит. Быть может, они одновременно не только идеи, но и
памятники. Надгробия. Может быть, они и {являются} надгробиями, и
каждый, кто когда-либо жил в городе, захоронен в его стенах. Мы всё
это выясним, со временем.
Хорошо известна иллюзия, когда кажется, что края длинной прямой
дороги вдали сходятся друг с другом. Главная же дорога Города Солнца,
однако, действительно становилась уже по мере того, как мы
продвигались по ней. Её обочины действительно должны были сойтись, и
не в воображаемой точке, не на неопределённом расстоянии, а в точке,
которая была определена с геометрической точностью - точно в центре
города. По мере того, как мы продвигались вверх по склону холма,
строения с обеих сторон придвигались всё ближе. Через незастеклённые
окна верхних этажей мы могли видеть отсветы фонарей на кровле, но это
было практически единственное, что мы {смогли} увидеть из домашней
жизни горожан. Блоки нижних этажей имели меньшее число окон, и они
были либо тёмными, либо закрыты шторами. Не было открытых дверей.
Никто не подошёл к окну, чтобы взглянуть на странных визитёров, одетых
в пластиковые мешки. Даже люди, мимо которых мы проезжали по улице,
одаривали нас равнодушными и нелюбопытными взглядами. Не то, чтобы нас
полностью игнорировали - просто никто, похоже, не проявлял к нам
особого интереса.
- Можешь ты прочесть их мысли? - Спросил я Мариэль.
- Кое-что я получила, - ответила она, - но это такое
неопределённое, такое странное. У меня такое ощущение, что они все
{знают} о нас, что мы им знакомы. Я знаю, что слухи распространяются
быстро, и новость о нашем приземленнии облетела весь город... но ни
один из них, похоже, не хочет знать {больше}. Они видят нас, они
узнают нас, и этого достаточно. Они кажутся крайне заторможенными - не
просто по отношению к нам, но даже по отношению к своему собственному
окружению. Посмотри, как они передвигаются, и как они, похоже, едва
общаются друг с другом. Если бы они были похожи на зомби, это было бы
более понятно, но я не думаю, что они {являются} зомби. Они в полном
сознании и воспринимают окружающее, я уверенна в этом, но их сознание
столь направленное, столь целеустремлённое... Ты понимаешь, к чему я
веду?
- Если бы они действительно {были} роботами, - сказал я, - то они
не могли бы думать сами. Они были бы автоматами. Но их автоматизм не
обязательный. Они могут думать и реагировать, если хотят, но они не
хотят. У них нет никакого любопытства.
- Вот именно, - подытожила она. - Это я и имею в виду. Именно это
я вынесла из наблюдения за ними и из попыток прочесть их мысли.
{Полностью направленные разумы}, - подумал я. - {Полная
уверенность и в себе, и в окружающем. Как если бы}...
Как если бы они действительно {знали} всё.
Не просто всю мудрость, известную человеку, но всю возможную
мудрость. Такая полная уверенность могла быть только иллюзией. Только
ли?
- Что бы празит не делал, - обратился я к Мариэль, - но это не
только сидение на их спинах, составляя им компанию. Если он не
{захватил} их полностью - а тут вокруг, по мне, слишком много всего
чисто человеческого, чтобы поверить в это - тогда он действительно
предоставляет им гораздо большую власть над их собственным мозгом, чем
та, которой обладаем мы.
Одной вещью, которая поразила меня особенно, была {чистота}
дороги вдоль которой трусили наши животные. В углах тротуаров и в
самой поверхности дороги имелись водостоки, ограждённые каменными
бортиками. Отверстия были достаточно маленькими, но им, похоже, не
приходилось собирать буквально никаких стоков. Они не пахли ничем
особенно зловонным. Мы в конце рабочего дня находились,
предположительно, на самой оживлённой улице города, используемой
людьми, быками, тележками и экипажами, но на ней не было никакого
мусора.
{Упорядоченные мозги}, - подумалось мне, - {упорядоченные тела,
упорядоченные жилища. Даже яки обучены пользоваться туалетом}.
Я представил себе газетный загогловок: "Решение проблемы отбросов
в Классических Утопических Штатах." Однако, на сколько я знал ОН, они
никогда не позволили бы мне опубликовать это. Они посчитали бы это
секретным.
Мы въехали в пятый круг и увидели, что предпоследняя стена была
такой же законченной, как и остальные.
- Это не так поразительно, если задуматься, - сказал я. - Каждая
стена в Нью-Йорке покрыта побелкой в шесть слоёв толщиной. А ведь
Нью-Йорк {много} больше этого места.
- В Нью-Йорке, - возразила Мариэль, - пользуются
пульверизаторами, а не резцами.
- Может больше не будем больше говорить об этом до возвращения
домой, - предложил я. - Мы могли бы предоставить им почву для
размышления.
На дороге не было практически никакого движения. Мы проехали
несколько запряжённых быками телег, которые спускались с холма, но не
увидели больше никого верхом и ни одного экипажа. Любой, куда бы он не
шёл, шёл пешком, и даже тротуары не были заполнены людьми.
Нелюбопытные пешеходы все обладали чёрными шапками, и все они казались
хрупкого телосложения. Их рост варьировал, но среди них не было ни
одного слишком высокого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
- Я не знаю, так ли это, - ответил я, - но это - изящная теория.
Мы проехали под вторыми воротами и вступили во второй круг.
Впереди виднелась третья стена, и нас уже не удивило, что она покрыта
черепицей, как и вторая. Я посмотрел назад, чтобы проверить так же ли
оформлена и внутренняя поверхность стены, но её не было - строения
города выростали прямо из стены, кубические блоки громоздились друг на
друга в точно вывереной ассиметрии, высотой в три-четыре этажа, с
переходами, соединяющими отдельные секции верхних этажей и с
лестницами между этажами. Было невозможно сказать, где "кончалось"
одно строение и "начиналось" другое - были только отдельные части,
соединённые в причудливые узоры. Это мне весьма напомнило полностью
"искусственную гору", которую я видел однажды в зоопарке, построенную
для обезьян.
- Подумай только овремени и усилиях, потребовавшихся для
строительства и оформления этих стен, - сказала Мариэль. - На это
потребовались бы не человеко-дни... целые человеческие жизни. Люди,
чей вклад в колонию определялся только несколькими тысячами плит,
высеченными из мягкого белого камня.
- Не обязательно, - возразил я. - Это может быть одна из
марксистских утопий, где никто не является скульптором, но все ваяют.
Может быть каждый в колонии сделал свой вклад в виде своей плиты или
группы плит. Быть может, они одновременно не только идеи, но и
памятники. Надгробия. Может быть, они и {являются} надгробиями, и
каждый, кто когда-либо жил в городе, захоронен в его стенах. Мы всё
это выясним, со временем.
Хорошо известна иллюзия, когда кажется, что края длинной прямой
дороги вдали сходятся друг с другом. Главная же дорога Города Солнца,
однако, действительно становилась уже по мере того, как мы
продвигались по ней. Её обочины действительно должны были сойтись, и
не в воображаемой точке, не на неопределённом расстоянии, а в точке,
которая была определена с геометрической точностью - точно в центре
города. По мере того, как мы продвигались вверх по склону холма,
строения с обеих сторон придвигались всё ближе. Через незастеклённые
окна верхних этажей мы могли видеть отсветы фонарей на кровле, но это
было практически единственное, что мы {смогли} увидеть из домашней
жизни горожан. Блоки нижних этажей имели меньшее число окон, и они
были либо тёмными, либо закрыты шторами. Не было открытых дверей.
Никто не подошёл к окну, чтобы взглянуть на странных визитёров, одетых
в пластиковые мешки. Даже люди, мимо которых мы проезжали по улице,
одаривали нас равнодушными и нелюбопытными взглядами. Не то, чтобы нас
полностью игнорировали - просто никто, похоже, не проявлял к нам
особого интереса.
- Можешь ты прочесть их мысли? - Спросил я Мариэль.
- Кое-что я получила, - ответила она, - но это такое
неопределённое, такое странное. У меня такое ощущение, что они все
{знают} о нас, что мы им знакомы. Я знаю, что слухи распространяются
быстро, и новость о нашем приземленнии облетела весь город... но ни
один из них, похоже, не хочет знать {больше}. Они видят нас, они
узнают нас, и этого достаточно. Они кажутся крайне заторможенными - не
просто по отношению к нам, но даже по отношению к своему собственному
окружению. Посмотри, как они передвигаются, и как они, похоже, едва
общаются друг с другом. Если бы они были похожи на зомби, это было бы
более понятно, но я не думаю, что они {являются} зомби. Они в полном
сознании и воспринимают окружающее, я уверенна в этом, но их сознание
столь направленное, столь целеустремлённое... Ты понимаешь, к чему я
веду?
- Если бы они действительно {были} роботами, - сказал я, - то они
не могли бы думать сами. Они были бы автоматами. Но их автоматизм не
обязательный. Они могут думать и реагировать, если хотят, но они не
хотят. У них нет никакого любопытства.
- Вот именно, - подытожила она. - Это я и имею в виду. Именно это
я вынесла из наблюдения за ними и из попыток прочесть их мысли.
{Полностью направленные разумы}, - подумал я. - {Полная
уверенность и в себе, и в окружающем. Как если бы}...
Как если бы они действительно {знали} всё.
Не просто всю мудрость, известную человеку, но всю возможную
мудрость. Такая полная уверенность могла быть только иллюзией. Только
ли?
- Что бы празит не делал, - обратился я к Мариэль, - но это не
только сидение на их спинах, составляя им компанию. Если он не
{захватил} их полностью - а тут вокруг, по мне, слишком много всего
чисто человеческого, чтобы поверить в это - тогда он действительно
предоставляет им гораздо большую власть над их собственным мозгом, чем
та, которой обладаем мы.
Одной вещью, которая поразила меня особенно, была {чистота}
дороги вдоль которой трусили наши животные. В углах тротуаров и в
самой поверхности дороги имелись водостоки, ограждённые каменными
бортиками. Отверстия были достаточно маленькими, но им, похоже, не
приходилось собирать буквально никаких стоков. Они не пахли ничем
особенно зловонным. Мы в конце рабочего дня находились,
предположительно, на самой оживлённой улице города, используемой
людьми, быками, тележками и экипажами, но на ней не было никакого
мусора.
{Упорядоченные мозги}, - подумалось мне, - {упорядоченные тела,
упорядоченные жилища. Даже яки обучены пользоваться туалетом}.
Я представил себе газетный загогловок: "Решение проблемы отбросов
в Классических Утопических Штатах." Однако, на сколько я знал ОН, они
никогда не позволили бы мне опубликовать это. Они посчитали бы это
секретным.
Мы въехали в пятый круг и увидели, что предпоследняя стена была
такой же законченной, как и остальные.
- Это не так поразительно, если задуматься, - сказал я. - Каждая
стена в Нью-Йорке покрыта побелкой в шесть слоёв толщиной. А ведь
Нью-Йорк {много} больше этого места.
- В Нью-Йорке, - возразила Мариэль, - пользуются
пульверизаторами, а не резцами.
- Может больше не будем больше говорить об этом до возвращения
домой, - предложил я. - Мы могли бы предоставить им почву для
размышления.
На дороге не было практически никакого движения. Мы проехали
несколько запряжённых быками телег, которые спускались с холма, но не
увидели больше никого верхом и ни одного экипажа. Любой, куда бы он не
шёл, шёл пешком, и даже тротуары не были заполнены людьми.
Нелюбопытные пешеходы все обладали чёрными шапками, и все они казались
хрупкого телосложения. Их рост варьировал, но среди них не было ни
одного слишком высокого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50