Основное большинство туник было белого цвета,
но я заметил также и несколько жёлтых, которые казались наиболее
распространёнными в полях. Некоторые были одеты в бледно голубое,
некоторые - в бледно коричневое различных оттенков. В одежде не было
никаких отличий, которые позолилил бы мне различать представителей
различных полов... по сути, похоже, почти не было способа различать
их. Туники были присобраны у шеи и талии, но между - имели тенденцию
развеваться свободными складками. Было не легко разглядеть очертания
груди. Должно было бы гораздо легче разглядеть признаки беременности,
но я не увидел ни одной. Конечно, было темно, а освещение улицы было
не слишком эффекитивным. Хуже было то, что группы людей были
безмолвны. Не велось никаких разговоров. Словно владельцы сезонных
билетов в любом городе Америки, Китая, Африки или Австралии все они
проходили мимо без наименьшего намёка на приветствие или участие. У
меня не было никакой возможности прикинуть, какой процент общего
населения являлся обладателем серебристого голоса.
Было достаточно трудно извлечь полезную информацию из того, что
мы видели.
Тем временем мы достигли последнего круга - арены внутри
последней стены. Здесь ворота были заперты, и двум людям, одетым в
бледно-зелёное пришлось выйти из маленькой двери внутри них, чтобы
отодвинуть два деревянных барьера. Я почти был готов обнаружить
внутренний круг в виде величественного футбольного стадиона с
гигантской чашей для зрительских мест и маленькой центральной ареной,
на которой при случае визитёров скармливали львам. Вместо этого там
оказались сады, засаженные деревьями и экзотическими растениями,
заложеные с тщательной и искусстной ассиметрией.
Тут же имелась квадратная площадка тротуара, где мы все
спешились. С внутренней поверхности последней стены выступала такая же
беспорядочная масса квадратных клеток с лестницами, балконами и
переходами, но ввместо того, чтобы простираться к центру, она
образовывала только внутреннее кольцо - своего рода украшение на
огромной белой поверхности. Несколько человек из тех, что я смог
увидеть идущими по переходам, были одеты в зелёное - остальные были
лучниками.
Животные были уведены, вероятно в стойло - длинное, неправильной
формы строение, зримо отличающееся от человеческих жилищ. Человек в
серебрянной тунике повёл нас в сад по дорожке, выложенной мозаичной
плиткой. Лучники за нами не последовали. Мжду деревьев порхали птицы,
но они не подавали голоса. Не было ни малейшего ветерка, чтобы
раскачивать ветки, и поэтому лёгкий, шелестящий звук перелетающих птиц
был единственным, нарушавшим тишину. Но теперь подо мной и рядом не
раздавалось цоканье бычьих ног, и я смог расслышать слабые звуки,
доносящиеся из отдалённых частей города - или может быть из помещений
под ним. Слабые, непонятные, аритмичные звуки.
В центре сада - очевидно в геометрическом центре всего города -
находилось каменное строение, по форме похожее на четырёхугольную
пирамиду, но с балконами и слуховыми окнами.
Наш проводник открыл главную дверь и жестом пригласил внутрь,
затем последовал за нами. Цокольный этаж тянулся через всё здание, без
каких-либо внутренних стен, хотя им елось три ряда толстых каменных
колонн, поддерживающих остальную часть строения и две широкие
спиральные лестницы. Не было никаких ковров и никаких стульев, но в
дальнем конце огромного помещения виднелось нечто, похожее на ряды
паралельных изогнутых лавок. Нам не предоставилась возможность
взглянуть на них по-ближе, поскольку нас повели к одной из лестниц.
Всё так же, не открывая рта, тёмнокожий человек показал, что мы должны
подниматься.
На первом этаже имелись коридоры и обычные комнаты. Мы поднялись
на второй, который был заметно меньше, в соответствии с наклоном
сторон пирамиды. Здесь, похоже, имелся единственный коридор, идущий в
обоих направлениях, с рядом комнат по вненшней стороне и только одной
за внутренней стеной. Нам было указано войти в неё, и здесь наш
проводник наконец нас оставил, закрыв дверь сразу после того, как мы
вошли.
Комната была не велика. Она была треугольной, с низким потолком.
Все три угла треугольника были завешаны. В центре располагалось шесть
лавок, расставленных приблизительно по кругу. Другой мебели не было,
если не считать низкого стола, на котором стояла разнообразная посуда.
Тут были четыре чашки - или, возможно, суповые миски - с ручками как у
кастрюль. Имелись также чайник и ваза, наполненная чем-то вроде
засушенных фруктов. Не было ни молочника, ни сахарницы. Из носика
чайника поднималась тонкая струйка пара.
Из-за драпировок, закрывавших дальний угол комнаты, выступил
человек. Они сомкнулись за ним. Он выглядел пожилым, но хорошо
сохранившимся. Он был высоким и тонким. У него была длинная шея и
впалые щёки, что всё вместе создавало впечатление, будто верхняя часть
его тела была неестественно вытянутой. Чёрный паразит покрывал его
череп почти до бровей и собирался по обе стороны шеи почти до кадыка.
Его туника также была чёрной, и при тусклом освещении - комната
освещалась тремя маслянными светильниками, установленными в нишах на
каждой из трёх стен - было трудно определить, где кончается одежда, и
где начинается растительность. Его руки выше кистей были обнажены, и
сетка чёрных линий, казалось, охватывала их, словно продолжение
рукавов. Только его сандалии, которые были коричневыми,
контрастировали с паразитами. Человек имел коричневую кожу, но его
глаза содержали намёк на восточное происхождение. Глаза были
маленькими и чёрными.
Он двигался вперёд плавно, как казалось полностью расслаблено. На
его губах застыл намёк на приветливую улыбку.
- Пожалуйста, садитесь, - сказал он. Он сделал жест рукой, но не
пожал руку Натана. Натан шагнул было вперёд, но быстро изменил
направление и доволно осторожно опустился на одну из лавок. Я сел
слева от него, Мариэль - справа. Наш хозяин занял место так, что слева
и справа от него осталось по лодной свободной лавке. Я заподозрил, что
шесть лавок было установлено как раз по этой причине. Я уже заметил,
что было четыре чашки вместо трёх. Известие опередило наше
действительное прибытие.
- Вы являетесь первыми посетителями откуда-либо, которых встречал
наш город когда-либо, - сказал человек в чёрном, беря чайник и начиная
разливать его содержимое, перегнувшись над столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
но я заметил также и несколько жёлтых, которые казались наиболее
распространёнными в полях. Некоторые были одеты в бледно голубое,
некоторые - в бледно коричневое различных оттенков. В одежде не было
никаких отличий, которые позолилил бы мне различать представителей
различных полов... по сути, похоже, почти не было способа различать
их. Туники были присобраны у шеи и талии, но между - имели тенденцию
развеваться свободными складками. Было не легко разглядеть очертания
груди. Должно было бы гораздо легче разглядеть признаки беременности,
но я не увидел ни одной. Конечно, было темно, а освещение улицы было
не слишком эффекитивным. Хуже было то, что группы людей были
безмолвны. Не велось никаких разговоров. Словно владельцы сезонных
билетов в любом городе Америки, Китая, Африки или Австралии все они
проходили мимо без наименьшего намёка на приветствие или участие. У
меня не было никакой возможности прикинуть, какой процент общего
населения являлся обладателем серебристого голоса.
Было достаточно трудно извлечь полезную информацию из того, что
мы видели.
Тем временем мы достигли последнего круга - арены внутри
последней стены. Здесь ворота были заперты, и двум людям, одетым в
бледно-зелёное пришлось выйти из маленькой двери внутри них, чтобы
отодвинуть два деревянных барьера. Я почти был готов обнаружить
внутренний круг в виде величественного футбольного стадиона с
гигантской чашей для зрительских мест и маленькой центральной ареной,
на которой при случае визитёров скармливали львам. Вместо этого там
оказались сады, засаженные деревьями и экзотическими растениями,
заложеные с тщательной и искусстной ассиметрией.
Тут же имелась квадратная площадка тротуара, где мы все
спешились. С внутренней поверхности последней стены выступала такая же
беспорядочная масса квадратных клеток с лестницами, балконами и
переходами, но ввместо того, чтобы простираться к центру, она
образовывала только внутреннее кольцо - своего рода украшение на
огромной белой поверхности. Несколько человек из тех, что я смог
увидеть идущими по переходам, были одеты в зелёное - остальные были
лучниками.
Животные были уведены, вероятно в стойло - длинное, неправильной
формы строение, зримо отличающееся от человеческих жилищ. Человек в
серебрянной тунике повёл нас в сад по дорожке, выложенной мозаичной
плиткой. Лучники за нами не последовали. Мжду деревьев порхали птицы,
но они не подавали голоса. Не было ни малейшего ветерка, чтобы
раскачивать ветки, и поэтому лёгкий, шелестящий звук перелетающих птиц
был единственным, нарушавшим тишину. Но теперь подо мной и рядом не
раздавалось цоканье бычьих ног, и я смог расслышать слабые звуки,
доносящиеся из отдалённых частей города - или может быть из помещений
под ним. Слабые, непонятные, аритмичные звуки.
В центре сада - очевидно в геометрическом центре всего города -
находилось каменное строение, по форме похожее на четырёхугольную
пирамиду, но с балконами и слуховыми окнами.
Наш проводник открыл главную дверь и жестом пригласил внутрь,
затем последовал за нами. Цокольный этаж тянулся через всё здание, без
каких-либо внутренних стен, хотя им елось три ряда толстых каменных
колонн, поддерживающих остальную часть строения и две широкие
спиральные лестницы. Не было никаких ковров и никаких стульев, но в
дальнем конце огромного помещения виднелось нечто, похожее на ряды
паралельных изогнутых лавок. Нам не предоставилась возможность
взглянуть на них по-ближе, поскольку нас повели к одной из лестниц.
Всё так же, не открывая рта, тёмнокожий человек показал, что мы должны
подниматься.
На первом этаже имелись коридоры и обычные комнаты. Мы поднялись
на второй, который был заметно меньше, в соответствии с наклоном
сторон пирамиды. Здесь, похоже, имелся единственный коридор, идущий в
обоих направлениях, с рядом комнат по вненшней стороне и только одной
за внутренней стеной. Нам было указано войти в неё, и здесь наш
проводник наконец нас оставил, закрыв дверь сразу после того, как мы
вошли.
Комната была не велика. Она была треугольной, с низким потолком.
Все три угла треугольника были завешаны. В центре располагалось шесть
лавок, расставленных приблизительно по кругу. Другой мебели не было,
если не считать низкого стола, на котором стояла разнообразная посуда.
Тут были четыре чашки - или, возможно, суповые миски - с ручками как у
кастрюль. Имелись также чайник и ваза, наполненная чем-то вроде
засушенных фруктов. Не было ни молочника, ни сахарницы. Из носика
чайника поднималась тонкая струйка пара.
Из-за драпировок, закрывавших дальний угол комнаты, выступил
человек. Они сомкнулись за ним. Он выглядел пожилым, но хорошо
сохранившимся. Он был высоким и тонким. У него была длинная шея и
впалые щёки, что всё вместе создавало впечатление, будто верхняя часть
его тела была неестественно вытянутой. Чёрный паразит покрывал его
череп почти до бровей и собирался по обе стороны шеи почти до кадыка.
Его туника также была чёрной, и при тусклом освещении - комната
освещалась тремя маслянными светильниками, установленными в нишах на
каждой из трёх стен - было трудно определить, где кончается одежда, и
где начинается растительность. Его руки выше кистей были обнажены, и
сетка чёрных линий, казалось, охватывала их, словно продолжение
рукавов. Только его сандалии, которые были коричневыми,
контрастировали с паразитами. Человек имел коричневую кожу, но его
глаза содержали намёк на восточное происхождение. Глаза были
маленькими и чёрными.
Он двигался вперёд плавно, как казалось полностью расслаблено. На
его губах застыл намёк на приветливую улыбку.
- Пожалуйста, садитесь, - сказал он. Он сделал жест рукой, но не
пожал руку Натана. Натан шагнул было вперёд, но быстро изменил
направление и доволно осторожно опустился на одну из лавок. Я сел
слева от него, Мариэль - справа. Наш хозяин занял место так, что слева
и справа от него осталось по лодной свободной лавке. Я заподозрил, что
шесть лавок было установлено как раз по этой причине. Я уже заметил,
что было четыре чашки вместо трёх. Известие опередило наше
действительное прибытие.
- Вы являетесь первыми посетителями откуда-либо, которых встречал
наш город когда-либо, - сказал человек в чёрном, беря чайник и начиная
разливать его содержимое, перегнувшись над столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50