Мне кажется, ему не нравится, когда я лезу к папе с подобными просьбами.
– Но тут личные отношения между нами и Винсентом, – нахмурилась Лилиан. – Он что, думает деньги идут непосредственно из «Бенедикт фастенерз» или что-то в этом роде?
– Да нет. – Джесси слегка поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. Отец прав. На иные европейские модели лучше глядеть, чем пользоваться ими. – Ему не нравится, что я в эти дела лезу. Уж не знаю почему. Я растолковала ему, что привыкла иметь дело с папой, но Хэтч не в состоянии понять, как тут все завязано, понимаете?
Лилиан и Констанс переглянулись.
– Нам ясно, – сухо заметила Лилиан. Констанс вздохнула и откинулась в кресле.
Провела длинным густо накрашенным ногтем по краю своей чашки.
– И он прав, знаешь ли. Мы все привыкли общаться с Винсентом через тебя и по крупным вопросам, и по мелочам. Тебе с ним удается договориться.
– Да, верно. – Лилиан внимательно посмотрела на дочь. – Непонятно только, какое дело до этого Хэтчу.
– Ему кажется, – осторожно заметила Джесси, – что все меня используют.
На лице Лилиан появилось выражение глубокой озабоченности.
– Тебе тоже кажется, что тебя используют? Джесси засмотрелась на пейзаж за окном.
– Нет. Я делала это по своей воле. Просто так сложилось. Традиция, как сказала бы тетя Гленна. Наверное, мне казалось, пока я мечусь между папой и всеми остальными членами семьи, мы все как-то связаны. Сохраняем эту семью.
– Так оно и было до известной степени, – пробормотала Констанс. – Мы все живем вместе в одном районе, разговариваем друг с другом, кроме разве Дэвида. С Винсентом трудно, но в целом он достаточно справедлив, когда дело касается денег. Если бы не ты, я сомневаюсь, чтобы Элизабет так часто встречалась с отцом, как сейчас. Он бы отошел и от нее, и от всех остальных, если бы не ты, Джесси.
Лилиан согласно кивнула.
– Винсент вроде миссурийского мула. Его постоянно надо бить палкой по голове, чтоб привлечь внимание. Но, когда удается этого добиться, он ведет себя как вполне порядочный человек.
– Я и была всегда этой палкой, – заметила Джесси.
– Боюсь, что так, – согласилась ее мать. – Ты самым настоящим образом была тем, что Гленна назвала консьержкой в семье, так ведь? То есть за всеми присматривала.
– Мне кажется, тетя Гленна называла меня семейным исполнителем, – пробормотала Джесси.
Лилиан нахмурилась:
– Не уверена, что мне по душе эти модные слова, которыми теперь психиатры называют старые, привычные вещи. Звучит как-то оскорбительно. И вообще я не считаю, что она права. Но так или иначе, ясно одно: Хэтч желает, чтобы ты оставила эту роль, как там ее ни называй.
– Он говорит, что не хочет, чтобы я выходила за него замуж под давлением семьи, – медленно произнесла Джесси.
Констанс оживилась.
– Так он сделал тебе предложение?
– Нет, не совсем. Он вроде как предполагает, что мы должны пожениться. Вы же знаете, как действуют мужчины. На манер генералов. Ставят цель и стремятся к ней, пока своего не добьются.
Лилиан с любопытством посмотрела на нее:
– А это странное выражение твоего лица не означает ли, что ты поставила ту же цель, что и Хэтч? Ты наконец серьезно подумываешь о замужестве?
– Да нет, что ты! У нас что-то вроде романа, только и всего.
– Но почему, Джесси? – Констанс удивленно смотрела на нее. – Если он достаточно нравится тебе для романа, почему бы не выйти за него замуж?
Джесси отвернулась и вдруг расплакалась:
– Пропади все пропадом, не хочу я тратить свою жизнь на борьбу за любовь мужчины. Я не хочу повторять ваши ошибки.
– Джесси, Джесси, пожалуйста, не плачь. – Лилиан вскочила с кресла, обошла стол и наклонилась к ней, обняла ее и прижала к себе, слегка покачивая, как она делала, когда Джесси была маленьким ребенком, а Винсент отменял очередную прогулку, ссылаясь на дела.
– Все в прядке, милая. Все будет в порядке.
Джесси не глядя нашла салфетку, чувствуя отвращение к себе за эту слабость. Она испугалась доказательства глубины своих чувств к Хэтчарду.
Какое-то время все молчали. Джесси смахнула слезы и высморкалась. Затем с усилием улыбнулась матери.
– Прости. Последнее время мне здорово достается.
– Это бывает, когда любишь, – мягко заметила Констанс. – Ничего страшного, Джесси. Мы с твоей мамой все понимаем. Любая женщина поймет.
– И все равно я не выйду за него замуж. – Джесси вытерла глаза, скомкала салфетку и бросила ее в стильный цилиндр, служащий мусорной корзиной. – Я буду с ним пока встречаться, но он уйдет первым, когда сообразит, что не получит желаемого.
– Ты в самом деле считаешь, что он хочет жениться на тебе лишь из-за «Бенедикт фастенерз»?
– Нет, – вынуждена была признаться Джесси. – Все чертовски сложнее. Он уважает папу. Хочет ему угодить. И тут еще бизнес. Мы все знаем, что женитьба на мне ему очень выгодна для продвижения. И признаю, есть еще и физическое влечение. Мне кажется, что все это вместе взятое его вполне устраивает.
– Джесси, полагаю, у Хэтча куда более глубокие чувства. Каким бы он тебе ни казался, он человек значительный. Даже мне это ясно, – твердо сказала Лилиан.
– Он не говорит, что любит меня, – печально шмыгнула носом Джесси. – Он говорит, что доверяет мне. Что я могу быть преданной, так он считает. Его первая жена ехала к другому мужчине, когда попала в катастрофу. Мать его сбежала, когда ему было пять лет, бросила сына и мужа. Поэтому преданность и верность имеют первостепенное значение для Хэтча. Куда большее, чем любовь. Не думаю, что он когда-нибудь поверит в любовь.
– Похоже, у вас есть все для прекрасных отношений, Джесси, – заявила Констанс.
– Хэтчу достаточно доверия и влечения плюс пара деловых соображений. Но мне этого мало.
Лилиан в задумчивости закусила губу.
– Не кажется ли тебе, что ты слишком уж романтично настроена, Джесси? Тебе двадцать семь лет, не семнадцать. Будь реалисткой. Не слишком ли много ты требуешь от мужчины?
Констанс согласно кивнула:
– Твоя мать права, Джесси. Ты достаточно взрослая, зачем тебе розовые очки? Мне не хочется тебя разочаровывать, но в браке редко можно рассчитывать на большее, чем доверие и физическое влечение. Многие и этого не имеют. Чего же ты ждешь?
– Не знаю, – прошептала Джесси. Открылась дверь, и в офис влетела Элизабет.
Темные волосы забраны двумя яркими заколками, очки на аккуратном носике сидели немного вкось.
– Привет всем! Что происходит?
– Привет, Элизабет. – Джесси сморгнула остатки слез. – Я тут плачу без особых на то причин.
– Месячные, да? Констанс застонала:
– Вот вам результаты сексуального обучения в школе.
– И не в школе вовсе. Я от тебя это слышала, – просветила Элизабет свою мать. – Уверена, Джесси, ты ревешь из-за Хэтча. Угадала?
– Боюсь, что так, – согласилась Джесси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Но тут личные отношения между нами и Винсентом, – нахмурилась Лилиан. – Он что, думает деньги идут непосредственно из «Бенедикт фастенерз» или что-то в этом роде?
– Да нет. – Джесси слегка поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. Отец прав. На иные европейские модели лучше глядеть, чем пользоваться ими. – Ему не нравится, что я в эти дела лезу. Уж не знаю почему. Я растолковала ему, что привыкла иметь дело с папой, но Хэтч не в состоянии понять, как тут все завязано, понимаете?
Лилиан и Констанс переглянулись.
– Нам ясно, – сухо заметила Лилиан. Констанс вздохнула и откинулась в кресле.
Провела длинным густо накрашенным ногтем по краю своей чашки.
– И он прав, знаешь ли. Мы все привыкли общаться с Винсентом через тебя и по крупным вопросам, и по мелочам. Тебе с ним удается договориться.
– Да, верно. – Лилиан внимательно посмотрела на дочь. – Непонятно только, какое дело до этого Хэтчу.
– Ему кажется, – осторожно заметила Джесси, – что все меня используют.
На лице Лилиан появилось выражение глубокой озабоченности.
– Тебе тоже кажется, что тебя используют? Джесси засмотрелась на пейзаж за окном.
– Нет. Я делала это по своей воле. Просто так сложилось. Традиция, как сказала бы тетя Гленна. Наверное, мне казалось, пока я мечусь между папой и всеми остальными членами семьи, мы все как-то связаны. Сохраняем эту семью.
– Так оно и было до известной степени, – пробормотала Констанс. – Мы все живем вместе в одном районе, разговариваем друг с другом, кроме разве Дэвида. С Винсентом трудно, но в целом он достаточно справедлив, когда дело касается денег. Если бы не ты, я сомневаюсь, чтобы Элизабет так часто встречалась с отцом, как сейчас. Он бы отошел и от нее, и от всех остальных, если бы не ты, Джесси.
Лилиан согласно кивнула.
– Винсент вроде миссурийского мула. Его постоянно надо бить палкой по голове, чтоб привлечь внимание. Но, когда удается этого добиться, он ведет себя как вполне порядочный человек.
– Я и была всегда этой палкой, – заметила Джесси.
– Боюсь, что так, – согласилась ее мать. – Ты самым настоящим образом была тем, что Гленна назвала консьержкой в семье, так ведь? То есть за всеми присматривала.
– Мне кажется, тетя Гленна называла меня семейным исполнителем, – пробормотала Джесси.
Лилиан нахмурилась:
– Не уверена, что мне по душе эти модные слова, которыми теперь психиатры называют старые, привычные вещи. Звучит как-то оскорбительно. И вообще я не считаю, что она права. Но так или иначе, ясно одно: Хэтч желает, чтобы ты оставила эту роль, как там ее ни называй.
– Он говорит, что не хочет, чтобы я выходила за него замуж под давлением семьи, – медленно произнесла Джесси.
Констанс оживилась.
– Так он сделал тебе предложение?
– Нет, не совсем. Он вроде как предполагает, что мы должны пожениться. Вы же знаете, как действуют мужчины. На манер генералов. Ставят цель и стремятся к ней, пока своего не добьются.
Лилиан с любопытством посмотрела на нее:
– А это странное выражение твоего лица не означает ли, что ты поставила ту же цель, что и Хэтч? Ты наконец серьезно подумываешь о замужестве?
– Да нет, что ты! У нас что-то вроде романа, только и всего.
– Но почему, Джесси? – Констанс удивленно смотрела на нее. – Если он достаточно нравится тебе для романа, почему бы не выйти за него замуж?
Джесси отвернулась и вдруг расплакалась:
– Пропади все пропадом, не хочу я тратить свою жизнь на борьбу за любовь мужчины. Я не хочу повторять ваши ошибки.
– Джесси, Джесси, пожалуйста, не плачь. – Лилиан вскочила с кресла, обошла стол и наклонилась к ней, обняла ее и прижала к себе, слегка покачивая, как она делала, когда Джесси была маленьким ребенком, а Винсент отменял очередную прогулку, ссылаясь на дела.
– Все в прядке, милая. Все будет в порядке.
Джесси не глядя нашла салфетку, чувствуя отвращение к себе за эту слабость. Она испугалась доказательства глубины своих чувств к Хэтчарду.
Какое-то время все молчали. Джесси смахнула слезы и высморкалась. Затем с усилием улыбнулась матери.
– Прости. Последнее время мне здорово достается.
– Это бывает, когда любишь, – мягко заметила Констанс. – Ничего страшного, Джесси. Мы с твоей мамой все понимаем. Любая женщина поймет.
– И все равно я не выйду за него замуж. – Джесси вытерла глаза, скомкала салфетку и бросила ее в стильный цилиндр, служащий мусорной корзиной. – Я буду с ним пока встречаться, но он уйдет первым, когда сообразит, что не получит желаемого.
– Ты в самом деле считаешь, что он хочет жениться на тебе лишь из-за «Бенедикт фастенерз»?
– Нет, – вынуждена была признаться Джесси. – Все чертовски сложнее. Он уважает папу. Хочет ему угодить. И тут еще бизнес. Мы все знаем, что женитьба на мне ему очень выгодна для продвижения. И признаю, есть еще и физическое влечение. Мне кажется, что все это вместе взятое его вполне устраивает.
– Джесси, полагаю, у Хэтча куда более глубокие чувства. Каким бы он тебе ни казался, он человек значительный. Даже мне это ясно, – твердо сказала Лилиан.
– Он не говорит, что любит меня, – печально шмыгнула носом Джесси. – Он говорит, что доверяет мне. Что я могу быть преданной, так он считает. Его первая жена ехала к другому мужчине, когда попала в катастрофу. Мать его сбежала, когда ему было пять лет, бросила сына и мужа. Поэтому преданность и верность имеют первостепенное значение для Хэтча. Куда большее, чем любовь. Не думаю, что он когда-нибудь поверит в любовь.
– Похоже, у вас есть все для прекрасных отношений, Джесси, – заявила Констанс.
– Хэтчу достаточно доверия и влечения плюс пара деловых соображений. Но мне этого мало.
Лилиан в задумчивости закусила губу.
– Не кажется ли тебе, что ты слишком уж романтично настроена, Джесси? Тебе двадцать семь лет, не семнадцать. Будь реалисткой. Не слишком ли много ты требуешь от мужчины?
Констанс согласно кивнула:
– Твоя мать права, Джесси. Ты достаточно взрослая, зачем тебе розовые очки? Мне не хочется тебя разочаровывать, но в браке редко можно рассчитывать на большее, чем доверие и физическое влечение. Многие и этого не имеют. Чего же ты ждешь?
– Не знаю, – прошептала Джесси. Открылась дверь, и в офис влетела Элизабет.
Темные волосы забраны двумя яркими заколками, очки на аккуратном носике сидели немного вкось.
– Привет всем! Что происходит?
– Привет, Элизабет. – Джесси сморгнула остатки слез. – Я тут плачу без особых на то причин.
– Месячные, да? Констанс застонала:
– Вот вам результаты сексуального обучения в школе.
– И не в школе вовсе. Я от тебя это слышала, – просветила Элизабет свою мать. – Уверена, Джесси, ты ревешь из-за Хэтча. Угадала?
– Боюсь, что так, – согласилась Джесси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80