Она отпила кофе из пластикового стаканчика, какие продают в автоматах.
– Он швырял камни, чтобы мы его услышали; по одному каждые девяносто секунд, в этом был четкий ритм, так что приписать происходящее случайности было невозможно. Кит сказал, что он пытается загнать нас в опасное место и что, если мы разделимся, он сможет отвести опасность. Он взял запасной фонарик и побежал. Думал, что сможет выбраться.
– По уступу?
– Мы не знали, насколько он опасен.
– И он упал, а вместе с ним череп. Еще одна жертва прибавилась к дюжинам других, причиной которых он стал.
Буклесс без сил откинулся на спинку стула. Он перестал быть самим собой с того самого момента, как она сказала ему, что дневники Оуэна были фальшивкой, и Стелла хотела дать ему утешение. Она допила остатки кофе, чтобы заглушить предупреждения камня-черепа, и предложила ему единственный дар, который у нее имелся.
– Нет. Он упал, но камень остался у меня. В этом и была хитрость. Кит отвлек нашего преследователя на себя.
Ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы это сказать. Камень кричал так громко, что вскоре она слышала только его вопль; ей в мозг точно вгоняли гвозди.
Она обхватила голову руками.
– Что такое?
– Череп. Он стал частью меня и сводит меня с ума. Раньше мне казалось, что он пытается помочь Киту – дотянуться до него, когда он находился в томографе, но сейчас он так ужасно шумит…
Она прижала ладони к глазам, одновременно закрыв пальцами уши, но это не помогло.
– Тони, нам нельзя было к нему даже прикасаться. Он сводит меня с ума, а где-то прячется безумец, готовый убивать, чтобы его заполучить. Что мне делать?
– Хочешь услышать мой искренний и абсолютно честный совет?
Тони Буклесс выглядел усталым. Его лицо прорезали морщины, которых она не видела прежде. Он печально улыбнулся.
– Это, наверное, величайший из артефактов, который мог принадлежать нашему колледжу. Он бы превратил правду дневников в победу, а не в полное поражение. Но насколько нам известно, вся его история говорит о том, что всякий, кто к нему прикасался, умирал, включая и самого Седрика Оуэна. Ни один камень не стоит того, чтобы отдать за него жизнь, а на этом и без того уже слишком много крови. Избавься от него, Стелла.
– Как?
– Отнеси назад в пещеру, к тому месту, где Кит упал, и выброси в воду, куда ему следовало отправиться сегодня днем. Когда ты это сделаешь и миру больше не будет угрожать опасность, возвращайся ко мне, и я использую все свое влияние и добьюсь перевода Кита в Адденбрукс, где работают лучшие в мире специалисты по коматозным состояниям, а потом отвезу тебя в Кембридж, и ты будешь рядом с ним. Я переговорю с влиятельными людьми в институте Макса Планка, чтобы тебя туда приняли. Впрочем, тебя и без меня туда возьмут. Ты сможешь вести нормальную жизнь до тех пор, пока к тебе не вернется Кит, когда бы это ни было.
Его тон подсказал ей, что этого может никогда не произойти, в то время как слова скрывали правду.
– Я не могу…
Он схватил ее за руку.
– Стелла, ты специалист по пещерам. Ты можешь сделать все, что посчитаешь нужным. А Кит будет здесь, когда ты вернешься. Если тебе будет так спокойнее, я могу за ним присмотреть или поеду с тобой.
– Дело не в этом. Я не могу сегодня вернуться в ту пещеру. Не смогу, и все, Тони. Сомневаюсь, что я вообще когда-нибудь сумею заставить себя войти в пещеру.
Ему хватило ума с ней не спорить.
– А есть еще какое-нибудь место… менее пугающее?
– Может быть, Гейпинг-Гилл. Это первая пещера с водой, в которую я спустилась, а нынешний год первый за десять лет, когда я туда не возвращалась. Она самая глубокая в Англии, и вход находится достаточно близко, но я не хочу идти туда в темноте.
– Тогда я отвезу тебя завтра утром, а потом займемся нашим возвращением в Кембридж.
– А разве вам не нужно на конференцию?
– Я должен председательствовать, но они справятся и без меня. Есть вещи поважнее, чем слушать, как сотня профессионалов с самым серьезным видом обсуждает правительство, которое целенаправленно отнимает у нас наши гражданские свободы. Если ты собираешься остаться здесь на ночь, нужно организовать тебе кровать. Или ты предпочтешь вернуться в отель?
– Думаю, я не должна оставлять…
Буклесс увидел сомнение в ее глазах и улыбнулся. Взяв ее за локоть, он помог ей встать.
– Вычеркни из своего словаря слово «должна», – мягко проговорил он. – Кит не придет в себя в ближайшие двенадцать часов. Доктора в этом совершенно уверены. Ты ничем не навредишь ему, если уйдешь, а если хорошенько выспишься, утром тебе будет легче принимать решения. Ты позволишь мне отвезти тебя в отель?
Время для споров и возражений было неподходящим. Стелла наклонилась, поцеловала холодную, будто сделанную из пластмассы щеку Кита и позволила Тони Буклессу отвезти ее в отель. Ей дали другой номер, потому что он переговорил с менеджером, и они перенесли их вещи из номера, который Стелла занимала с Китом, в угловую комнату на нижнем этаже. Она была меньше, но из нее открывался великолепный вид на горы, если бы Стелла смогла заставить себя снова посмотреть на них и почувствовать себя там как дома.
– Увидимся завтра. Не забудь, что я сказал.
Он сжал ее руку, тихонько, успокаивающе. Стелла открыла дверь в спальню, пустую впервые за несколько месяцев. Спрятанный в рюкзаке камень, окутанный волнами голубого сияния, пел свою грустную песню.
ГЛАВА 6
Севилья
Конец августа 1556 года
– Сеньор Оуэн, мой корабль готов выйти в море с утренним приливом. Он доставит меня в Новую Испанию, где я разбогатею. На пути туда он войдет в состав небольшого конвоя, включающего два боевых корабля, которые будут защищать нас от пиратов, поэтому нам не понадобится вооруженная охрана. Вы хотите, чтобы я взял вас с собой, но того же желает половина Севильи. Однако я отказал многим, невзирая на их происхождение, если они не могли доказать мне, что будут полезны. Должен сказать, что до сих пор никто в этом не преуспел. Если ни один из благородных сыновей Испании мне не подошел, можете ли вы назвать хотя бы одну причину, почему я должен отдать вам предпочтение перед ними.
– Я могу назвать вам целых три причины, а вы выбирайте ту, которая вам больше понравится, – ровным голосом ответил Оуэн.
Стояла страшная жара, а в его стакане с вином плавали две зеленые мухи. По его мнению, Фернандес Гарсиа де Агилар был разряженным хлыщом, он обожал дорогие камзолы, указывавшие на его чрезвычайно высокое мнение о себе, и золотые украшения в мочке левого уха.
Ветер и прилив, а также легкое побуждение голубого живого камня привели Оуэна сюда, за стол с этим человеком, и он предполагал, что у него имеются все основания ожидать теплого приема. Он устал от пустой болтовни еще прежде, чем разговор начался, и только английские манеры вынуждали его остаться на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Он швырял камни, чтобы мы его услышали; по одному каждые девяносто секунд, в этом был четкий ритм, так что приписать происходящее случайности было невозможно. Кит сказал, что он пытается загнать нас в опасное место и что, если мы разделимся, он сможет отвести опасность. Он взял запасной фонарик и побежал. Думал, что сможет выбраться.
– По уступу?
– Мы не знали, насколько он опасен.
– И он упал, а вместе с ним череп. Еще одна жертва прибавилась к дюжинам других, причиной которых он стал.
Буклесс без сил откинулся на спинку стула. Он перестал быть самим собой с того самого момента, как она сказала ему, что дневники Оуэна были фальшивкой, и Стелла хотела дать ему утешение. Она допила остатки кофе, чтобы заглушить предупреждения камня-черепа, и предложила ему единственный дар, который у нее имелся.
– Нет. Он упал, но камень остался у меня. В этом и была хитрость. Кит отвлек нашего преследователя на себя.
Ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы это сказать. Камень кричал так громко, что вскоре она слышала только его вопль; ей в мозг точно вгоняли гвозди.
Она обхватила голову руками.
– Что такое?
– Череп. Он стал частью меня и сводит меня с ума. Раньше мне казалось, что он пытается помочь Киту – дотянуться до него, когда он находился в томографе, но сейчас он так ужасно шумит…
Она прижала ладони к глазам, одновременно закрыв пальцами уши, но это не помогло.
– Тони, нам нельзя было к нему даже прикасаться. Он сводит меня с ума, а где-то прячется безумец, готовый убивать, чтобы его заполучить. Что мне делать?
– Хочешь услышать мой искренний и абсолютно честный совет?
Тони Буклесс выглядел усталым. Его лицо прорезали морщины, которых она не видела прежде. Он печально улыбнулся.
– Это, наверное, величайший из артефактов, который мог принадлежать нашему колледжу. Он бы превратил правду дневников в победу, а не в полное поражение. Но насколько нам известно, вся его история говорит о том, что всякий, кто к нему прикасался, умирал, включая и самого Седрика Оуэна. Ни один камень не стоит того, чтобы отдать за него жизнь, а на этом и без того уже слишком много крови. Избавься от него, Стелла.
– Как?
– Отнеси назад в пещеру, к тому месту, где Кит упал, и выброси в воду, куда ему следовало отправиться сегодня днем. Когда ты это сделаешь и миру больше не будет угрожать опасность, возвращайся ко мне, и я использую все свое влияние и добьюсь перевода Кита в Адденбрукс, где работают лучшие в мире специалисты по коматозным состояниям, а потом отвезу тебя в Кембридж, и ты будешь рядом с ним. Я переговорю с влиятельными людьми в институте Макса Планка, чтобы тебя туда приняли. Впрочем, тебя и без меня туда возьмут. Ты сможешь вести нормальную жизнь до тех пор, пока к тебе не вернется Кит, когда бы это ни было.
Его тон подсказал ей, что этого может никогда не произойти, в то время как слова скрывали правду.
– Я не могу…
Он схватил ее за руку.
– Стелла, ты специалист по пещерам. Ты можешь сделать все, что посчитаешь нужным. А Кит будет здесь, когда ты вернешься. Если тебе будет так спокойнее, я могу за ним присмотреть или поеду с тобой.
– Дело не в этом. Я не могу сегодня вернуться в ту пещеру. Не смогу, и все, Тони. Сомневаюсь, что я вообще когда-нибудь сумею заставить себя войти в пещеру.
Ему хватило ума с ней не спорить.
– А есть еще какое-нибудь место… менее пугающее?
– Может быть, Гейпинг-Гилл. Это первая пещера с водой, в которую я спустилась, а нынешний год первый за десять лет, когда я туда не возвращалась. Она самая глубокая в Англии, и вход находится достаточно близко, но я не хочу идти туда в темноте.
– Тогда я отвезу тебя завтра утром, а потом займемся нашим возвращением в Кембридж.
– А разве вам не нужно на конференцию?
– Я должен председательствовать, но они справятся и без меня. Есть вещи поважнее, чем слушать, как сотня профессионалов с самым серьезным видом обсуждает правительство, которое целенаправленно отнимает у нас наши гражданские свободы. Если ты собираешься остаться здесь на ночь, нужно организовать тебе кровать. Или ты предпочтешь вернуться в отель?
– Думаю, я не должна оставлять…
Буклесс увидел сомнение в ее глазах и улыбнулся. Взяв ее за локоть, он помог ей встать.
– Вычеркни из своего словаря слово «должна», – мягко проговорил он. – Кит не придет в себя в ближайшие двенадцать часов. Доктора в этом совершенно уверены. Ты ничем не навредишь ему, если уйдешь, а если хорошенько выспишься, утром тебе будет легче принимать решения. Ты позволишь мне отвезти тебя в отель?
Время для споров и возражений было неподходящим. Стелла наклонилась, поцеловала холодную, будто сделанную из пластмассы щеку Кита и позволила Тони Буклессу отвезти ее в отель. Ей дали другой номер, потому что он переговорил с менеджером, и они перенесли их вещи из номера, который Стелла занимала с Китом, в угловую комнату на нижнем этаже. Она была меньше, но из нее открывался великолепный вид на горы, если бы Стелла смогла заставить себя снова посмотреть на них и почувствовать себя там как дома.
– Увидимся завтра. Не забудь, что я сказал.
Он сжал ее руку, тихонько, успокаивающе. Стелла открыла дверь в спальню, пустую впервые за несколько месяцев. Спрятанный в рюкзаке камень, окутанный волнами голубого сияния, пел свою грустную песню.
ГЛАВА 6
Севилья
Конец августа 1556 года
– Сеньор Оуэн, мой корабль готов выйти в море с утренним приливом. Он доставит меня в Новую Испанию, где я разбогатею. На пути туда он войдет в состав небольшого конвоя, включающего два боевых корабля, которые будут защищать нас от пиратов, поэтому нам не понадобится вооруженная охрана. Вы хотите, чтобы я взял вас с собой, но того же желает половина Севильи. Однако я отказал многим, невзирая на их происхождение, если они не могли доказать мне, что будут полезны. Должен сказать, что до сих пор никто в этом не преуспел. Если ни один из благородных сыновей Испании мне не подошел, можете ли вы назвать хотя бы одну причину, почему я должен отдать вам предпочтение перед ними.
– Я могу назвать вам целых три причины, а вы выбирайте ту, которая вам больше понравится, – ровным голосом ответил Оуэн.
Стояла страшная жара, а в его стакане с вином плавали две зеленые мухи. По его мнению, Фернандес Гарсиа де Агилар был разряженным хлыщом, он обожал дорогие камзолы, указывавшие на его чрезвычайно высокое мнение о себе, и золотые украшения в мочке левого уха.
Ветер и прилив, а также легкое побуждение голубого живого камня привели Оуэна сюда, за стол с этим человеком, и он предполагал, что у него имеются все основания ожидать теплого приема. Он устал от пустой болтовни еще прежде, чем разговор начался, и только английские манеры вынуждали его остаться на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98