– Куда нам нужно отправиться? – спросил он. – И как далеко идти?
– Я хорошо знаю это место. Мы можем взять мулов. Два дня, может быть, три.
Диего показал на пальцах, чтобы не возникло никаких сомнений относительно названных им цифр.
– Три дня путешествия? Похоже, ты лишился разума! Фернандеса нельзя сдвинуть и на двести ярдов без серьезной опасности для его жизни. Он умрет на исходе первого дня.
– Он умрет, если ты оставишь его здесь. Спроси свой живой камень, прав ли я.
Диего переполняла спокойная уверенность. Потрясенный Оуэн закрыл глаза. И встреча с камнем произошла. Он его ждал. Никогда прежде Оуэн не видел мир с такой ясностью. И он не услышал предупреждения об опасности, потере или горе.
Оуэн открыл глаза. Обе свечи догорели и погасли. Маленький светильник чадил, давая совсем немного света, так что голубой взгляд живого камня потускнел. И как это было однажды в присутствии Нострадамуса, когда Оуэн услышал крики чаек и уловил ароматы моря, теперь он оказался в таком месте, где ночные звери ревели, выйдя на охоту, а ветер гнул кроны деревьев и шелестел в высокой траве.
– Что ты слышишь? – тихо спросил Диего.
– Летучие мыши, – ответил Оуэн. – Я слышу, как тысячи летучих мышей взлетают в воздух с пирамиды, по сравнению с которой ваша башня кажется детской игрушкой.
ГЛАВА 17
Новая Испания, Южная низменность
Октябрь 1556 года
Летучие мыши. Повсюду. Верещащие потоки, перелетающие с одного дерева на другое, закрывающие полуденное солнце и приносящие такую тьму, которая была бы непереносимой, если бы душа живого камня не пела хвалебную песнь возвращения, заглушавшую шум, и не отбрасывала голубой свет, разгоняющий фальшивые сумерки, так что мир вокруг обретал рассветную четкость и прозрачность.
Седрик Оуэн пошатнулся под воздействием оглушающего шума и опустил Фернандеса де Агилара на землю. Полдня Оуэн тащил испанца, а впереди шагал Диего, прорубавший им дорогу в стене кустарника.
Де Агилар не проснулся, когда Оуэн осторожно уложил его на мягкую траву поляны; его ничто не могло разбудить – ни пронзительные крики птиц в течение дня, ни рев ягуара и отчаянный крик испуганного мула, заставивший подняться в воздух летучих мышей. Три дня продолжалось изнурительное путешествие к этой поляне, находящейся в сердце джунглей, где почему-то не росли деревья, зато кишмя кишели летучие мыши, а живой камень был так умиротворен.
– Мы пришли, – сказал Оуэн, расправляя плечи. – Я чувствую.
– Тогда разобьем лагерь.
Диего уже присел на корточки, срезая круг дерна, чтобы развести костер. Карлос и Санчес, его братья, которые сопровождали их в этом путешествии, привязали мулов и отправились на поиски хвороста. Они молча прошли мимо Оуэна, однако ему показалось, что они начали бросать на него одобрительные взгляды после того, как он поднял де Агилара и понес его сам, но полной уверенности у него не было. Удивительно другое – и Оуэн обратил на это внимание, – оказалось, что для него их отношение имело значение.
Чтобы занять себя чем-нибудь, Оуэн нащупал пульс на шее де Агилара и на запястье левой руки. Из трех пульсов на запястье тот, что соответствовал печени, оставался слабым, а сердечный – неровным, что не сказало Оуэну ничего нового. С самого рассвета он нес испанца на плечах и слышал, как становится тяжелее его дыхание. В легких собиралась жидкость, и в течение нескольких часов легкая пневмония грозила превратиться в нечто серьезное, но тут Оуэн ничего поделать не мог, он лишь массировал шею де Агилара, чтобы тот проглотил немного воды с настойкой валерианы и ивовой коры. Все это Оуэн делал для себя, чтобы не чувствовать собственного бессилия – но не особенно рассчитывал, что сможет помочь испанцу.
Убедившись, что в траве нет змей, он положил сумку с живым камнем и вытащил из маленького мешочка лекарства, которые взял с собой. Между тем стая летучих мышей вновь уселась на деревья, продолжая шуметь, как и в предыдущие дни. Меж ветвей порхали разноцветные маленькие птички, наполняя воздух своими трелями. Из глубин джунглей доносился шум погони – там расправлялись со своей добычей хищники.
Послышался хрип ягуара. Оуэн решил не обращать на него внимания. Живой камень спокойно лежал в сумке, не пытаясь предупредить Оуэна об опасности. Мимо прошел Диего с охапкой хвороста в руках. Оуэн задержал его.
– Мы нашли место, – повторил он. – Нужно действовать, пока у нас есть такая возможность. Фернандес умрет, если мы будем тянуть.
Диего покачал головой.
– Время еще не пришло. Сначала нужно разжечь костер. Потом поедим маиса и выпьем остатки воды. И будем ждать.
– Но почему? Когда наступит нужное время? Ты, наверное, не понимаешь природу смерти, раз обращаешься с ней так бесцеремонно?
Диего, задумчиво глядя на Оуэна, принялся вертеть в руках свой топор из черного камня. По его губам скользнула улыбка, раньше Оуэн не видел, чтобы этот человек улыбался.
– Седрик Оуэн, ты знаешь, куда идти или что делать с твоим живым камнем? Нет? И я не знаю. Но придет тот, кто знает, а до тех пор мы ничего не станем делать. Нам нужно ждать.
Ягуар появился ранним вечером, когда тени деревьев легли на поляну длинными полосами, похожими на прутья клетки.
Седрик Оуэн сидел у костра, немного одурманенный дымом. Летучие мыши возвращались – парами и по одиночке. Над головой периодически мелькали их тени.
Сгущающиеся сумерки каким-то непостижимым образом делали все вокруг более четким и выразительным. Рычание охотящихся хищников становилось громче; мулы, испуганные криками погибающих животных, били копытами и пытались сбросить путы, и даже Диего выглядел встревоженным.
Покрытый шрамами туземец сидел рядом с братьями по одну сторону от разведенного ими костра. Оуэн устроился напротив, держа на коленях сумку с живым камнем. Рядом лежал бесчувственный де Агилар.
Они ждали. Костер едва горел, и вскоре пламя погасло, остались лишь тлеющие угли. Оуэн понемногу пил воду, осторожно поил де Агилара, а потом, когда ожидание стало невыносимым, встал и сделал несколько дюжин шагов к центру поляны, куда его привлекло желтое пятно.
Оно лежало в траве, почти живое. Он отодвинул мертвые листья и живую траву ногой и увидел нечто твердое и яркое, цвета чистотела. Опустившись на четвереньки, он поплевал на пальцы и осторожно сгреб в сторону песок. Небольшой неровный прямоугольник маслянистого камня подмигнул ему, отразив луч вечернего солнца.
Рядом оказались другие, самых разных оттенков желтого, некоторые более темные у края, кроваво-красные, огненно-оранжевые, кое-где виднелись прожилки зеленого. Он начал работать энергичнее, стараясь очистить их от земли. Вскоре все оттенки солнца уже искрились под его руками, улавливая лучи света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98