Если их скопировать через бумагу… – Она положила листок тонкой копирки поверх страницы и перенесла на нее значки, которые обнаружила. – А потом сделать то же самое со следующей строкой…
«22 августа 1573 года. Отцу Кальдерону. По поводу: комната на двоих, а именно для меня и дона Фернандеса».
Стелла говорила и одновременно находила значки, которые копировала.
– Это последняя запись на странице. Но пока ничего не понятно.
– Какая-то ерунда. – Кит взял страницу и, держа ее на вытянутой руке, нахмурился. – Здесь нет ничего похожего на стенографию или шифр.
Он уже окончательно проснулся, и слова звучали более четко.
– Потому что это не стенографическая запись. – Стелла забрала у него страничку и взяла три другие. – Мы имеем дело с составным текстом. Если мы объединим страницы группами по четыре, а потом посмотрим на точки в нижних левых углах… – Она высунула кончик языка и принялась раскладывать страницы. – Возникает магия человеческой коммуникации. Видите?
Когда она соединила четыре листка переводной бумаги, возникли диковинные извивающиеся символы, фигурки людей и животных с вытаращенными глазами и раскрытыми ртами, солнца и деревья, луны и свернувшиеся кольцами змеи и ягуары – все едва различимые.
– Боже праведный!
Стелла не часто видела, как Гордон теряет дар речи, и была довольна.
– Во всех дневниках, с первого до последнего, имеются значки и точки для совмещения. Я не понимаю, почему мы не заметили их раньше.
– Мы не искали, – проговорил Кит. – А теперь обратили на них внимание. По крайней мере, ты обратила. – Он наклонился вперед и начал перебирать бумаги, лежащие на низком кофейном столике. – Хотя лично меня все это сбивает с толку настолько, что я не вижу очевидных вещей. Ничего. Гордон, который умнее меня, да еще его мозги не превратились в бесполезную пыль, вне всякого сомнения, добьется успеха там, где я терплю поражение. Гордон?
Он довольно ловко подтолкнул к потрясенному шотландцу четыре странички текста, и тот принялся их изучать, каждую в отдельности.
– Может быть. А может, и нет. – Гордон вернул странички Стелле. – Можешь мне еще раз показать?
Она взяла другие четыре страницы, с другими значками, которые казались ей четкими и ясными. Толстым фломастером она быстро провела линии на каждой странице, а потом соединила их, получив в результате изображение фигур.
– Они расположены блоками двенадцать на двенадцать, – сказала она. – Я сканировала их и проверила в Интернете. Мне кажется, это значки майя. Может быть, они ольмекские, но ведь Седрик Оуэн прожил в землях майя тридцать два года, так что, думаю, я права.
– А ты можешь их прочитать? – спросил Гордон.
– Вы шутите? Ни единого шанса. Наверное, я могла бы научиться, но потребуются годы. Нам нужен специалист в этой области.
– И их, как я полагаю, считанные единицы, а в Англии еще меньше, особенно таких, кто не станет поднимать шум на весь мир прежде, чем мы будем к этому готовы. – Кит смотрел на нее таким знакомым ей взглядом. – Но тебе удалось найти человека, который в состоянии нам помочь?
– Может быть, – ухмыльнувшись, ответила Стелла. – Я ввела в Google запрос на «череп» и «майя» и получила полмиллиона дурацких рассуждений насчет конца света. Тогда я добавила в запрос «Седрик Оуэн», и ответ занял две страницы. Все, что там написано, имеет непосредственное отношение к профессору Урсуле Уокер из Института изучения цивилизации майя, являющегося частью Оксфордского университета. Это потрясающая женщина; институт базируется в Оксфордшире, в ее доме, который представляет собой сельский особняк времен Тюдоров. Ее семья владела этими землями со времен Вильгельма Завоевателя. Кстати, дневники Оуэна найдены именно там. Так что можно сказать, что у нее к ним фамильный интерес. Она бакалавр первого класса по антропологии…
– Степень она получила в Бидзе?
– Разумеется, а затем, если сведения в Google точны, после окончания университета она четыре года писала подробную биографию Седрика Оуэна – с Тони Буклессом.
Гордон с силой треснул себя по голове.
– То-то я подумал, что мне знакомо это имя.
– Вот именно. Но она не особенно болталась у всех на виду, и ее забыли. Они с Тони получили свои степени, а дальше их пути разошлись; он пошел служить в армию и стал военным историком; а она – действующим антропологом. Судя по тому, что я про нее узнала, она потратила гораздо больше, чем мы, времени на поиски камня-черепа и попытки понять, что он такое и какую роль играет. Единственная проблема состоит в том, что по ходу дела она переняла образ жизни туземцев.
– Каких туземцев? – спросил Кит, закатив глаза.
– Всех, какие только есть. Назови каких-нибудь и получишь положительный ответ. Как я понимаю, она проводит по меньшей мере половину жизни в экспедициях. Вот, посмотри…
Стелла подняла крышку ноутбука и повернула экран так, чтобы оба его видели. На них смотрела женщина за шестьдесят с суровыми глазами и обветренной загорелой кожей. У нее за спиной виднелись густые зеленые заросли.
Гордон повернул к себе экран, чтобы получше рассмотреть картинку.
– Больше похоже на джунгли.
– Это ее последняя экспедиция на Юкатан в июне две тысячи пятого, – пояснила Стелла. – К сожалению, я не смогла найти фотографию две тысячи шестого года, который она провела среди ледяных просторов арктической тундры, где напивалась до потери сознания оленьей мочой в компании с саамами.
– Стелла!
Впервые с тех пор, как они побывали в пещере, Стелла увидела, что Кит смеется, и у нее немного полегчало на душе.
– Кстати, это широко известная практика в современной культурологической антропологии, – с непроницаемым лицом заявила она. – Олени поедают грибы, вызывающие галлюцинации, и их моча имеет высокое октановое число. Пастухи едят желтый снег, а потом их шаманы что-то там делают, чтобы все были счастливы. – Она не выдержала и широко улыбнулась. – А что еще делать, когда в сутках тридцать секунд светлого времени, а средняя температура воздуха такова, что котов не нужно кастрировать, у них яйца сами отваливаются.
– Может, стоит сидеть дома в безопасности и тепле, как это делаем все мы? – тихо проговорил Гордон.
Стелла рассмеялась, ее смех получился довольно глупым и беззаботным, но ей было все равно.
– Будучи человеком, который в одиночку забрался на вершину Гризпейнт-Чимни, вы не имеете никакого права рассуждать о том, что нужно сидеть дома в тепле и безопасности, Гордон Фрейзер.
– Справедливое замечание. – Ухмыляясь, он принялся покусывать большой палец. – Итак, если в настоящий момент она не находится под воздействием этого уникального горячительного напитка, она сможет разобраться в новом шифре?
– Думаю, да. Я послала ей электронное сообщение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
«22 августа 1573 года. Отцу Кальдерону. По поводу: комната на двоих, а именно для меня и дона Фернандеса».
Стелла говорила и одновременно находила значки, которые копировала.
– Это последняя запись на странице. Но пока ничего не понятно.
– Какая-то ерунда. – Кит взял страницу и, держа ее на вытянутой руке, нахмурился. – Здесь нет ничего похожего на стенографию или шифр.
Он уже окончательно проснулся, и слова звучали более четко.
– Потому что это не стенографическая запись. – Стелла забрала у него страничку и взяла три другие. – Мы имеем дело с составным текстом. Если мы объединим страницы группами по четыре, а потом посмотрим на точки в нижних левых углах… – Она высунула кончик языка и принялась раскладывать страницы. – Возникает магия человеческой коммуникации. Видите?
Когда она соединила четыре листка переводной бумаги, возникли диковинные извивающиеся символы, фигурки людей и животных с вытаращенными глазами и раскрытыми ртами, солнца и деревья, луны и свернувшиеся кольцами змеи и ягуары – все едва различимые.
– Боже праведный!
Стелла не часто видела, как Гордон теряет дар речи, и была довольна.
– Во всех дневниках, с первого до последнего, имеются значки и точки для совмещения. Я не понимаю, почему мы не заметили их раньше.
– Мы не искали, – проговорил Кит. – А теперь обратили на них внимание. По крайней мере, ты обратила. – Он наклонился вперед и начал перебирать бумаги, лежащие на низком кофейном столике. – Хотя лично меня все это сбивает с толку настолько, что я не вижу очевидных вещей. Ничего. Гордон, который умнее меня, да еще его мозги не превратились в бесполезную пыль, вне всякого сомнения, добьется успеха там, где я терплю поражение. Гордон?
Он довольно ловко подтолкнул к потрясенному шотландцу четыре странички текста, и тот принялся их изучать, каждую в отдельности.
– Может быть. А может, и нет. – Гордон вернул странички Стелле. – Можешь мне еще раз показать?
Она взяла другие четыре страницы, с другими значками, которые казались ей четкими и ясными. Толстым фломастером она быстро провела линии на каждой странице, а потом соединила их, получив в результате изображение фигур.
– Они расположены блоками двенадцать на двенадцать, – сказала она. – Я сканировала их и проверила в Интернете. Мне кажется, это значки майя. Может быть, они ольмекские, но ведь Седрик Оуэн прожил в землях майя тридцать два года, так что, думаю, я права.
– А ты можешь их прочитать? – спросил Гордон.
– Вы шутите? Ни единого шанса. Наверное, я могла бы научиться, но потребуются годы. Нам нужен специалист в этой области.
– И их, как я полагаю, считанные единицы, а в Англии еще меньше, особенно таких, кто не станет поднимать шум на весь мир прежде, чем мы будем к этому готовы. – Кит смотрел на нее таким знакомым ей взглядом. – Но тебе удалось найти человека, который в состоянии нам помочь?
– Может быть, – ухмыльнувшись, ответила Стелла. – Я ввела в Google запрос на «череп» и «майя» и получила полмиллиона дурацких рассуждений насчет конца света. Тогда я добавила в запрос «Седрик Оуэн», и ответ занял две страницы. Все, что там написано, имеет непосредственное отношение к профессору Урсуле Уокер из Института изучения цивилизации майя, являющегося частью Оксфордского университета. Это потрясающая женщина; институт базируется в Оксфордшире, в ее доме, который представляет собой сельский особняк времен Тюдоров. Ее семья владела этими землями со времен Вильгельма Завоевателя. Кстати, дневники Оуэна найдены именно там. Так что можно сказать, что у нее к ним фамильный интерес. Она бакалавр первого класса по антропологии…
– Степень она получила в Бидзе?
– Разумеется, а затем, если сведения в Google точны, после окончания университета она четыре года писала подробную биографию Седрика Оуэна – с Тони Буклессом.
Гордон с силой треснул себя по голове.
– То-то я подумал, что мне знакомо это имя.
– Вот именно. Но она не особенно болталась у всех на виду, и ее забыли. Они с Тони получили свои степени, а дальше их пути разошлись; он пошел служить в армию и стал военным историком; а она – действующим антропологом. Судя по тому, что я про нее узнала, она потратила гораздо больше, чем мы, времени на поиски камня-черепа и попытки понять, что он такое и какую роль играет. Единственная проблема состоит в том, что по ходу дела она переняла образ жизни туземцев.
– Каких туземцев? – спросил Кит, закатив глаза.
– Всех, какие только есть. Назови каких-нибудь и получишь положительный ответ. Как я понимаю, она проводит по меньшей мере половину жизни в экспедициях. Вот, посмотри…
Стелла подняла крышку ноутбука и повернула экран так, чтобы оба его видели. На них смотрела женщина за шестьдесят с суровыми глазами и обветренной загорелой кожей. У нее за спиной виднелись густые зеленые заросли.
Гордон повернул к себе экран, чтобы получше рассмотреть картинку.
– Больше похоже на джунгли.
– Это ее последняя экспедиция на Юкатан в июне две тысячи пятого, – пояснила Стелла. – К сожалению, я не смогла найти фотографию две тысячи шестого года, который она провела среди ледяных просторов арктической тундры, где напивалась до потери сознания оленьей мочой в компании с саамами.
– Стелла!
Впервые с тех пор, как они побывали в пещере, Стелла увидела, что Кит смеется, и у нее немного полегчало на душе.
– Кстати, это широко известная практика в современной культурологической антропологии, – с непроницаемым лицом заявила она. – Олени поедают грибы, вызывающие галлюцинации, и их моча имеет высокое октановое число. Пастухи едят желтый снег, а потом их шаманы что-то там делают, чтобы все были счастливы. – Она не выдержала и широко улыбнулась. – А что еще делать, когда в сутках тридцать секунд светлого времени, а средняя температура воздуха такова, что котов не нужно кастрировать, у них яйца сами отваливаются.
– Может, стоит сидеть дома в безопасности и тепле, как это делаем все мы? – тихо проговорил Гордон.
Стелла рассмеялась, ее смех получился довольно глупым и беззаботным, но ей было все равно.
– Будучи человеком, который в одиночку забрался на вершину Гризпейнт-Чимни, вы не имеете никакого права рассуждать о том, что нужно сидеть дома в тепле и безопасности, Гордон Фрейзер.
– Справедливое замечание. – Ухмыляясь, он принялся покусывать большой палец. – Итак, если в настоящий момент она не находится под воздействием этого уникального горячительного напитка, она сможет разобраться в новом шифре?
– Думаю, да. Я послала ей электронное сообщение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98