он не опоздал, и однажды ему уже удалось использовать оружие для спасения де Агилара.
Он думал об этом, когда человек с дубинкой нанес удар. Первый раз противник попал ему по ребрам, и Оуэн почувствовал, как несколько из них сломались. Пока он пытался оценить серьезность повреждений, второй удар пришелся ему по голове, такой сильный, что Оуэн упал.
Падение длилось очень долго, и Седрик Оуэн еще успел услышать, как Барнабас Тайт выкрикнул его имя, и вообразил, что видит, как его старый наставник, припадая на одну ногу, устремляется к нему и вонзает кинжал в спину его врага – точнее, убийцы, поскольку Оуэн уже не сомневался, что умирает.
И прежде чем снег принял его в свои объятия, он успел подумать, что скоро встретит Наджакмал и она узнает, что он потерпел поражение.
ГЛАВА 26
Оксфордшир, Великобритания
Июнь 2007 года
В маленькой палате блока интенсивной терапии больницы Рэдклифа в Оксфорде врач-консультант в белом халате беседовал со старшей медсестрой, не обращая внимания на Стеллу и Кита, сидевших возле постели.
От них пахло дымом, болью и страхом, но они не нуждались в медицинской помощи. А вот Урсула Уокер, вся забинтованная, лежала без сознания. Ее выразительное лицо под воздействием сильного снотворного потеряло свою обычную энергичность. На фоне бело-серой кожи проступили синие вены, руки и лоб покрывали красные царапины.
Из уголка рта торчала эндотрахиальная трубочка. Все это время шло переливание крови. Рядом стояли капельницы с лекарствами.
Дренаж отсасывал жидкость из легких. Медленно наполнялся мочой прикрепленный к ногам кровати резервуар. На мониторе фиксировались частота и наполнение пульса. А также выводились параметры электрокардиограммы.
Врач подписал указания и ушел. Медсестра задернула полог вокруг кровати.
Оставшаяся вместе с Китом Стелла прижала пальцы к глазам. Череп, после того как он ее предупредил, успокоился. В том месте ее разума, где прежде царил голубой мир, теперь бушевало пламя, пахло дымом и горелой плотью. Когда она открыла глаза, пламя уменьшилось, но не исчезло. Остался запах дыма и сгоревших волос.
– Почему я позволила ей вернуться?
– Ты не могла ее остановить, – сказал Кит.
В его дыхании чувствовался дым. Он говорил с трудом.
– Но я даже не попыталась. Она сказала, что осознает опасность, и я ей поверила. Я хотела ей верить.
– Я также ее не остановил, Стелла. Если уж мы начнем обвинять себя, то следует разделить вину на двоих.
– Ты был практически без сознания. Не думаю…
Неожиданно появилась медсестра, она отдернула полог в сторону и негромко сказала:
– Миссис О'Коннор? Пришел ваш брат.
– Мой брат… Дейви?
Он быстро ее обнял, а потом пожал руку потрясенному Киту.
– Вам не следует упрекать себя. Никто не смог бы остановить маму, если она приняла решение что-то сделать, вы знаете это не хуже меня. – Он кивнул медсестре. – Благодарю вас. Мы можем немного побыть наедине?
Она тут же отступила на шаг.
– Я сообщу вам результаты анализа крови, когда они будут готовы.
Он был в белом халате. И улыбка, адресованная ему, была совсем не такой, какая предназначалась для Стеллы и Кита.
Дейви остановился возле кровати и некоторое время изучал мониторы. На его лице появилась недовольная гримаса.
– Она повредила эндотел… выстилку легких. Дым содержал хлор. Это был не просто поджог, они хотели убить всех, кто находился в доме. Моя мать… Урсула догадалась об этом. Не думаю, что пожарные все поняли, когда вынесли ее из дома, но она успела прикрыть лицо полотенцем, смоченным лимонадом, чтобы оно действовало как кислотный барьер. Только поэтому она до сих пор жива.
Он говорил совершенно автоматически, тоном, характерным для врачей, и при этом неотрывно следил за мониторами. Стелла встряхнула его за плечи, отвела к стулу и усадила.
– Какие прогнозы? – спросила она.
– Если она переживет сегодняшнюю ночь, то поправится. Возможно, ее дыхательные пути очень сильно повреждены, она станет инвалидом и будет вынуждена постоянно пользоваться кислородным баллоном, прикрепленным к ходунку, но она останется жива. Впрочем, я не уверен, что она будет нам благодарна за такую жизнь.
– Не все так плохо, как кажется, – вмешался Кит. – Всегда остается надежда.
Наступило долгое напряженное молчание. Дейви Лоу отвел взгляд от монитора и в первый раз посмотрел на постель. Его глаза заметно покраснели. Даже курдский загар не мог скрыть желтизны кожи. Руки у него тряслись – то ли от никотинового голода, то ли из-за несчастья, случившегося с его матерью, то ли из-за присутствия Кита.
– Я слышал о том, что произошло в пещере. Я сожалею, – сказал Дейви.
– Я тоже, – ответил Кит. – Но предпочитаю быть здесь в качестве объекта всеобщей жалости, чем не быть вовсе.
Стелла вдруг ощутила близость колена Кита; только по одной этой причине она хранила молчание. Стелла наблюдала, как Дейви Лоу втянул в себя воздух, а потом медленно выдохнул и потряс головой.
– Пожалуй, я бы предпочел, чтобы меня ненавидели, а не жалели, – заметил он. – Но труднее всего бывает в тех случаях, когда эти чувства смешиваются.
– Я никогда не жалел тебя, Дейви.
– Но ты меня ненавидел?
– А что еще мне оставалось?
И только после этого они посмотрели друг другу в глаза, так что прошлое – Стелла так и не смогла понять, что произошло когда-то, – вновь встало между ними в полный рост.
Их со всех сторон закрывал белый полог, мир казался далеким, а нечто сломанное становилось целым… или нет; Стелла не знала. Грудь Урсулы Уокер ритмично поднималась и опускалась, аппарат искусственного дыхания неустанно делал свою работу.
Стелла ощутила, как изменилось положение колена Кита, прижатого к ее бедру.
– Но почему мы не знали, что Урсула твоя мать?
Дейви Лоу криво улыбнулся, показывая испорченные зубы.
– Мы почти об этом не говорили, и ты не увидел семейного сходства.
– Его попросту нет.
– Оно есть. – Он наклонился над кроватью и повернулся так, что его голова оказалась рядом с головой Урсулы. С огромной осторожностью Дейви приоткрыл веко материнского глаза, чтобы они смогли увидеть сталь серо-голубой радужной оболочки. Теперь стало заметно, что у них одинаковые глаза. – Нас выдают глаза.
– Нам бы следовало догадаться, – заметила Стелла.
Дейви пожал плечами.
– Это никому еще не удавалось. Но если вы хотите упрекнуть себя еще и в этом, я не стану вам мешать. – Он вернулся к своему стулу и сел. – Но в остальном вы правы, я был кошмаром моей матери. Она хотела иметь красивого, замечательного, умного ребенка, продолжающего линию, которая не прерывалась с того момента, как здесь высадились римляне, а получила карлика с зубами как у нутрии, нажравшейся стероидов, и волосами, больше похожими на крысиные хвостики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Он думал об этом, когда человек с дубинкой нанес удар. Первый раз противник попал ему по ребрам, и Оуэн почувствовал, как несколько из них сломались. Пока он пытался оценить серьезность повреждений, второй удар пришелся ему по голове, такой сильный, что Оуэн упал.
Падение длилось очень долго, и Седрик Оуэн еще успел услышать, как Барнабас Тайт выкрикнул его имя, и вообразил, что видит, как его старый наставник, припадая на одну ногу, устремляется к нему и вонзает кинжал в спину его врага – точнее, убийцы, поскольку Оуэн уже не сомневался, что умирает.
И прежде чем снег принял его в свои объятия, он успел подумать, что скоро встретит Наджакмал и она узнает, что он потерпел поражение.
ГЛАВА 26
Оксфордшир, Великобритания
Июнь 2007 года
В маленькой палате блока интенсивной терапии больницы Рэдклифа в Оксфорде врач-консультант в белом халате беседовал со старшей медсестрой, не обращая внимания на Стеллу и Кита, сидевших возле постели.
От них пахло дымом, болью и страхом, но они не нуждались в медицинской помощи. А вот Урсула Уокер, вся забинтованная, лежала без сознания. Ее выразительное лицо под воздействием сильного снотворного потеряло свою обычную энергичность. На фоне бело-серой кожи проступили синие вены, руки и лоб покрывали красные царапины.
Из уголка рта торчала эндотрахиальная трубочка. Все это время шло переливание крови. Рядом стояли капельницы с лекарствами.
Дренаж отсасывал жидкость из легких. Медленно наполнялся мочой прикрепленный к ногам кровати резервуар. На мониторе фиксировались частота и наполнение пульса. А также выводились параметры электрокардиограммы.
Врач подписал указания и ушел. Медсестра задернула полог вокруг кровати.
Оставшаяся вместе с Китом Стелла прижала пальцы к глазам. Череп, после того как он ее предупредил, успокоился. В том месте ее разума, где прежде царил голубой мир, теперь бушевало пламя, пахло дымом и горелой плотью. Когда она открыла глаза, пламя уменьшилось, но не исчезло. Остался запах дыма и сгоревших волос.
– Почему я позволила ей вернуться?
– Ты не могла ее остановить, – сказал Кит.
В его дыхании чувствовался дым. Он говорил с трудом.
– Но я даже не попыталась. Она сказала, что осознает опасность, и я ей поверила. Я хотела ей верить.
– Я также ее не остановил, Стелла. Если уж мы начнем обвинять себя, то следует разделить вину на двоих.
– Ты был практически без сознания. Не думаю…
Неожиданно появилась медсестра, она отдернула полог в сторону и негромко сказала:
– Миссис О'Коннор? Пришел ваш брат.
– Мой брат… Дейви?
Он быстро ее обнял, а потом пожал руку потрясенному Киту.
– Вам не следует упрекать себя. Никто не смог бы остановить маму, если она приняла решение что-то сделать, вы знаете это не хуже меня. – Он кивнул медсестре. – Благодарю вас. Мы можем немного побыть наедине?
Она тут же отступила на шаг.
– Я сообщу вам результаты анализа крови, когда они будут готовы.
Он был в белом халате. И улыбка, адресованная ему, была совсем не такой, какая предназначалась для Стеллы и Кита.
Дейви остановился возле кровати и некоторое время изучал мониторы. На его лице появилась недовольная гримаса.
– Она повредила эндотел… выстилку легких. Дым содержал хлор. Это был не просто поджог, они хотели убить всех, кто находился в доме. Моя мать… Урсула догадалась об этом. Не думаю, что пожарные все поняли, когда вынесли ее из дома, но она успела прикрыть лицо полотенцем, смоченным лимонадом, чтобы оно действовало как кислотный барьер. Только поэтому она до сих пор жива.
Он говорил совершенно автоматически, тоном, характерным для врачей, и при этом неотрывно следил за мониторами. Стелла встряхнула его за плечи, отвела к стулу и усадила.
– Какие прогнозы? – спросила она.
– Если она переживет сегодняшнюю ночь, то поправится. Возможно, ее дыхательные пути очень сильно повреждены, она станет инвалидом и будет вынуждена постоянно пользоваться кислородным баллоном, прикрепленным к ходунку, но она останется жива. Впрочем, я не уверен, что она будет нам благодарна за такую жизнь.
– Не все так плохо, как кажется, – вмешался Кит. – Всегда остается надежда.
Наступило долгое напряженное молчание. Дейви Лоу отвел взгляд от монитора и в первый раз посмотрел на постель. Его глаза заметно покраснели. Даже курдский загар не мог скрыть желтизны кожи. Руки у него тряслись – то ли от никотинового голода, то ли из-за несчастья, случившегося с его матерью, то ли из-за присутствия Кита.
– Я слышал о том, что произошло в пещере. Я сожалею, – сказал Дейви.
– Я тоже, – ответил Кит. – Но предпочитаю быть здесь в качестве объекта всеобщей жалости, чем не быть вовсе.
Стелла вдруг ощутила близость колена Кита; только по одной этой причине она хранила молчание. Стелла наблюдала, как Дейви Лоу втянул в себя воздух, а потом медленно выдохнул и потряс головой.
– Пожалуй, я бы предпочел, чтобы меня ненавидели, а не жалели, – заметил он. – Но труднее всего бывает в тех случаях, когда эти чувства смешиваются.
– Я никогда не жалел тебя, Дейви.
– Но ты меня ненавидел?
– А что еще мне оставалось?
И только после этого они посмотрели друг другу в глаза, так что прошлое – Стелла так и не смогла понять, что произошло когда-то, – вновь встало между ними в полный рост.
Их со всех сторон закрывал белый полог, мир казался далеким, а нечто сломанное становилось целым… или нет; Стелла не знала. Грудь Урсулы Уокер ритмично поднималась и опускалась, аппарат искусственного дыхания неустанно делал свою работу.
Стелла ощутила, как изменилось положение колена Кита, прижатого к ее бедру.
– Но почему мы не знали, что Урсула твоя мать?
Дейви Лоу криво улыбнулся, показывая испорченные зубы.
– Мы почти об этом не говорили, и ты не увидел семейного сходства.
– Его попросту нет.
– Оно есть. – Он наклонился над кроватью и повернулся так, что его голова оказалась рядом с головой Урсулы. С огромной осторожностью Дейви приоткрыл веко материнского глаза, чтобы они смогли увидеть сталь серо-голубой радужной оболочки. Теперь стало заметно, что у них одинаковые глаза. – Нас выдают глаза.
– Нам бы следовало догадаться, – заметила Стелла.
Дейви пожал плечами.
– Это никому еще не удавалось. Но если вы хотите упрекнуть себя еще и в этом, я не стану вам мешать. – Он вернулся к своему стулу и сел. – Но в остальном вы правы, я был кошмаром моей матери. Она хотела иметь красивого, замечательного, умного ребенка, продолжающего линию, которая не прерывалась с того момента, как здесь высадились римляне, а получила карлика с зубами как у нутрии, нажравшейся стероидов, и волосами, больше похожими на крысиные хвостики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98