— Никогда не видел, чтобы Дэйзи так много смеялась. По-моему, я вообще впервые вижу ее улыбку.
— Она серьезная девочка и никогда не улыбается незнакомым людям. Но она счастлива, — быстро добавила Эшлин. — Ей нравится в детском саду, у нее много друзей, а дома…
— Тебе не нужно защищаться. Я не упрекал тебя ни в чем, просто так сказал, — Корд взял ее руку. — Давай-ка немного поедим, пока дети играют.
Его большая мягкая ладонь сжала ее пальцы. Сердце Эшлин отчаянно колотилось, вызывая внутри расслабляющую теплоту. Пожатия руки было достаточно, чтобы возбудить в ней дикое желание, впервые возникшее при их первом и последнем поцелуе. Они с Кордом бок о бок сидели на деревянной скамье за столом. Эшлин потянулась за кусочком пиццы. Хотя скамья была длинной, Корд придвинулся так близко, что они изредка касались друг друга плечами и бедрами.
Она откусила кусочек пиццы, но во рту пересохло, и жевать было трудно. Рядом она чувствовала большое сильное тело, и снова нахлынули воспоминания о том, как он обнимал ее.
Эшлин больше не пыталась что-нибудь съесть и сосредоточилась на коке, которую тянула через соломинку.
— Макси бесстрашна, — комментировал Корд. Если бы он заметил, как горят щеки Эшлин и дрожат ее колени, то он бы не продолжал. — Она скатилась с этой горки, трудно поверить. Если бы тут был «прыжок Тарзана», она бы, наверное, первая к нему кинулась.
Он улыбнулся Эшлин такой улыбкой, что у нее голова пошла кругом. Невозможно было не откликнуться на его зов.
— Учителя Макси по танцам и гимнастике говорят, что она невероятно гибкая и у нее хорошая координация, — гордо сказала Эшлин. — Принимая во внимание, кем был ее отец, это неудивите…
Она осеклась. Так она могла разговаривать с Кендрой, но не с чужим человеком! Что толкнуло ее на откровенность? Ее сердце снова бешено забилось, но на сей раз от возбуждения. Когда он был рядом, она за себя не отвечала. Если она когда-нибудь выдаст другой секрет…
Корд, естественно, заметил ее внезапное замешательство. Ему не давало покоя любопытство и еще какое-то более темное и первобытное чувство. Ревность? К отцу Макси? Он не допускал даже мысли об этом. И пытался доказать себе, что ничего особенного не произошло.
— А кто отец Макси? — спросил он и порадовался безразличию своего тона.
Эшлин судорожно проглотила ком, вставший в горле.
— Я не хотела бы называть имени.
— Ну и не называй. Кто он по профессии? Так, от кого бы Макси могла унаследовать гибкость и координацию? Парашютист? Альпинист? Понял, — радостно сообщил он. — Каскадер. — Эшлин отчаянно боялась покраснеть. Она приказала себе не подавать вида, что взволнована. Однако реакция ее подвела. Корд удивленно уставился на нее. — Черт, неужели я угадал? Он что, правда был каскадером?
— Я не хочу об этом говорить!
Эшлин бросилась в комнату для игр.
Корд последовал за ней и увидел, что Макси прыгает с горки на кучу мягких цветных шаров. Дэйзи смотрела на нее с ужасом. Он едва заметно улыбнулся. В одном он был убежден: осторожная Дэйзи не была дочерью каскадера, хотя по-своему была смелой. Он вспомнил, как она противостояла Ли Харрисон, чей гнев мог напугать многих детей до потери пульса.
— Макси, не смей! — приказала Эшлин девочке, приготовившейся к прыжку. — Иди поешь, и мы сейчас же уходим.
Макси и Дэйзи вернулись к столу и засунули в рот еще по куску пиццы. На десерт было мороженое.
Они уехали около восьми часов. Дэйзи и Макси были нагружены игрушками, гибкими карандашами, конфетами и гребешками, розовыми и лиловыми. Они не обсуждали, кто где будет сидеть. Просто Корд усадил девочек сзади, а потом взял Эшлин под руку и посадил ее рядом с собой.
— Дети чудно провели время, — вежливо сказала она, когда они тронулись. Дождь теперь едва моросил. — Спасибо вам, вы доставили нам массу удовольствия.
— Странно, но мне тоже было очень весело. Никогда не думал, что смогу провести целый вечер с кричащими детьми, среди мерцающих огней, за паршивой едой, не говоря уже о том, чтобы получить от всего этого удовольствие. У нас на турбазе есть комната для игр — стол для тенниса, настольный хоккей, но ничего подобного тому, что я видел сегодня. Я намеренно избегал подобных игр, но твои дети… — Он замолчал. Ему нравились ее дети. Но он в первый раз оказался в роли хозяина, принимавшего гостей, и чувствовал себя немного неловко. — В любом случае, я должен был их немного порадовать после встречи с драконихой Ли. Это меньшее, что я мог для них сделать.
— Ваша подруга-дракониха сильно на вас рассердилась, судя по тому, как она хлопнула дверью. Вам придется потрудиться, чтобы вновь завоевать ее благосклонность.
— Милая моя, чтобы завоевать расположение Ли, мне надо только поднять трубку и сказать, что я хочу ее видеть. И дело здесь не столько в моих чарах, сколько в ее одиночестве.
— Я… Я думаю, вы скромничаете, — пробормотала Эшлин.
— Вот уж нет, — рассмеялся Корд. — Я скромностью никогда не страдал. — Он быстро взглянул на девочек, мирно игравших на заднем сиденье. Потом слегка наклонился к Эшлин. — Ты встретила этого каскадера, когда в Уэйзборо снимали фильм? — Его голос был глубок и спокоен. Он заговорил о ее любовнике потому, что она сама упомянула о нем. И хотя это Корда не касалось, но он не мог выбросить мысль об этом человеке из головы. Он не дал ей времени ответить. — Я помню, как снимали тот фильм. Это единственный фильм, который снимали в окрестностях Уэйзборо, и здесь все просто с ума посходили. — Он пожал плечами и слегка улыбнулся. — Где еще ты могла встретить каскадера?
— Постановщика трюков, — поправила его Эшлин. — Он много лет был каскадером, потом повредил спину и больше не мог работать. Тогда он занялся постановкой трюков.
Она помнила, как радовалась Рейлин, когда встретила в баре «Прибрежный» постановщика трюков. «Прибрежный» тогда был прибежищем для многих членов съемочной группы. Она точно помнила все, что рассказала ей Рейлин о человеке, ставшем отцом Макси.
— Его дела, наверное, шли плохо, если он согласился участвовать в съемках такого фильма, — сухо сказал Корд. — О демонах, завоевавших мир, кажется, хотя сюжет был настолько запутан, что я уже точно не помню. Как он назывался? «Адский план?»
— «План 666 из кабинета Дьявола», — поправила его Эшлин.
— Это была такая дрянь, что они даже не смогли его продать. Он сразу пошел на видео. Хотя трюков там было достаточно. Ты его видела?
— Только один раз у моей тетки. Рейлин была статисткой. Она играла одну из одержимых деревенских девушек в массовой сцене. Ее Макс устроил.
— Макс, — повторил Корд. — Постановщик трюков. — Любовник Эшлин, отец Макси, названной так в его честь. — А для тебя он не добыл роли?
— Нет.
Эшлин на мгновенье смешалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Она серьезная девочка и никогда не улыбается незнакомым людям. Но она счастлива, — быстро добавила Эшлин. — Ей нравится в детском саду, у нее много друзей, а дома…
— Тебе не нужно защищаться. Я не упрекал тебя ни в чем, просто так сказал, — Корд взял ее руку. — Давай-ка немного поедим, пока дети играют.
Его большая мягкая ладонь сжала ее пальцы. Сердце Эшлин отчаянно колотилось, вызывая внутри расслабляющую теплоту. Пожатия руки было достаточно, чтобы возбудить в ней дикое желание, впервые возникшее при их первом и последнем поцелуе. Они с Кордом бок о бок сидели на деревянной скамье за столом. Эшлин потянулась за кусочком пиццы. Хотя скамья была длинной, Корд придвинулся так близко, что они изредка касались друг друга плечами и бедрами.
Она откусила кусочек пиццы, но во рту пересохло, и жевать было трудно. Рядом она чувствовала большое сильное тело, и снова нахлынули воспоминания о том, как он обнимал ее.
Эшлин больше не пыталась что-нибудь съесть и сосредоточилась на коке, которую тянула через соломинку.
— Макси бесстрашна, — комментировал Корд. Если бы он заметил, как горят щеки Эшлин и дрожат ее колени, то он бы не продолжал. — Она скатилась с этой горки, трудно поверить. Если бы тут был «прыжок Тарзана», она бы, наверное, первая к нему кинулась.
Он улыбнулся Эшлин такой улыбкой, что у нее голова пошла кругом. Невозможно было не откликнуться на его зов.
— Учителя Макси по танцам и гимнастике говорят, что она невероятно гибкая и у нее хорошая координация, — гордо сказала Эшлин. — Принимая во внимание, кем был ее отец, это неудивите…
Она осеклась. Так она могла разговаривать с Кендрой, но не с чужим человеком! Что толкнуло ее на откровенность? Ее сердце снова бешено забилось, но на сей раз от возбуждения. Когда он был рядом, она за себя не отвечала. Если она когда-нибудь выдаст другой секрет…
Корд, естественно, заметил ее внезапное замешательство. Ему не давало покоя любопытство и еще какое-то более темное и первобытное чувство. Ревность? К отцу Макси? Он не допускал даже мысли об этом. И пытался доказать себе, что ничего особенного не произошло.
— А кто отец Макси? — спросил он и порадовался безразличию своего тона.
Эшлин судорожно проглотила ком, вставший в горле.
— Я не хотела бы называть имени.
— Ну и не называй. Кто он по профессии? Так, от кого бы Макси могла унаследовать гибкость и координацию? Парашютист? Альпинист? Понял, — радостно сообщил он. — Каскадер. — Эшлин отчаянно боялась покраснеть. Она приказала себе не подавать вида, что взволнована. Однако реакция ее подвела. Корд удивленно уставился на нее. — Черт, неужели я угадал? Он что, правда был каскадером?
— Я не хочу об этом говорить!
Эшлин бросилась в комнату для игр.
Корд последовал за ней и увидел, что Макси прыгает с горки на кучу мягких цветных шаров. Дэйзи смотрела на нее с ужасом. Он едва заметно улыбнулся. В одном он был убежден: осторожная Дэйзи не была дочерью каскадера, хотя по-своему была смелой. Он вспомнил, как она противостояла Ли Харрисон, чей гнев мог напугать многих детей до потери пульса.
— Макси, не смей! — приказала Эшлин девочке, приготовившейся к прыжку. — Иди поешь, и мы сейчас же уходим.
Макси и Дэйзи вернулись к столу и засунули в рот еще по куску пиццы. На десерт было мороженое.
Они уехали около восьми часов. Дэйзи и Макси были нагружены игрушками, гибкими карандашами, конфетами и гребешками, розовыми и лиловыми. Они не обсуждали, кто где будет сидеть. Просто Корд усадил девочек сзади, а потом взял Эшлин под руку и посадил ее рядом с собой.
— Дети чудно провели время, — вежливо сказала она, когда они тронулись. Дождь теперь едва моросил. — Спасибо вам, вы доставили нам массу удовольствия.
— Странно, но мне тоже было очень весело. Никогда не думал, что смогу провести целый вечер с кричащими детьми, среди мерцающих огней, за паршивой едой, не говоря уже о том, чтобы получить от всего этого удовольствие. У нас на турбазе есть комната для игр — стол для тенниса, настольный хоккей, но ничего подобного тому, что я видел сегодня. Я намеренно избегал подобных игр, но твои дети… — Он замолчал. Ему нравились ее дети. Но он в первый раз оказался в роли хозяина, принимавшего гостей, и чувствовал себя немного неловко. — В любом случае, я должен был их немного порадовать после встречи с драконихой Ли. Это меньшее, что я мог для них сделать.
— Ваша подруга-дракониха сильно на вас рассердилась, судя по тому, как она хлопнула дверью. Вам придется потрудиться, чтобы вновь завоевать ее благосклонность.
— Милая моя, чтобы завоевать расположение Ли, мне надо только поднять трубку и сказать, что я хочу ее видеть. И дело здесь не столько в моих чарах, сколько в ее одиночестве.
— Я… Я думаю, вы скромничаете, — пробормотала Эшлин.
— Вот уж нет, — рассмеялся Корд. — Я скромностью никогда не страдал. — Он быстро взглянул на девочек, мирно игравших на заднем сиденье. Потом слегка наклонился к Эшлин. — Ты встретила этого каскадера, когда в Уэйзборо снимали фильм? — Его голос был глубок и спокоен. Он заговорил о ее любовнике потому, что она сама упомянула о нем. И хотя это Корда не касалось, но он не мог выбросить мысль об этом человеке из головы. Он не дал ей времени ответить. — Я помню, как снимали тот фильм. Это единственный фильм, который снимали в окрестностях Уэйзборо, и здесь все просто с ума посходили. — Он пожал плечами и слегка улыбнулся. — Где еще ты могла встретить каскадера?
— Постановщика трюков, — поправила его Эшлин. — Он много лет был каскадером, потом повредил спину и больше не мог работать. Тогда он занялся постановкой трюков.
Она помнила, как радовалась Рейлин, когда встретила в баре «Прибрежный» постановщика трюков. «Прибрежный» тогда был прибежищем для многих членов съемочной группы. Она точно помнила все, что рассказала ей Рейлин о человеке, ставшем отцом Макси.
— Его дела, наверное, шли плохо, если он согласился участвовать в съемках такого фильма, — сухо сказал Корд. — О демонах, завоевавших мир, кажется, хотя сюжет был настолько запутан, что я уже точно не помню. Как он назывался? «Адский план?»
— «План 666 из кабинета Дьявола», — поправила его Эшлин.
— Это была такая дрянь, что они даже не смогли его продать. Он сразу пошел на видео. Хотя трюков там было достаточно. Ты его видела?
— Только один раз у моей тетки. Рейлин была статисткой. Она играла одну из одержимых деревенских девушек в массовой сцене. Ее Макс устроил.
— Макс, — повторил Корд. — Постановщик трюков. — Любовник Эшлин, отец Макси, названной так в его честь. — А для тебя он не добыл роли?
— Нет.
Эшлин на мгновенье смешалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108