Поэтому и прошу вас поговорить с братом, чтобы он оставил ее в покое.
— Уатт не нуждается в том, чтобы его просили оставить в покое восемнадцатилетнюю выпускницу средней школы!
— Нет, нуждается! — закричала Эшлин. — Мы же с вами понимаем, что это погубит их обоих, даже если они не могут или не хотят понять этого сейчас, — с унылым видом добавила она.
Корд посмотрел в ее широко раскрытые голубые глаза, полные отчаяния. Как бы ни были возмутительны ее претензии, ясно было, что она убеждена в своей правоте. Он отпустил ее и отошел в сторону, глубоко засунув руки в карманы брюк.
— Почему ты думаешь, что Уатт… — Он не мог даже повторить обвинение, считая это ниже своего достоинства. — Ты имеешь какие-либо доказательства, чтобы утверждать такое?
— Нет, — призналась она, не обращая внимания на его сарказм. Она рассказала ему о поспешном отъезде Уатта минувшим вечером, о ее разговоре с Кендрой. — Я чувствую беспокойство за них — вот и все.
— То, что ты называешь беспокойством, психиатр назвал бы паранойей.
— Я не сумасшедшая, Корд!
— Но ты слишком подозрительна, когда дело доходит до отношений между братьями Уэй и твоими сестрами.
— Я что, по-твоему, не имею на это права? — огрызнулась она.
— Понимаю, ты не одобряла мои отношения с Рейлин. В твоих глазах я негодяй, который бросил ее, даже если сама она так не думала. Но вот что касается твоих подозрений насчет Уатта, домогающегося Кендры, то здесь ты не права. Мой брат очень добрый, рассудительный и уважающий других человек. Он никогда не станет использовать людей в своих политических целях, и если Кендра была бы убеждена в обратном и страдала от этого, он бы постарался доказать ей, что она не права. Такой он человек. Я знаю своего брата и…
— Могу поспорить, вы были также уверены, что знаете свою сестру, однако только сегодня узнали о том, что в течение пяти лет у нее был знойный роман с Этаном Торпом.
— Неудачное сравнение. — Губы Корда сжались, образовав тонкую прямую линию.
— А я считаю, что попала в цель. Если бы я рассказала вам о романе между Холли и Этаном до того, как вы увидели фотографии, вы бы из кожи вон лезли, отрицая все. Так что я не собираюсь дожидаться, пока появятся фотографии, подтверждающие связь между вашим братом и моей сестрой.
— Ты явно непреклонна в своем стремлении к безрассудным поступкам.
— Я не намерена допустить, чтобы Кендру использовали и бросили…
— …как я использовал и бросил Рейлин? — раздраженно перебил ее Корд. — Допустим, что так, но для нас обоих это было безболезненно, хотя ты предпочитаешь объяснять все иначе. — Он замолчал, и глаза его неожиданно засверкали. — В этом-то все и дело. Ведь так, Эшлин? Ты ни на минуту не забываешь обо мне и Рейлин, потому что…
— У меня есть достаточно причин, почему я не могу забыть об этом, — резко прервала его Эшлин.
Причиной было живое существо, которому было пять лет и которое звали Дэйзи.
— Почему ты не позволяешь себе забыть, — поправил ее Корд. Он двинулся к ней. Непроизвольно она начала отступать назад. — Черт возьми, все так просто, не могу понять, как я не увидел этого раньше. Ты неравнодушна ко мне и стараешься побороть свои чувства. Поэтому ты вспоминаешь о давнем романе, чтобы использовать его в качестве защиты, придумываешь эту чушь насчет Кендры и Уатта как еще одно средство защиты для…
— Да, я неравнодушна к вам, — вспыхнула Эшлин. — Вы вызываете у меня отвращение, презрение и нечто похожее на тошноту. Помимо этих основных чувств есть еще другие. Недоверие и…
— Это как рефлекс. Всякий раз, когда мы с тобой общаемся, каждый раз, когда ты начинаешь чувствовать себя более раскованно и между нами появляется близость, как — раз! Ты отступаешь и начинаешь войну. С тех пор, как мы встретились, так происходит все время. Подумай об этом, Эшлин.
— Я думаю. Только человек с неимоверным самомнением может принять подлинный антагонизм, который я испытываю по отношению к вам, за подавляемую страсть.
Она споткнулась о тяжелый ониксовый письменный прибор Этана, и, когда Корд потянулся к ней, чтобы помочь удержать равновесие, она оттолкнула его, продолжая отступать назад.
— Ты не уступишь ни дюйма, верно? — Он по-прежнему следовал за ней. — Ты самая упрямая женщина, которую я встречал, ты сведешь с ума любого. — Его голос понизился. — А также небывалая интриганка.
— О, пожалуйста! — негодовала Эшлин. — Еще немного, и вы начнете говорить мне, как я прекрасна, когда сержусь.
Она почувствовала, как спиной коснулась стены. Дальше отступать было некуда, только в сторону, но Корд предвидел это. Он уперся в стену руками справа и слева от нее так, что она оказалась в ловушке между ним и стеной.
— И это действительно так. — Его глаза поймали ее взгляд. — Мне кажется, когда ты рядом со мной, ты только и делаешь, что сердишься.
— Ну, и о чем это говорит? — живо спросила она.
Он улыбнулся.
— О том, что ты так же желаешь меня, как я желаю тебя, и от этого ты окончательно теряешь рассудок.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Она застыла от удивления, когда он взял прядь ее густых, вьющихся волос своими пальцами. Медленно перебирая их, он пропускал волосы сквозь пальцы. Его движения были полны чувства.
Мгновение она стояла неподвижно, словно очарованная его прикосновением и его близостью. Она мучительно тосковала по нему и желала его, и эти чувства настолько слились, что она не смогла бы отделить одно от другого. Но, верная себе, Эшлин старалась не поддаваться охватившим ее эмоциям.
— Не трогайте меня, — хрипло сказала она, пытаясь освободиться.
Он остановил ее, одной рукой коснувшись ее горла, в то время как его другая рука легла на ее бедро.
— Хватит сопротивляться, Эшлин, — прошептал он.
— Мне приходится это делать, — прошептала она в ответ.
— Нет, в этом нет необходимости. — Он прижался губами к ее изящной нежной шее. — Не бойся, душа моя. Можешь во всем положиться на меня.
Его слова напомнили ей о прошлом, и ее бросило в жар. Проведя большим пальцем по ее губам, он раскрыл их, стараясь коснуться кончика ее языка.
Эшлин почувствовала его прерывистое дыхание, ноги ее стали ватными, и она опустилась бы вниз, если бы его тело не прижимало ее к стене.
— Пожалуйста, Корд, не надо.
— Что такое, радость моя? — Рука Корда очутилась под ее свитером и поглаживала ее грудь. — Пожалуйста. Разве нельзя?
Эшлин казалось, что она теряет сознание. Ей было приятно ощущать теплоту его руки на своей груди. Его пальцы проникли внутрь ее бюстгальтера, и большой палец нащупал сосок, сделав его твердым.
Эшлин слегка вскрикнула от испуга. Бурные чувства, одолевавшие ее, были возбуждающими и тревожащими одновременно. Она не в состоянии была ни думать, ни двигаться. Она просто не могла найти в себе силы для того, чтобы оттолкнуть его или приказать ему остановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Уатт не нуждается в том, чтобы его просили оставить в покое восемнадцатилетнюю выпускницу средней школы!
— Нет, нуждается! — закричала Эшлин. — Мы же с вами понимаем, что это погубит их обоих, даже если они не могут или не хотят понять этого сейчас, — с унылым видом добавила она.
Корд посмотрел в ее широко раскрытые голубые глаза, полные отчаяния. Как бы ни были возмутительны ее претензии, ясно было, что она убеждена в своей правоте. Он отпустил ее и отошел в сторону, глубоко засунув руки в карманы брюк.
— Почему ты думаешь, что Уатт… — Он не мог даже повторить обвинение, считая это ниже своего достоинства. — Ты имеешь какие-либо доказательства, чтобы утверждать такое?
— Нет, — призналась она, не обращая внимания на его сарказм. Она рассказала ему о поспешном отъезде Уатта минувшим вечером, о ее разговоре с Кендрой. — Я чувствую беспокойство за них — вот и все.
— То, что ты называешь беспокойством, психиатр назвал бы паранойей.
— Я не сумасшедшая, Корд!
— Но ты слишком подозрительна, когда дело доходит до отношений между братьями Уэй и твоими сестрами.
— Я что, по-твоему, не имею на это права? — огрызнулась она.
— Понимаю, ты не одобряла мои отношения с Рейлин. В твоих глазах я негодяй, который бросил ее, даже если сама она так не думала. Но вот что касается твоих подозрений насчет Уатта, домогающегося Кендры, то здесь ты не права. Мой брат очень добрый, рассудительный и уважающий других человек. Он никогда не станет использовать людей в своих политических целях, и если Кендра была бы убеждена в обратном и страдала от этого, он бы постарался доказать ей, что она не права. Такой он человек. Я знаю своего брата и…
— Могу поспорить, вы были также уверены, что знаете свою сестру, однако только сегодня узнали о том, что в течение пяти лет у нее был знойный роман с Этаном Торпом.
— Неудачное сравнение. — Губы Корда сжались, образовав тонкую прямую линию.
— А я считаю, что попала в цель. Если бы я рассказала вам о романе между Холли и Этаном до того, как вы увидели фотографии, вы бы из кожи вон лезли, отрицая все. Так что я не собираюсь дожидаться, пока появятся фотографии, подтверждающие связь между вашим братом и моей сестрой.
— Ты явно непреклонна в своем стремлении к безрассудным поступкам.
— Я не намерена допустить, чтобы Кендру использовали и бросили…
— …как я использовал и бросил Рейлин? — раздраженно перебил ее Корд. — Допустим, что так, но для нас обоих это было безболезненно, хотя ты предпочитаешь объяснять все иначе. — Он замолчал, и глаза его неожиданно засверкали. — В этом-то все и дело. Ведь так, Эшлин? Ты ни на минуту не забываешь обо мне и Рейлин, потому что…
— У меня есть достаточно причин, почему я не могу забыть об этом, — резко прервала его Эшлин.
Причиной было живое существо, которому было пять лет и которое звали Дэйзи.
— Почему ты не позволяешь себе забыть, — поправил ее Корд. Он двинулся к ней. Непроизвольно она начала отступать назад. — Черт возьми, все так просто, не могу понять, как я не увидел этого раньше. Ты неравнодушна ко мне и стараешься побороть свои чувства. Поэтому ты вспоминаешь о давнем романе, чтобы использовать его в качестве защиты, придумываешь эту чушь насчет Кендры и Уатта как еще одно средство защиты для…
— Да, я неравнодушна к вам, — вспыхнула Эшлин. — Вы вызываете у меня отвращение, презрение и нечто похожее на тошноту. Помимо этих основных чувств есть еще другие. Недоверие и…
— Это как рефлекс. Всякий раз, когда мы с тобой общаемся, каждый раз, когда ты начинаешь чувствовать себя более раскованно и между нами появляется близость, как — раз! Ты отступаешь и начинаешь войну. С тех пор, как мы встретились, так происходит все время. Подумай об этом, Эшлин.
— Я думаю. Только человек с неимоверным самомнением может принять подлинный антагонизм, который я испытываю по отношению к вам, за подавляемую страсть.
Она споткнулась о тяжелый ониксовый письменный прибор Этана, и, когда Корд потянулся к ней, чтобы помочь удержать равновесие, она оттолкнула его, продолжая отступать назад.
— Ты не уступишь ни дюйма, верно? — Он по-прежнему следовал за ней. — Ты самая упрямая женщина, которую я встречал, ты сведешь с ума любого. — Его голос понизился. — А также небывалая интриганка.
— О, пожалуйста! — негодовала Эшлин. — Еще немного, и вы начнете говорить мне, как я прекрасна, когда сержусь.
Она почувствовала, как спиной коснулась стены. Дальше отступать было некуда, только в сторону, но Корд предвидел это. Он уперся в стену руками справа и слева от нее так, что она оказалась в ловушке между ним и стеной.
— И это действительно так. — Его глаза поймали ее взгляд. — Мне кажется, когда ты рядом со мной, ты только и делаешь, что сердишься.
— Ну, и о чем это говорит? — живо спросила она.
Он улыбнулся.
— О том, что ты так же желаешь меня, как я желаю тебя, и от этого ты окончательно теряешь рассудок.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Она застыла от удивления, когда он взял прядь ее густых, вьющихся волос своими пальцами. Медленно перебирая их, он пропускал волосы сквозь пальцы. Его движения были полны чувства.
Мгновение она стояла неподвижно, словно очарованная его прикосновением и его близостью. Она мучительно тосковала по нему и желала его, и эти чувства настолько слились, что она не смогла бы отделить одно от другого. Но, верная себе, Эшлин старалась не поддаваться охватившим ее эмоциям.
— Не трогайте меня, — хрипло сказала она, пытаясь освободиться.
Он остановил ее, одной рукой коснувшись ее горла, в то время как его другая рука легла на ее бедро.
— Хватит сопротивляться, Эшлин, — прошептал он.
— Мне приходится это делать, — прошептала она в ответ.
— Нет, в этом нет необходимости. — Он прижался губами к ее изящной нежной шее. — Не бойся, душа моя. Можешь во всем положиться на меня.
Его слова напомнили ей о прошлом, и ее бросило в жар. Проведя большим пальцем по ее губам, он раскрыл их, стараясь коснуться кончика ее языка.
Эшлин почувствовала его прерывистое дыхание, ноги ее стали ватными, и она опустилась бы вниз, если бы его тело не прижимало ее к стене.
— Пожалуйста, Корд, не надо.
— Что такое, радость моя? — Рука Корда очутилась под ее свитером и поглаживала ее грудь. — Пожалуйста. Разве нельзя?
Эшлин казалось, что она теряет сознание. Ей было приятно ощущать теплоту его руки на своей груди. Его пальцы проникли внутрь ее бюстгальтера, и большой палец нащупал сосок, сделав его твердым.
Эшлин слегка вскрикнула от испуга. Бурные чувства, одолевавшие ее, были возбуждающими и тревожащими одновременно. Она не в состоянии была ни думать, ни двигаться. Она просто не могла найти в себе силы для того, чтобы оттолкнуть его или приказать ему остановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108