Конечно, мистер Джеймс и мистер Готорн славные люди, но возраст и обстоятельства разделяют нас. Я не могу назвать их друзьями. Кроме того, они принадлежат к епископальной церкви, а от этого один шаг до поповщины. И они богаты. Мистер Джеймс один из богатейших людей штата. Ты понимаешь, что это значит в 8 году?
— Да, сэр.
— Это значит, что ты не можешь на равных общаться с его сыном. Как и с сыном мистера Готорна. Мы прожили жизнь достойно и честно, но мы небогаты. Если ты будешь продолжать общаться с Сирсом и Рики, ты научишься у них привычкам богачей. Осенью я собираюсь отправить тебя в Корнелл, и ты будешь там одним из беднейших студентов. Эти привычки могут только погубить твою карьеру. Я всегда жалел, что мать из своих средств купила тебе машину.
— Он обходил комнату уже по второму разу. — Люди уже сплетничают о вас троих и об этой итальянке с Монтгомери-стрит. Я знаю, что сыновья духовных лиц подвержены греху, но… у всего есть предел, — он остановился и серьезно посмотрел в глаза Льюису. — Ты меня понял?
— Да, сэр. Это все?
— Нет. Вот, смотри, — его отец держал в руках мертвую короткошерстную собаку. — Она лежала во дворе церкви. Что если прихожане увидят ее? Нужно срочно от нее избавиться.
— Я закопаю ее в розарии, — сказал Льюис.
— Пожалуйста, поскорее.
Льюис пошел с собакой к выходу и обернулся, чтобы спросить:
— Ты уже подготовил воскресную проповедь, папа?
Ответа не было. Он очутился в пустой спальне на верхнем этаже дома на Монтгомери-стрит. Голые доски пола, оборванные обои. Посреди комнаты стояла кровать. Машина Льюиса была на осмотре, и Рики с Сирсом взяли старую развалюху Уоррена Скэйлса, пока Уоррен и его беременная жена ходили по магазинам. На кровати лежала женщина, молчащая, мертвая. Ее тело закрывала простыня.
Льюис ходил взад-вперед по полу, ожидая, пока друзья вернуться с машиной фермера. Ему не хотелось смотреть на тело на кровати и он отвернулся к окну. Сквозь грязное стекло был виден только тусклый оранжевый свет. Он посмотрел на кровать.
— Линда, — сказал он убитым голосом.
Он был в комнате с серыми металлическими стенами. Под потолком горела сиротливая лампочка. Его жена лежала на металлическом столе, накрытая простыней. Льюис наклонился над телом и всхлипнул.
— Я не брошу тебя в болото, — сказал он. — Я похороню тебя в розарии.
Он нашел под простыней холодные пальцы жены и почувствовал, что они шевелятся. Отдернув руку, он с ужасом отшатнулся и увидел, что белые руки Линды выбираются из-под простыни, комкая ее. Она села и открыла глаза.
Льюис прижался к стене. Когда его жена спустила ноги со стола, он закричал. Она была обнажена, левая сторона ее лица разбита и изувечена. Он закрыл лицо руками.
— Что ты сделал с бедной собачкой? — спросила Линда. Она откинула простыню до конца, и там лежала короткошерстная гончая со слипшейся от крови шерстью.
Льюис в ужасе уставился на жену, но это уже была не она, а Стрингер Дедэм в коричневой рубашке, рукава которой закрывали обрубки рук.
— Что ты видел, Стрингер? — спросил он.
Стрингер улыбнулся.
— Я видел тебя. Потому и выпрыгнул из окна.
— Меня?
— Я сказал «тебя»? Извини. Конечно, я тебя не видел. Это твоя жена видела тебя. Я видел свою девушку в окно, когда работал на молотилке. Вот идиот.
— Но что ты видел? О чем ты пытался рассказать сестрам?
Стрингер, откинув голову, рассмеялся, и ручеек крови вылился из его рта.
— Я до сих пор не могу в это поверить, приятель. Ты видел когда-нибудь змею с отрезанной головой? Как она извивается в пыли, а ее голова рядом еще высовывает язык? Бр-р, от таких вещей можно и вправду свихнуться, — он заговорил громче, у его рта пузырилась кровавая пена. — С тех пор у меня все смешалось в голове. Помнишь, в 0-м меня разбил паралич и ты кормил меня детским питанием с ложечки? Какая же это была гадость!
— Это был не ты. Это был мой отец.
— Ну а что я тебе говорю? Все смешалось, и я уже не знаю, чья на мне голова, — Стрингер улыбнулся окровавленным ртом. — Слушай, возьми эту бедную псину и брось в болото, ладно?
— Да, сейчас они заедут за мной. Они взяли машину Уоррена Скэйлса. Его жена беременна.
— Жена этого католика меня абсолютно не интересует, — сказал отец. — Речь о тебе, Льюис. Год в колледже тебя испортили. Весь наш век проклят, Льюис, и перед нашими детьми темнота. А ведь когда-то эта страна была раем. Раем!
Везде поля до самого горизонта, полные даров Господа. Когда я был молод, Всевышний смотрел на меня отовсюду. Я видел его в солнце и в ненастье, и читал Писание в узорах паутины. А теперь мы сами, как пауки, жалкие твари, танцующие в огне, — он посмотрел на воображаемый огонь, лижущий ему колени. — А все началось с железных дорог, Льюис. Они принесли деньги недостойным людям, которые честным трудом не заработали бы и двух долларов. А теперь на страну надвигается финансовый крах, — он смотрел на Льюиса ясными глазами Сирса Джеймса.
— Я закопаю ее в розарии, я обещаю. Как только они пригонят машину.
— Машину, — выговорил отец с отвращением. — Ты никогда не слушаешь меня, Льюис. Ты меня ненавидишь.
— Я слишком намучился с тобой во время твоего паралича.
— На то Господня воля, сын.
Отец повернулся к нему спиной.
— До свидания, отец.
Отец, не оборачиваясь, сказал:
— Ты никогда меня не слушал. Но придет время, сын, и ты пожалеешь. Ты думаешь, что красивое лицо — это все, что нужно для счастья? Твой дядя Лео тоже был красавчик, но в двадцать пять лет он сунул руку в печь и держал ее там, пока она не превратилась в головешку.
Льюис вышел в столовую. Там стояла обнаженная Линда, улыбаясь ему кровавыми губами.
— Твой дядя Лео был просто чокнутый, — сказала она, ее глаза сверкали. — Он читал Писание в узорах паутины, можешь себе представить?
Она медленно пошла к нему, припадая на сломанную ногу.
— Ты не собираешься бросить меня в болото, Льюис? Ты можешь прочитать Писание в этом болоте?
— Это все? — спросил Льюис. — Конец?
— Да, — она подошла достаточно близко, чтобы он почуял исходящий от нее запах смерти.
Льюис прижался к стене.
— Скажи, что ты видел в спальне той девочки?
— Я видела тебя. Таким, каким ты должен быть. Таким, каким ты сейчас будешь.
Глава 9
Пока Питер прятался в подлеске, он был в безопасности. Густая хвоя заслоняла его от дороги.
С другой стороны поднималась стена деревьев, похожих на те, что росли возле дома Льюиса. Питер стал пробираться к ним, чтобы скрыться от «свидетеля Иеговы», машина которого по-прежнему стояла на шоссе. Питер пробирался от одного дерева к другому, и машина медленно ехала за ним, как акула за приманкой.
Питер огляделся вокруг и увидел, что недалеко, примерно в миле от дома Льюиса, лежит голое доле, перерытое при строительстве дорог и бензоколонок — граница Милберна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Да, сэр.
— Это значит, что ты не можешь на равных общаться с его сыном. Как и с сыном мистера Готорна. Мы прожили жизнь достойно и честно, но мы небогаты. Если ты будешь продолжать общаться с Сирсом и Рики, ты научишься у них привычкам богачей. Осенью я собираюсь отправить тебя в Корнелл, и ты будешь там одним из беднейших студентов. Эти привычки могут только погубить твою карьеру. Я всегда жалел, что мать из своих средств купила тебе машину.
— Он обходил комнату уже по второму разу. — Люди уже сплетничают о вас троих и об этой итальянке с Монтгомери-стрит. Я знаю, что сыновья духовных лиц подвержены греху, но… у всего есть предел, — он остановился и серьезно посмотрел в глаза Льюису. — Ты меня понял?
— Да, сэр. Это все?
— Нет. Вот, смотри, — его отец держал в руках мертвую короткошерстную собаку. — Она лежала во дворе церкви. Что если прихожане увидят ее? Нужно срочно от нее избавиться.
— Я закопаю ее в розарии, — сказал Льюис.
— Пожалуйста, поскорее.
Льюис пошел с собакой к выходу и обернулся, чтобы спросить:
— Ты уже подготовил воскресную проповедь, папа?
Ответа не было. Он очутился в пустой спальне на верхнем этаже дома на Монтгомери-стрит. Голые доски пола, оборванные обои. Посреди комнаты стояла кровать. Машина Льюиса была на осмотре, и Рики с Сирсом взяли старую развалюху Уоррена Скэйлса, пока Уоррен и его беременная жена ходили по магазинам. На кровати лежала женщина, молчащая, мертвая. Ее тело закрывала простыня.
Льюис ходил взад-вперед по полу, ожидая, пока друзья вернуться с машиной фермера. Ему не хотелось смотреть на тело на кровати и он отвернулся к окну. Сквозь грязное стекло был виден только тусклый оранжевый свет. Он посмотрел на кровать.
— Линда, — сказал он убитым голосом.
Он был в комнате с серыми металлическими стенами. Под потолком горела сиротливая лампочка. Его жена лежала на металлическом столе, накрытая простыней. Льюис наклонился над телом и всхлипнул.
— Я не брошу тебя в болото, — сказал он. — Я похороню тебя в розарии.
Он нашел под простыней холодные пальцы жены и почувствовал, что они шевелятся. Отдернув руку, он с ужасом отшатнулся и увидел, что белые руки Линды выбираются из-под простыни, комкая ее. Она села и открыла глаза.
Льюис прижался к стене. Когда его жена спустила ноги со стола, он закричал. Она была обнажена, левая сторона ее лица разбита и изувечена. Он закрыл лицо руками.
— Что ты сделал с бедной собачкой? — спросила Линда. Она откинула простыню до конца, и там лежала короткошерстная гончая со слипшейся от крови шерстью.
Льюис в ужасе уставился на жену, но это уже была не она, а Стрингер Дедэм в коричневой рубашке, рукава которой закрывали обрубки рук.
— Что ты видел, Стрингер? — спросил он.
Стрингер улыбнулся.
— Я видел тебя. Потому и выпрыгнул из окна.
— Меня?
— Я сказал «тебя»? Извини. Конечно, я тебя не видел. Это твоя жена видела тебя. Я видел свою девушку в окно, когда работал на молотилке. Вот идиот.
— Но что ты видел? О чем ты пытался рассказать сестрам?
Стрингер, откинув голову, рассмеялся, и ручеек крови вылился из его рта.
— Я до сих пор не могу в это поверить, приятель. Ты видел когда-нибудь змею с отрезанной головой? Как она извивается в пыли, а ее голова рядом еще высовывает язык? Бр-р, от таких вещей можно и вправду свихнуться, — он заговорил громче, у его рта пузырилась кровавая пена. — С тех пор у меня все смешалось в голове. Помнишь, в 0-м меня разбил паралич и ты кормил меня детским питанием с ложечки? Какая же это была гадость!
— Это был не ты. Это был мой отец.
— Ну а что я тебе говорю? Все смешалось, и я уже не знаю, чья на мне голова, — Стрингер улыбнулся окровавленным ртом. — Слушай, возьми эту бедную псину и брось в болото, ладно?
— Да, сейчас они заедут за мной. Они взяли машину Уоррена Скэйлса. Его жена беременна.
— Жена этого католика меня абсолютно не интересует, — сказал отец. — Речь о тебе, Льюис. Год в колледже тебя испортили. Весь наш век проклят, Льюис, и перед нашими детьми темнота. А ведь когда-то эта страна была раем. Раем!
Везде поля до самого горизонта, полные даров Господа. Когда я был молод, Всевышний смотрел на меня отовсюду. Я видел его в солнце и в ненастье, и читал Писание в узорах паутины. А теперь мы сами, как пауки, жалкие твари, танцующие в огне, — он посмотрел на воображаемый огонь, лижущий ему колени. — А все началось с железных дорог, Льюис. Они принесли деньги недостойным людям, которые честным трудом не заработали бы и двух долларов. А теперь на страну надвигается финансовый крах, — он смотрел на Льюиса ясными глазами Сирса Джеймса.
— Я закопаю ее в розарии, я обещаю. Как только они пригонят машину.
— Машину, — выговорил отец с отвращением. — Ты никогда не слушаешь меня, Льюис. Ты меня ненавидишь.
— Я слишком намучился с тобой во время твоего паралича.
— На то Господня воля, сын.
Отец повернулся к нему спиной.
— До свидания, отец.
Отец, не оборачиваясь, сказал:
— Ты никогда меня не слушал. Но придет время, сын, и ты пожалеешь. Ты думаешь, что красивое лицо — это все, что нужно для счастья? Твой дядя Лео тоже был красавчик, но в двадцать пять лет он сунул руку в печь и держал ее там, пока она не превратилась в головешку.
Льюис вышел в столовую. Там стояла обнаженная Линда, улыбаясь ему кровавыми губами.
— Твой дядя Лео был просто чокнутый, — сказала она, ее глаза сверкали. — Он читал Писание в узорах паутины, можешь себе представить?
Она медленно пошла к нему, припадая на сломанную ногу.
— Ты не собираешься бросить меня в болото, Льюис? Ты можешь прочитать Писание в этом болоте?
— Это все? — спросил Льюис. — Конец?
— Да, — она подошла достаточно близко, чтобы он почуял исходящий от нее запах смерти.
Льюис прижался к стене.
— Скажи, что ты видел в спальне той девочки?
— Я видела тебя. Таким, каким ты должен быть. Таким, каким ты сейчас будешь.
Глава 9
Пока Питер прятался в подлеске, он был в безопасности. Густая хвоя заслоняла его от дороги.
С другой стороны поднималась стена деревьев, похожих на те, что росли возле дома Льюиса. Питер стал пробираться к ним, чтобы скрыться от «свидетеля Иеговы», машина которого по-прежнему стояла на шоссе. Питер пробирался от одного дерева к другому, и машина медленно ехала за ним, как акула за приманкой.
Питер огляделся вокруг и увидел, что недалеко, примерно в миле от дома Льюиса, лежит голое доле, перерытое при строительстве дорог и бензоколонок — граница Милберна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97