Я сейчас вернусь в отель, соберу вещи и перееду сюда. Может быть, в записях моего дяди мне встретится необходимая информация. И еще я хочу проникнуть в дом Анны Мостин. Надеюсь, вы пойдете со мной. Там мы можем что-нибудь найти. Не думаю, что они будут нас там ждать. Они знают, что туда мы придем в первую очередь.
Дон посмотрел на Сирса и Рики.
— И еще одно. Сирс спрашивал, что было бы, если бы вы застрелили рысь. Так вот, на этот раз мы сделаем это. Застрелим рысь, чего бы это ни стоило.
Сирс Джеймс проворчал что-то неразборчивое. Рики спросил:
— Так вы думаете, мы трое с Питером Бернсом сможем положить этому конец?
— Вряд ли, — ответил за Дона Сирс. — Но в конце концов, за этим мы его и пригласили.
— Может скажем кому-нибудь? — спросил Рики. — Попытаемся убедить Хардести?
— Тогда мы кончим психушкой, — сказал Сирс.
— Пускай думают, что это марсиане. Сирс прав. Но я скажу вам еще одно.
— Что?
— Держу пари, что ваша секретарша завтра не выйдет на работу.
Когда старики ушли, Дон подбросил дров в камин и сел на диван. Пока за окном падал снег и завывал ветер, он вспомнил теплую ночь, запах горящих листьев, чириканье воробьев и бледное любимое лицо, глядящее на него сияющими глазами. И обнаженную девушку, смотрящую в темное окно и произносящую слова, которые он теперь понял: «Ты дух». Ты, Дональд. Именно ты. Это и случается во всех историях с привидениями.
II
ГОРОД В ОСАДЕ
Нарцисс плакал, глядя на свое отражение в воде.
Друг спросил, почему он плачет, и Нарцисс ответил:
«Я плачу оттого, что потерял невинность».
Друг сказал:
«Ты мог бы найти причину и получше».
Глава 1
В Милберне декабрь, близится Рождество. У города долгая память, и этот месяц всегда связан с определенными вещами — с конфетами из кленового сахара, с катанием на коньках по замерзшей реке, с елками в витринах магазинов. В декабре, под несколькими дюймами снега, Милберн всегда выглядит празднично, немного сказочным. На площади всегда ставят большую елку, и Элинор Харди украшает фасад отеля разноцветными огоньками. Дети водят хороводы вокруг Санта-Клауса в универсальном магазине, и только взрослые замечают, что Санта-Клаус выглядит и пахнет, как Омар Норрис (декабрь примирял Омара не только с женой, но и с собой — он прекращал пить до конца праздников). Hopберт Клайд, как и его отец, выводил за город старые сани, чтобы все дети могли узнать, как звенят настоящие серебряные колокольчики, и испытать, каково мчаться за — парой добрых коней в искристом облаке снежной пыли. А Элмер Скэйлс, как его отец, открывал ворота и пускал детей и взрослых скатываться на санках и лыжах с холма, стоящего на границе его владений. Многие жарили каштаны, а милбернские хозяйки оживленно обменивались рецептами рождественских блюд. Мясников заваливали заказами на двадцатифунтовых индеек. Школьники клеили на окна елочки и снежинки из цветной бумаги, а Хэмфри Стэлледж увешивал свой бар красными и зелеными лампочками. Старшие забросили уроки за игрой в хоккей и думами о пластинках, которые купят на праздничные презенты от дядь и теть. Кивани и Ротари-клуб устраивали в бильярдной отеля Арчера собрания с барменами, специально привезенными из Бингемтона, и со сбором денег на благотворительные цели.
В этом году еще были и собрания, и елки, но Милберн стал другим. Люди, встречаясь в магазине, говорили не: «Как здорово, столько снега на Рождество», — а: «Надеюсь, нас не засыплет совсем». Омар Норрис все дни проводил за уборкой снега и даже не вынимал свой наряд Санта-Клауса. Хардести с помощниками водрузили на площади громадную елку, но Элинор Харди не стала украшать отель, и вообще у нее был такой вид, что редкие туристы предпочитали останавливаться где-нибудь в другом месте. И Норберт Клайд в первый раз не вывез из сарая свои сани: с тех пор, как он увидел возле дома странное существо, он впал в какую-то апатию. Он сидел у Хэмфри и разглагольствовал, что властям лень оторвать задницы от стульев и что будь люди поумней, они присмотрелись бы к Элмеру Скэйлсу, который не открывает ворот, а продолжает сидеть по ночам у окна с ружьем на коленях. Его дети катались с холма одни, но это было не то. Снег падал днем и ночью.
В середине месяца закрылись школы; в высшей школе вышла из строя система отопления, а инженер из Бингемтона не мог пробраться в город. Начальная школа просто не могла собрать учеников; после того, как школьный автобус дважды застревал в снегу, многие родители перестали отпускать детей из дома. Люди возраста Рики или Сирса вспоминали суровые зимы 6-го и 7-го, когда замерзал даже бензин в бензобаках и некоторые замерзли до смерти, в том числе и Виола Фредериксон с ее каштановыми волосами и экзотическим лицом.
Милберн в этом декабре походил уже не на деревню на рождественской открытке, а на город в осаде. Лошади сестер Дедэм, всеми забытые, околели от голода в своих стойлах. Люди же все больше сидели по домам. Филипп Нейглер, один из недавних жителей города, зверски избил свою жену после того, как сломалась его машина. Ронни Байрем, племянник Харлана Баутца, отставной моряк, сломал нос какому-то человеку в баре в ответ на совершенно безобидную реплику. Двое юнцов, Билли Байрем (брат Ронни) и Энтони Ортега, избили у кинотеатра мальчишку, который разговаривал во время фильма «Ночь живых мертвецов». Все молодые пары, запершись в домах, ругались из-за детей, из-за денег, из-за того, какую программу смотреть по телевизору. Священник пресвитерианской церкви Святого Духа, где когда-то служил отец Льюиса, однажды всю ночь просидел в храме, плакал и молился, потому что ему показалось, что он теряет рассудок — он видел в окно младенца Иисуса в лохмотьях, который взывал к нему и просил выйти.
А в магазине «Лавр» Рада Флэглер вцепилась в волосы Битси Андервуд из-за последних трех банок тыквенного пюре; машины не могли подвести заказы и продукты поступали с перебоями. В Холлоу безработный бармен Джим Блазек зарезал мулата-повара по имени Вашингтон де Соуза из-за того, что бритый парень, одетый, как моряк, сказал ему, что де Соуза спал с его женой.
За шестьдесят два дня, с 1 декабря по 31 января, в городе естественной смертью умерли десять человек: Джордж Флейшнер (62), сердечный приступ; Уйти Рудд (70), недоедание; Гэбриел Фиш (58), разрыв сердца; Омар Норрис (61), разрыв сердца; Мэрион Лесаж (73), удар; Этель Берт (76), болезнь Ходжкина; Дилан Гриф-фен (5 месяцев), переохлаждение; Харлан Баутц (55), сердечный приступ; Нетти Дедэм (81), удар; Пенни Дрэгер (18), шок. Большинство из этих смертей пришлось на период самых сильных снегопадов, и тела умерших складывали в камерах тюрьмы — машина из морга не могла пробиться в Милберн.
Город замер, прекратилось даже катание на коньках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Дон посмотрел на Сирса и Рики.
— И еще одно. Сирс спрашивал, что было бы, если бы вы застрелили рысь. Так вот, на этот раз мы сделаем это. Застрелим рысь, чего бы это ни стоило.
Сирс Джеймс проворчал что-то неразборчивое. Рики спросил:
— Так вы думаете, мы трое с Питером Бернсом сможем положить этому конец?
— Вряд ли, — ответил за Дона Сирс. — Но в конце концов, за этим мы его и пригласили.
— Может скажем кому-нибудь? — спросил Рики. — Попытаемся убедить Хардести?
— Тогда мы кончим психушкой, — сказал Сирс.
— Пускай думают, что это марсиане. Сирс прав. Но я скажу вам еще одно.
— Что?
— Держу пари, что ваша секретарша завтра не выйдет на работу.
Когда старики ушли, Дон подбросил дров в камин и сел на диван. Пока за окном падал снег и завывал ветер, он вспомнил теплую ночь, запах горящих листьев, чириканье воробьев и бледное любимое лицо, глядящее на него сияющими глазами. И обнаженную девушку, смотрящую в темное окно и произносящую слова, которые он теперь понял: «Ты дух». Ты, Дональд. Именно ты. Это и случается во всех историях с привидениями.
II
ГОРОД В ОСАДЕ
Нарцисс плакал, глядя на свое отражение в воде.
Друг спросил, почему он плачет, и Нарцисс ответил:
«Я плачу оттого, что потерял невинность».
Друг сказал:
«Ты мог бы найти причину и получше».
Глава 1
В Милберне декабрь, близится Рождество. У города долгая память, и этот месяц всегда связан с определенными вещами — с конфетами из кленового сахара, с катанием на коньках по замерзшей реке, с елками в витринах магазинов. В декабре, под несколькими дюймами снега, Милберн всегда выглядит празднично, немного сказочным. На площади всегда ставят большую елку, и Элинор Харди украшает фасад отеля разноцветными огоньками. Дети водят хороводы вокруг Санта-Клауса в универсальном магазине, и только взрослые замечают, что Санта-Клаус выглядит и пахнет, как Омар Норрис (декабрь примирял Омара не только с женой, но и с собой — он прекращал пить до конца праздников). Hopберт Клайд, как и его отец, выводил за город старые сани, чтобы все дети могли узнать, как звенят настоящие серебряные колокольчики, и испытать, каково мчаться за — парой добрых коней в искристом облаке снежной пыли. А Элмер Скэйлс, как его отец, открывал ворота и пускал детей и взрослых скатываться на санках и лыжах с холма, стоящего на границе его владений. Многие жарили каштаны, а милбернские хозяйки оживленно обменивались рецептами рождественских блюд. Мясников заваливали заказами на двадцатифунтовых индеек. Школьники клеили на окна елочки и снежинки из цветной бумаги, а Хэмфри Стэлледж увешивал свой бар красными и зелеными лампочками. Старшие забросили уроки за игрой в хоккей и думами о пластинках, которые купят на праздничные презенты от дядь и теть. Кивани и Ротари-клуб устраивали в бильярдной отеля Арчера собрания с барменами, специально привезенными из Бингемтона, и со сбором денег на благотворительные цели.
В этом году еще были и собрания, и елки, но Милберн стал другим. Люди, встречаясь в магазине, говорили не: «Как здорово, столько снега на Рождество», — а: «Надеюсь, нас не засыплет совсем». Омар Норрис все дни проводил за уборкой снега и даже не вынимал свой наряд Санта-Клауса. Хардести с помощниками водрузили на площади громадную елку, но Элинор Харди не стала украшать отель, и вообще у нее был такой вид, что редкие туристы предпочитали останавливаться где-нибудь в другом месте. И Норберт Клайд в первый раз не вывез из сарая свои сани: с тех пор, как он увидел возле дома странное существо, он впал в какую-то апатию. Он сидел у Хэмфри и разглагольствовал, что властям лень оторвать задницы от стульев и что будь люди поумней, они присмотрелись бы к Элмеру Скэйлсу, который не открывает ворот, а продолжает сидеть по ночам у окна с ружьем на коленях. Его дети катались с холма одни, но это было не то. Снег падал днем и ночью.
В середине месяца закрылись школы; в высшей школе вышла из строя система отопления, а инженер из Бингемтона не мог пробраться в город. Начальная школа просто не могла собрать учеников; после того, как школьный автобус дважды застревал в снегу, многие родители перестали отпускать детей из дома. Люди возраста Рики или Сирса вспоминали суровые зимы 6-го и 7-го, когда замерзал даже бензин в бензобаках и некоторые замерзли до смерти, в том числе и Виола Фредериксон с ее каштановыми волосами и экзотическим лицом.
Милберн в этом декабре походил уже не на деревню на рождественской открытке, а на город в осаде. Лошади сестер Дедэм, всеми забытые, околели от голода в своих стойлах. Люди же все больше сидели по домам. Филипп Нейглер, один из недавних жителей города, зверски избил свою жену после того, как сломалась его машина. Ронни Байрем, племянник Харлана Баутца, отставной моряк, сломал нос какому-то человеку в баре в ответ на совершенно безобидную реплику. Двое юнцов, Билли Байрем (брат Ронни) и Энтони Ортега, избили у кинотеатра мальчишку, который разговаривал во время фильма «Ночь живых мертвецов». Все молодые пары, запершись в домах, ругались из-за детей, из-за денег, из-за того, какую программу смотреть по телевизору. Священник пресвитерианской церкви Святого Духа, где когда-то служил отец Льюиса, однажды всю ночь просидел в храме, плакал и молился, потому что ему показалось, что он теряет рассудок — он видел в окно младенца Иисуса в лохмотьях, который взывал к нему и просил выйти.
А в магазине «Лавр» Рада Флэглер вцепилась в волосы Битси Андервуд из-за последних трех банок тыквенного пюре; машины не могли подвести заказы и продукты поступали с перебоями. В Холлоу безработный бармен Джим Блазек зарезал мулата-повара по имени Вашингтон де Соуза из-за того, что бритый парень, одетый, как моряк, сказал ему, что де Соуза спал с его женой.
За шестьдесят два дня, с 1 декабря по 31 января, в городе естественной смертью умерли десять человек: Джордж Флейшнер (62), сердечный приступ; Уйти Рудд (70), недоедание; Гэбриел Фиш (58), разрыв сердца; Омар Норрис (61), разрыв сердца; Мэрион Лесаж (73), удар; Этель Берт (76), болезнь Ходжкина; Дилан Гриф-фен (5 месяцев), переохлаждение; Харлан Баутц (55), сердечный приступ; Нетти Дедэм (81), удар; Пенни Дрэгер (18), шок. Большинство из этих смертей пришлось на период самых сильных снегопадов, и тела умерших складывали в камерах тюрьмы — машина из морга не могла пробиться в Милберн.
Город замер, прекратилось даже катание на коньках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97