Ливанец отхлебнул подогретого вина.
— Вы подозреваете, что существует некий руководитель, диктующий мне свои условия?
— Вот именно.
— Это деликатный вопрос. Очень деликатный.
— Дела, которые мы ведем, тоже деликатные. Я боюсь, что знаю о тебе меньше, чем ты обо мне. Итак, мой дорогой партнер, я требую правды. Всей правды.
— Понимаю, понимаю... Но вы ставите меня в затруднительное положение.
— Не думай играть со мной. Никто не стоит головы Медеса.
Ливанец смотрел себе под ноги.
— Да, действительно руководитель существует.
— Кто он и где?
— Я поклялся молчать.
— Я ценю твою порядочность, но мне этого мало.
— Остается только одно решение, — сказал ливанец. — Предложить ему с вами встретиться.
— Отличная идея.
— Не радуйтесь прежде времени! Я не знаю, согласится ли он.
— Посоветуй ему. Ладно?
— Хорошо.
Медес пришел как раз к тому выводу, к которому осторожно подводил его ливанец, а тот, по своему обыкновению, позволял партнеру думать, что последний полностью владеет ситуацией.
13
От Абидоса до Мемфиса путешествие на корабле длилось меньше недели. Капитан вел корабль осторожно, и юная жрица, глядя на берега Нила, хорошо отдохнула.
На пристани царили оживление и сутолока в отличие от тишины и спокойствия Абидоса.
Капитан переговорил со стражей и показал офицеру свой бортовой журнал. Тот приказал отвести девушку в приемную к визирю. Ей бы хотелось провести несколько часов, в храме Хатхор, но срочность миссии не позволяла этого.
Мемфис, с его амбарами, хранилищами, лавками, базарами, большими домами, соседствовавшими с хижинами и внушительными официальными строениями, и прежде всего великолепными храмами Птаха, Секхмет и Хатхор, показался ей огромным и пестрым. Вблизи старой белокаменной цитадели и святилища Нейт, семь слов которой сотворили мир, находился представительный административный квартал. Писцы торопились и бегали из одного управления в другое. Здесь, далеко от центра культа Осириса, принимались главные решения, касающиеся управления царством.
Визирь помещался в новом крыле, пристроенном к царскому дворцу. Жрицу, прошедшую два поста контроля и ответившую на строгие вопросы, пригласили подождать в комнате рядом с приемной, где царила приятная прохлада.
Через несколько минут вышел секретарь и открыл перед ней дверь в просторный кабинет, три окна которого выходили в сад, где тамариски соперничали в красоте с сикоморами.
К ней молча подбежали две упитанные суки и поджарый кобель. Она погладила их, но они требовали новой ласки.
— Извините, они невыносимы!
— Наоборот, они кажутся мне очень приветливыми.
— Я визирь фараона Сесостриса. Вы можете показать мне приказ о вашей миссии?
Девушка вручила Хнум-Хотепу деревянную табличку, составленную Безволосым и скрепленную его печатью.
В тексте говорилось о царской аудиенции для вестницы.
— Что вы хотите сообщить царю?
— Сожалею, но мне позволено говорить только с ним.
— У вас упорный характер, но вам, без сомнения, известно, что я — Первый министр Великого Царя и что мне поручена забота о решении большей части проблем.
— Я понимаю ваше положение, а вы поймите мое.
— У меня такое впечатление, что мне не удастся уговорить вас изменить свое мнение. Стало быть, мой секретарь отведет вас во дворец.
Жрица пошла за секретарем. Как только она перешагнула порог, ее отвели к начальнику караула, отправившемуся, в свою очередь, за своим начальством.
Атлетически сложенный Собек не замедлил вмешаться со всей обычной суровостью.
— Никто не входит в зал аудиенций, не сообщив мне точную цель визита.
— Я приехала с Абидоса, — ответила юная жрица. — Мне приказано передать важное сообщение фараону.
— Его содержание?
— Оно предназначено только царю.
— Если вы будете настаивать на своем молчании, вы не увидитесь с Великим Царем.
— То, что я должна передать ему, касается будущего нашей страны. Прошу вас не мешать моей миссии.
— Она противоречит моим правилам.
— Сожалею, но я прошу вас об исключении.
— Одна из моих помощниц должна будет вас обыскать.
Юная жрица выдержала это испытание безропотно. Затем ее отвели в комнату, где вели наблюдение два вооруженных стражника, и велели ждать.
Вот тогда, выходя из одного из кабинетов и проходя по этой приемной, предназначенной для лиц, просящих аудиенции царя, Медес и увидел юную жрицу.
Из любопытства он пообещал себе справиться о ней. Она не принадлежала к мемфисскому двору и не бывала во дворце. Откуда же явилась эта незнакомка такой лучезарной красоты и почему фараон готов был ее принять?
— Великий Царь, — сказал Собек, — жрица не уступает. Ни визирю, ни мне не удалось склонить ее открыть содержание послания. Даже унизительный обыск не изменил ее решения. Вы можете быть уверены в том, что это очень верный человек безупречной преданности.
— Введи ее и оставь нас одних.
Юная жрица склонилась перед монархом.
— Великий Царь, почти сразу после вашего указа об объединении Обеих Земель зазеленела вторая ветвь Древа Жизни. И, кроме того, мне удалось сделать открытие в библиотеке Дома Жизни: чтобы бороться с увяданием акации, фараон должен изливать КА . Объединить все провинции в целостное государство мало, нужно усилить целостность Осириса. Самые древние тексты говорят ясно: Осирис — это дело фараона, Осирис — это пирамида. И хотя время строительства больших пирамид прошло, не следует ли воплотить Осириса в этой форме?
Фараон, задумавшись, долго молчал.
— Великолепное предложение, — сказал он, наконец. — Остается найти место, где будет воздвигнута моя пирамида.
Вместе с юной жрицей и личной охраной фараон обошел некрополи Абузира, Саккара, Гизеха и Лишта, но не нашел ни одного знака. В Дашуре, к югу от Саккара, на самом краю Западной пустыни, возвышались две гигантские пирамиды Снефру, предшественника Хеопса, и маленькая пирамида Аменемхата II, умершего за семнадцать лет до того, как третий по имени Сесострис взошел на трон.
К этому месту вела дорога, уставленная по обеим сторонам стелами. Дорога петляла по северной части Файюма и выходила к Каср аль-Саха, где над зоной каменных карьеров возвышался необычный храм. Другая дорога вела к оазисам, известным своими винами.
Город строителей Джед-Снефру («Снефру продолжается во времени») еще посещали служители культа, которым поручалось питать КА знаменитого фараона, считавшегося величайшим созидателем Древнего Царства. Они покрывали столы жертвенными приношениями и отправляли культ в высоких храмах, воздвигнутых рядом с двумя пирамидами, одна из которых была гладкой, а вторая — с двойным склоном.
Солнце садилось рано, и нужно было позаботиться о том, чтобы возвратиться в Мемфис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90