Репутация изнашивается, как одежда: если ты за ней не следишь, то скоро начинает торчать наружу голая задница. Судя по всему, их репутация бандитов и самогонщиков начинает изнашиваться на глазах.
Солнце садится за рекою – дымный, красный закат…
– Прямо как на картине Тернера, – говорит Ким, обращаясь к Бою и Шарикам-Роликам. – Там раньше был городок иеговистов, и их сраная церковь там торчала, все закаты нам портила… а затем в один прекрасный день «Ангел смерти лишь на ветер крылья простер/И дохнул им в лицо – и померкнул их взор». А нам дышать сразу стало легче.
Вынашиваются планы прикупить земельный участок на другой стороне реки напротив Сент-Луиса и заложить там новый город. Джонсонвиль будет служить центром коммуникаций и местом, в которое будут поступать все донесения разведки. Но выглядеть город будет весьма заурядно.
– Мы сделаем так, что посторонние там со скуки дохнуть будут.
Ким проводит несколько дней за написанием сценария для Джонсонвиля.
Города наподобие Джонсонвиля могут существовать только при наличии серьезной системы безопасности и буферной зоны вокруг, предотвращающей проникновение нежелательных элементов. Вряд ли нам удастся решить эту проблему, укомплектовав этот город актерами, которые будут изображать женщин. Однако базисная идея остается той же: город для посторонних глаз должен выглядеть как любой другой город. Та же самая формула может быть использована даже с большим успехом по соседству с большим городом, где люди не так любопытны.
Бой пишет стихи и песни на тему закосов:
Нет вопросов -
Трудно жить без закосов.
Того, кто не косит,
Пуля-дура скосит.
Того, кто не косит,
Вперед ногами выносят.
Ты ж уже старый,
Полжизни на нарах,
Побрезгуешь закосом,
Так и сдохнешь обсосом,
А закосишь под крутого
И попрет тебе снова,
Никто тебя не расколет -
Ищи-свищи ветра в поле…
А так – за ходкою ходка,
За коридором решетка,
Пока однажды свинец
Не клюнет в лоб, как птенец.
Тебе это надо?
Вали, короче, из ада – С правильным закосом
Станешь крутым кокосом
С коксом в носе
При биксах и лавандосе.
Ты же не лысый,
Заведешь себе крысу,
Чумную кису.
Раз сто тебе даст,
А потом пойдет и сдаст,
Но ты и тут откосишь,
А ее, суку, бросишь.
На кухне они отмеряют ароматы Сент-Луиса… тонкая, высокая свинцовая бутылка.
Он растворяется в направлении реки
мягким холодным огнем
Я ношу что-то вроде шубы
и поэтому я могу отнести к реке
Мою собственную температуру отсюда
На самом краю голубые дуги света
впиваются в эпидерму
песка, запах реки в прилив
на террасе второго этажа
Позолоченный запах
наручных часов, дыма и прогорклого пота
Странный чертеж пистолета
нарисованный на простыне
кто-то дышит рядом с ним
надувая воздушный шар возле окна
взмывая вверх и гуляя по макушкам
деревьев
один за другим они улетают прочь
потертый древний стол
с миллионами старых фотографий ходят одеваются раздеваются
Старомодный ящик для льда
рядом с ним и туннели
Ким выдувает изо рта
непристойности в форме
сиреневого дыма.
Стоя на задней веранде
Он пьет ром с кока-колой
Серые тени необычно пустые
Только немного пыли на полу в японском духе
Пиджак или куртка вид дурацкий
но холодно
Он ждет. Он нервничает. Он сидит
в деревянном кресле.
Допотопная кобура на ремне
холодный выдох ствола
Легкая рукоятка и прыгучие ртутные пули
Он выходит как только тепло заливает веранду
и кухню. Легкий ветер дует ему в спину
Том сидел на другой стороне неба
стакан пива рассматривая на кухне
И добавил немного белого рома
«Опасное слово из четырех серебряных вспышек, начинающееся с…?»
Он проснулся от шума дождя. Лежа в кровати с закрытыми глазами. Где он? Кто он? Он открыл глаза и открыл потолок, покрытый желтой бумагой. Ему было видно окно позади кровати, на которой он лежал. Из приоткрытого окна доносились шум и запах дождя. Он услышал, что кто-то сопит рядом с ним в кровати. Медленно повернул голову. Мальчик с черными взъерошенными волосами спал с приоткрытым ртом, белеют зубы. Медленно он выпутался из простыней. Посмотрел на себя. Голый. Худое тело и ярко-рыжие волосы на лобке. Напряжение в наполовину набухшем члене. Он направился к выходу… по коридору к приоткрытой двери. Наверное – ванная комната. Он помочился, огляделся по сторонам, увидел ржавую ванну, полотенца. Открыл аптечку. Бутылка с надписью «Настойка опия», до половины наполненная коричнево-красной жидкостью. Он возвращается в спальню, подходит к окну и выглядывает наружу. Серебристо-серые дождевые потоки падали на землю. Грязный истоптанный двор с несколькими чахлыми ирисами и небольшим огородом. Качели, сделанные из старой автомобильной покрышки, подвешены на ветви дуба. Затем изгородь, а за ней – пастбища и поля. Слева он увидел большой пруд. Затем обернулся к кровати.
Мальчик по-прежнему спал на спине, его грудная клетка вздымалась и опадала в сером утреннем свете. Ким заполз обратно в кровать. В одном из уголков окна, там, где рама проржавела, паук свил паутину, и капли дождя, повисшие на ней, переливались всеми цветами радуги. Он лег на спину, его дыхание постепенно совпало в ритме с дыханием мальчика. Он почувствовал, как его член медленно надувается и упирается в простыни. Запах давно не стираного белья. Мальчик повернулся в его сторону и чуть не положил ему руку на грудь. Мальчик вздрогнул и снова задел Кима, в то время как тот поворачивался на бок. Тогда он открыл глаза и их взгляды встретились. Ким почувствовал, как пульсирующий член мальчика упирается ему прямо в живот. Они поцеловались и слились, утопив друг друга в океане спермы. Внезапно они уже оказались оба одеты и спускались в кухню по лестнице с желтыми перилами. Запах кофе и яичницы с беконом. Он набросился на еду. До сего момента они не обменялись ни словом.
Отрыжка… Вкус яичницы с беконом… Дождь снаружи почти прекратился, и жидкий луч солнца упал на кухонный стол.
Они вышли вместе на заднюю веранду. Туман поднимался от полей за домом, а легкий ветерок слегка раскачивал качели, сделанные из старой автомобильной покрышки. У крыльца веранды они нашли две удочки и банку, наполненную землей. Они набрали на клумбе выползших дождевых червей и через калитку по полям, через мокрые травы пришли на берег пруда. Это был огромный пруд, больше похожий на маленькое озеро. Они увидели небольшой пирс, к которому была привязана весельная лодка. Сели в шлюпку, и мальчик выгреб на середину озера… Затем он осушил весла. Они насадили на крючки извивающихся красно-фиолетовых червей и забросили снасти. Не прошло и нескольких минут, как они поймали голавля, окуня и одного трехфунтового судака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Солнце садится за рекою – дымный, красный закат…
– Прямо как на картине Тернера, – говорит Ким, обращаясь к Бою и Шарикам-Роликам. – Там раньше был городок иеговистов, и их сраная церковь там торчала, все закаты нам портила… а затем в один прекрасный день «Ангел смерти лишь на ветер крылья простер/И дохнул им в лицо – и померкнул их взор». А нам дышать сразу стало легче.
Вынашиваются планы прикупить земельный участок на другой стороне реки напротив Сент-Луиса и заложить там новый город. Джонсонвиль будет служить центром коммуникаций и местом, в которое будут поступать все донесения разведки. Но выглядеть город будет весьма заурядно.
– Мы сделаем так, что посторонние там со скуки дохнуть будут.
Ким проводит несколько дней за написанием сценария для Джонсонвиля.
Города наподобие Джонсонвиля могут существовать только при наличии серьезной системы безопасности и буферной зоны вокруг, предотвращающей проникновение нежелательных элементов. Вряд ли нам удастся решить эту проблему, укомплектовав этот город актерами, которые будут изображать женщин. Однако базисная идея остается той же: город для посторонних глаз должен выглядеть как любой другой город. Та же самая формула может быть использована даже с большим успехом по соседству с большим городом, где люди не так любопытны.
Бой пишет стихи и песни на тему закосов:
Нет вопросов -
Трудно жить без закосов.
Того, кто не косит,
Пуля-дура скосит.
Того, кто не косит,
Вперед ногами выносят.
Ты ж уже старый,
Полжизни на нарах,
Побрезгуешь закосом,
Так и сдохнешь обсосом,
А закосишь под крутого
И попрет тебе снова,
Никто тебя не расколет -
Ищи-свищи ветра в поле…
А так – за ходкою ходка,
За коридором решетка,
Пока однажды свинец
Не клюнет в лоб, как птенец.
Тебе это надо?
Вали, короче, из ада – С правильным закосом
Станешь крутым кокосом
С коксом в носе
При биксах и лавандосе.
Ты же не лысый,
Заведешь себе крысу,
Чумную кису.
Раз сто тебе даст,
А потом пойдет и сдаст,
Но ты и тут откосишь,
А ее, суку, бросишь.
На кухне они отмеряют ароматы Сент-Луиса… тонкая, высокая свинцовая бутылка.
Он растворяется в направлении реки
мягким холодным огнем
Я ношу что-то вроде шубы
и поэтому я могу отнести к реке
Мою собственную температуру отсюда
На самом краю голубые дуги света
впиваются в эпидерму
песка, запах реки в прилив
на террасе второго этажа
Позолоченный запах
наручных часов, дыма и прогорклого пота
Странный чертеж пистолета
нарисованный на простыне
кто-то дышит рядом с ним
надувая воздушный шар возле окна
взмывая вверх и гуляя по макушкам
деревьев
один за другим они улетают прочь
потертый древний стол
с миллионами старых фотографий ходят одеваются раздеваются
Старомодный ящик для льда
рядом с ним и туннели
Ким выдувает изо рта
непристойности в форме
сиреневого дыма.
Стоя на задней веранде
Он пьет ром с кока-колой
Серые тени необычно пустые
Только немного пыли на полу в японском духе
Пиджак или куртка вид дурацкий
но холодно
Он ждет. Он нервничает. Он сидит
в деревянном кресле.
Допотопная кобура на ремне
холодный выдох ствола
Легкая рукоятка и прыгучие ртутные пули
Он выходит как только тепло заливает веранду
и кухню. Легкий ветер дует ему в спину
Том сидел на другой стороне неба
стакан пива рассматривая на кухне
И добавил немного белого рома
«Опасное слово из четырех серебряных вспышек, начинающееся с…?»
Он проснулся от шума дождя. Лежа в кровати с закрытыми глазами. Где он? Кто он? Он открыл глаза и открыл потолок, покрытый желтой бумагой. Ему было видно окно позади кровати, на которой он лежал. Из приоткрытого окна доносились шум и запах дождя. Он услышал, что кто-то сопит рядом с ним в кровати. Медленно повернул голову. Мальчик с черными взъерошенными волосами спал с приоткрытым ртом, белеют зубы. Медленно он выпутался из простыней. Посмотрел на себя. Голый. Худое тело и ярко-рыжие волосы на лобке. Напряжение в наполовину набухшем члене. Он направился к выходу… по коридору к приоткрытой двери. Наверное – ванная комната. Он помочился, огляделся по сторонам, увидел ржавую ванну, полотенца. Открыл аптечку. Бутылка с надписью «Настойка опия», до половины наполненная коричнево-красной жидкостью. Он возвращается в спальню, подходит к окну и выглядывает наружу. Серебристо-серые дождевые потоки падали на землю. Грязный истоптанный двор с несколькими чахлыми ирисами и небольшим огородом. Качели, сделанные из старой автомобильной покрышки, подвешены на ветви дуба. Затем изгородь, а за ней – пастбища и поля. Слева он увидел большой пруд. Затем обернулся к кровати.
Мальчик по-прежнему спал на спине, его грудная клетка вздымалась и опадала в сером утреннем свете. Ким заполз обратно в кровать. В одном из уголков окна, там, где рама проржавела, паук свил паутину, и капли дождя, повисшие на ней, переливались всеми цветами радуги. Он лег на спину, его дыхание постепенно совпало в ритме с дыханием мальчика. Он почувствовал, как его член медленно надувается и упирается в простыни. Запах давно не стираного белья. Мальчик повернулся в его сторону и чуть не положил ему руку на грудь. Мальчик вздрогнул и снова задел Кима, в то время как тот поворачивался на бок. Тогда он открыл глаза и их взгляды встретились. Ким почувствовал, как пульсирующий член мальчика упирается ему прямо в живот. Они поцеловались и слились, утопив друг друга в океане спермы. Внезапно они уже оказались оба одеты и спускались в кухню по лестнице с желтыми перилами. Запах кофе и яичницы с беконом. Он набросился на еду. До сего момента они не обменялись ни словом.
Отрыжка… Вкус яичницы с беконом… Дождь снаружи почти прекратился, и жидкий луч солнца упал на кухонный стол.
Они вышли вместе на заднюю веранду. Туман поднимался от полей за домом, а легкий ветерок слегка раскачивал качели, сделанные из старой автомобильной покрышки. У крыльца веранды они нашли две удочки и банку, наполненную землей. Они набрали на клумбе выползших дождевых червей и через калитку по полям, через мокрые травы пришли на берег пруда. Это был огромный пруд, больше похожий на маленькое озеро. Они увидели небольшой пирс, к которому была привязана весельная лодка. Сели в шлюпку, и мальчик выгреб на середину озера… Затем он осушил весла. Они насадили на крючки извивающихся красно-фиолетовых червей и забросили снасти. Не прошло и нескольких минут, как они поймали голавля, окуня и одного трехфунтового судака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79