И о каждой из этих кошечек было чуть ли не по сотне передач... я не шучу. Господи, если вы смотрели войну по Си-эн-эн, то могли подумать, что ее выиграли бабы. Готов поспорить, что это был еще один ощутимый удар по иракцам. Каково им было видеть и слышать, что им как следует надрала задницу кучка шлюх. – Сатеруэйт рассмеялся. – Я рад, что меня там не было.
– Я вас понимаю.
– Да? Простите, я, наверное, надоел вам со своей болтовней.
– И ваши чувства по поводу женщин, выполняющих мужскую работу, я тоже разделяю.
– Значит, у нас с вами много общего. – Сатеруэйт засмеялся и подумал, что этот парень не такой уж и плохой, несмотря на то что иностранец и, возможно, мафиози.
– А зачем вы повесили на стену тот плакат? – спросил Халил.
– Он напоминает мне о том моменте, когда я чуть не накрыл бомбой его задницу, – ответил Сатеруэйт, совсем забыв об осторожности. – На самом деле его дом не был моей целью, этим занимались Джим и Пол. Одна их бомба угодила прямо в дом этого ублюдка, но он в эту ночь спал на улице в палатке. Эти чертовы арабы любят палатки. Погибла его дочь, очень жаль, конечно, но война есть война. Досталось и его жене, и двум детям, но они остались живы. Никто не хочет убивать женщин и детей, но иногда они оказываются там, где не должны находиться. Будь я ребенком Каддафи, я бы не подходил к своему папочке ближе чем на милю, – закончил Сатеруэйт со смехом.
Халил глубоко вздохнул, стараясь держать себя в руках.
– А в чем заключалась ваша задача? – спросил он.
– Я бомбил командный центр, топливный склад, казармы... и кое-что еще. Сейчас уже не помню. А почему вы спросили?
– Да просто любопытно.
– Да? Так вот, мистер Фанини, забудьте обо всем. Как я уже говорил, мне запрещено рассказывать об этом.
– Да, разумеется.
Самолет летел на высоте семь с половиной тысяч футов. Сатеруэйт снизил скорость, и двигатели стали шуметь чуть тише.
– Будете звонить своему другу, который живет на Лонг-Айленде? – поинтересовался Халил.
– Да, наверное, позвоню.
– Вместе служили в армии?
– Да. Сейчас он директор Музея авиации. Возможно, если утром у нас будет время, я заскочу к нему. Можете составить мне компанию, если хотите, я покажу вам свой старый F-111 – в музее есть один экземпляр.
– Это было бы интересно.
– Конечно. Я сам уже много лет не видел ни одного такого самолета.
– Хотите посмотреть на него и вспомнить прошлое?
– Да.
Халил взглянул в окно и подумал: какая ирония судьбы. Он только что прибыл оттуда, где убил товарища этого пилота, и вот сейчас пилот везет его туда, где он убьет еще одного. Интересно, оценил бы пилот эту иронию?
Асад Халил откинулся на спинку кресла и посмотрел на небо. Солнце уже начало садиться, и он прочитал про себя положенные молитвы, а вслух тихо сказал:
– Господи, благослови мой джихад, ослепи моих врагов, отдай их в мои руки... Аллах велик.
– Вы что-то сказали? – спросил Сатеруэйт.
– Просто поблагодарил Бога за хороший день и попросил его благословить мою поездку в Америку.
– Да? А попросите его оказать и мне пару услуг.
– Я попросил. Он вам поможет.
Глава 40
Когда такси отъехало от здания ФБР на Федерал-Плаза, Кейт спросила:
– На этот раз зайдешь ко мне? Или тебе хочется спать?
В ее словах прозвучала легкая издевка, а может, даже и вызов моему мужскому самолюбию. Эта женщина поняла, какие кнопки следует нажимать.
– Зайду, – буркнул я.
Мы ехали молча, движение было умеренным, а улицы сверкали от падающего апрельского снега. Когда мы подъехали к дому Кейт, я расплатился с водителем, в общую сумму вошла и поездка из аэропорта Кеннеди, и время ожидания у здания ФБР. А еще мне пришлось нести ее чемодан. Что ни говори, а секс не бывает совершенно бесплатным.
Дверь нам открыл швейцар. Его наверняка удивило, что мисс Мэйфилд вышла из дома с чемоданом, а через несколько часов вернулась с тем же чемоданом и с мужчиной. Буду рад, если этот вопрос не даст ему спать всю ночь.
Мы поднялись в лифте на четырнадцатый этаж и вошли в квартиру. Квартира оказалась небольшой, белые стены, дубовый паркет без ковров и минимум современной мебели. Здесь не было растений, картин, скульптур, безделушек, и, слава Богу, не было кошки. Одну из стен закрывали полки с книгами, рядом располагались телевизор и проигрыватель компакт-дисков, динамики которого стояли на полу.
Из комнаты арка вела в кухню, и Кейт прошла прямо туда и открыла шкафчик.
– Виски? – спросила она.
– Да, будь любезна.
Она поставила на небольшой столик бутылку, я подошел и опустился на стул, а Кейт тем временем уже подала два стакана со льдом и налила виски.
– Добавить содовой?
– Нет, спасибо, – отказался я.
Мы чокнулись и выпили. Кейт снова налила, и мы повторили.
– Ты ужинал? – поинтересовалась Кейт.
– Нет, но я не голоден.
– Очень хорошо. А я чего-нибудь перекушу. – Она вытащила из шкафчика какие-то пакеты – то ли с чипсами, то ли с чем-то еще. Затем снова налила виски, прошла в комнату и включила музыку. Зазвучали старые записи Билла Холидея.
Кейт скинула туфли, сняла пиджак и продемонстрировала красивую белую блузку, кобуру с «глоком», ну и все остальное. Пиджак Кейт бросила на кресло, за пиджаком последовала кобура... но все остальное осталось на ней.
Чтобы не пользоваться преимуществом вооруженного человека, я тоже снял пиджак и отстегнул от брючного ремня кобуру.
Кейт посмотрела на часы.
– Надо будет посмотреть одиннадцатичасовые «Новости» – сегодня состоялось три пресс-конференции.
– Ладно, посмотрим.
Кейт поднялась со стула.
– Пойду проверю автоответчик и сообщу в оперативный штаб, что я дома. – Она посмотрела на меня и спросила: – Сказать им, что ты здесь?
– Как хочешь.
– Но в штабе должны постоянно знать твое местонахождение.
– Я понимаю.
– Ну так что, ты остаешься?
– И в этом случае все зависит от твоего желания.
Кейт повернулась и вышла через дверь, которая, наверное, вела в ее спальню или в кабинет. Прихлебывая виски, я размышлял о продолжительности и цели своего визита. Я понимал, что если допью виски и уйду, то мы с мисс Мэйфилд больше не будем приятелями. А если я останусь, то мы все равно уже не будем приятелями. Да, я действительно загнал себя в угол.
Вернувшись, Кейт сказала:
– На автоответчике только твое сообщение. – Она опустилась рядом на стул. – Я позвонила в оперативный штаб.
Не выдержав, я поинтересовался:
– Ты сказала, что я здесь?
– Сказала. У дежурного была включена громкая связь, и я услышала, как после моих слов все дружно захихикали.
Я улыбнулся.
Кейт налила себе еще виски, порылась в пакетах.
– Разве это еда? Вообще-то я умею готовить, но не готовлю. А ты что ешь дома?
– То, что покупаю по дороге.
– Тебе нравится жить одному?
– Иногда.
– А я никогда ни с кем не жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
– Я вас понимаю.
– Да? Простите, я, наверное, надоел вам со своей болтовней.
– И ваши чувства по поводу женщин, выполняющих мужскую работу, я тоже разделяю.
– Значит, у нас с вами много общего. – Сатеруэйт засмеялся и подумал, что этот парень не такой уж и плохой, несмотря на то что иностранец и, возможно, мафиози.
– А зачем вы повесили на стену тот плакат? – спросил Халил.
– Он напоминает мне о том моменте, когда я чуть не накрыл бомбой его задницу, – ответил Сатеруэйт, совсем забыв об осторожности. – На самом деле его дом не был моей целью, этим занимались Джим и Пол. Одна их бомба угодила прямо в дом этого ублюдка, но он в эту ночь спал на улице в палатке. Эти чертовы арабы любят палатки. Погибла его дочь, очень жаль, конечно, но война есть война. Досталось и его жене, и двум детям, но они остались живы. Никто не хочет убивать женщин и детей, но иногда они оказываются там, где не должны находиться. Будь я ребенком Каддафи, я бы не подходил к своему папочке ближе чем на милю, – закончил Сатеруэйт со смехом.
Халил глубоко вздохнул, стараясь держать себя в руках.
– А в чем заключалась ваша задача? – спросил он.
– Я бомбил командный центр, топливный склад, казармы... и кое-что еще. Сейчас уже не помню. А почему вы спросили?
– Да просто любопытно.
– Да? Так вот, мистер Фанини, забудьте обо всем. Как я уже говорил, мне запрещено рассказывать об этом.
– Да, разумеется.
Самолет летел на высоте семь с половиной тысяч футов. Сатеруэйт снизил скорость, и двигатели стали шуметь чуть тише.
– Будете звонить своему другу, который живет на Лонг-Айленде? – поинтересовался Халил.
– Да, наверное, позвоню.
– Вместе служили в армии?
– Да. Сейчас он директор Музея авиации. Возможно, если утром у нас будет время, я заскочу к нему. Можете составить мне компанию, если хотите, я покажу вам свой старый F-111 – в музее есть один экземпляр.
– Это было бы интересно.
– Конечно. Я сам уже много лет не видел ни одного такого самолета.
– Хотите посмотреть на него и вспомнить прошлое?
– Да.
Халил взглянул в окно и подумал: какая ирония судьбы. Он только что прибыл оттуда, где убил товарища этого пилота, и вот сейчас пилот везет его туда, где он убьет еще одного. Интересно, оценил бы пилот эту иронию?
Асад Халил откинулся на спинку кресла и посмотрел на небо. Солнце уже начало садиться, и он прочитал про себя положенные молитвы, а вслух тихо сказал:
– Господи, благослови мой джихад, ослепи моих врагов, отдай их в мои руки... Аллах велик.
– Вы что-то сказали? – спросил Сатеруэйт.
– Просто поблагодарил Бога за хороший день и попросил его благословить мою поездку в Америку.
– Да? А попросите его оказать и мне пару услуг.
– Я попросил. Он вам поможет.
Глава 40
Когда такси отъехало от здания ФБР на Федерал-Плаза, Кейт спросила:
– На этот раз зайдешь ко мне? Или тебе хочется спать?
В ее словах прозвучала легкая издевка, а может, даже и вызов моему мужскому самолюбию. Эта женщина поняла, какие кнопки следует нажимать.
– Зайду, – буркнул я.
Мы ехали молча, движение было умеренным, а улицы сверкали от падающего апрельского снега. Когда мы подъехали к дому Кейт, я расплатился с водителем, в общую сумму вошла и поездка из аэропорта Кеннеди, и время ожидания у здания ФБР. А еще мне пришлось нести ее чемодан. Что ни говори, а секс не бывает совершенно бесплатным.
Дверь нам открыл швейцар. Его наверняка удивило, что мисс Мэйфилд вышла из дома с чемоданом, а через несколько часов вернулась с тем же чемоданом и с мужчиной. Буду рад, если этот вопрос не даст ему спать всю ночь.
Мы поднялись в лифте на четырнадцатый этаж и вошли в квартиру. Квартира оказалась небольшой, белые стены, дубовый паркет без ковров и минимум современной мебели. Здесь не было растений, картин, скульптур, безделушек, и, слава Богу, не было кошки. Одну из стен закрывали полки с книгами, рядом располагались телевизор и проигрыватель компакт-дисков, динамики которого стояли на полу.
Из комнаты арка вела в кухню, и Кейт прошла прямо туда и открыла шкафчик.
– Виски? – спросила она.
– Да, будь любезна.
Она поставила на небольшой столик бутылку, я подошел и опустился на стул, а Кейт тем временем уже подала два стакана со льдом и налила виски.
– Добавить содовой?
– Нет, спасибо, – отказался я.
Мы чокнулись и выпили. Кейт снова налила, и мы повторили.
– Ты ужинал? – поинтересовалась Кейт.
– Нет, но я не голоден.
– Очень хорошо. А я чего-нибудь перекушу. – Она вытащила из шкафчика какие-то пакеты – то ли с чипсами, то ли с чем-то еще. Затем снова налила виски, прошла в комнату и включила музыку. Зазвучали старые записи Билла Холидея.
Кейт скинула туфли, сняла пиджак и продемонстрировала красивую белую блузку, кобуру с «глоком», ну и все остальное. Пиджак Кейт бросила на кресло, за пиджаком последовала кобура... но все остальное осталось на ней.
Чтобы не пользоваться преимуществом вооруженного человека, я тоже снял пиджак и отстегнул от брючного ремня кобуру.
Кейт посмотрела на часы.
– Надо будет посмотреть одиннадцатичасовые «Новости» – сегодня состоялось три пресс-конференции.
– Ладно, посмотрим.
Кейт поднялась со стула.
– Пойду проверю автоответчик и сообщу в оперативный штаб, что я дома. – Она посмотрела на меня и спросила: – Сказать им, что ты здесь?
– Как хочешь.
– Но в штабе должны постоянно знать твое местонахождение.
– Я понимаю.
– Ну так что, ты остаешься?
– И в этом случае все зависит от твоего желания.
Кейт повернулась и вышла через дверь, которая, наверное, вела в ее спальню или в кабинет. Прихлебывая виски, я размышлял о продолжительности и цели своего визита. Я понимал, что если допью виски и уйду, то мы с мисс Мэйфилд больше не будем приятелями. А если я останусь, то мы все равно уже не будем приятелями. Да, я действительно загнал себя в угол.
Вернувшись, Кейт сказала:
– На автоответчике только твое сообщение. – Она опустилась рядом на стул. – Я позвонила в оперативный штаб.
Не выдержав, я поинтересовался:
– Ты сказала, что я здесь?
– Сказала. У дежурного была включена громкая связь, и я услышала, как после моих слов все дружно захихикали.
Я улыбнулся.
Кейт налила себе еще виски, порылась в пакетах.
– Разве это еда? Вообще-то я умею готовить, но не готовлю. А ты что ешь дома?
– То, что покупаю по дороге.
– Тебе нравится жить одному?
– Иногда.
– А я никогда ни с кем не жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182