– Конечно. Сотовый телефон в Нью-Йорке, а я рядом с ним. А вы где?
– В Ливии.
– Не шутите? А слышно вас так, как будто вы в соседнем квартале.
– Возможно, так оно и есть. Может, я в Нью-Йорке.
– А вы посмотрите в окно и попытайтесь понять, где вы. Что видите: желтые такси или верблюдов?
– Мистер Кори, мне не нравится ваш юмор. А поскольку мы оба лжем, то совершенно не имеет значения, где мы находимся.
– Правильно. Тогда зачем вы звоните? Что вам нужно?
– Думаете, мне нужна от вас какая-то услуга? Просто захотелось услышать ваш голос.
– Очень любезно с вашей стороны. Может, я вам снова приснился? – Я посмотрел на Кейт, которая не отрывала взгляда от дороги.
– Вы угадали, я действительно видел вас во сне, – ответил Халил.
– Хороший был сон?
– Мы встретились с вами в темном месте, а потом я вышел на свет один, перепачканный вашей кровью.
– Правда? И как вы думаете, что это означает?
– Вы сами понимаете, что это означает.
– А вам когда-нибудь снилась женщина? Знаете, как бывает... Ты вроде бы трахнул ее во сне, но просыпаешься, а член по-прежнему торчком.
Кейт ткнула меня локтем в ребра.
Не ответив на мой вопрос, Халил сменил тему:
– Знаете, вы можете оказать мне несколько услуг.
– Я слушаю.
– Во-первых, передайте, пожалуйста, мистеру Уиггинзу, что я все равно убью его, даже если для этого мне понадобится еще пятнадцать лет.
– Успокойтесь, Асад, пора уже забыть и простить...
– И во-вторых, мистер Кори, это касается также вас и мисс Мэйфилд.
Я бросил взгляд на Кейт, но, похоже, она не могла слышать слова Халила.
– Поймите, Асад, нельзя с помощью насилия решить все ваши проблемы.
– Разумеется, можно.
– Тот, кто вытащил меч из ножен, сам погибнет...
– Но если он лучше всех владеет мечом, то останется жив. Я попробую перевести вам строчку из арабской поэмы про одинокого и бесстрашного воина, который скачет...
– Эй, а я ее знаю! С арабским у меня плохо, а по-английски она звучит так... – Я откашлялся и продекламировал: – «Он скакал один, нагоняя ужас на врага, и помощницей была ему йеменская сабля, украшали которую не узоры, а боевые зарубки». Ну как?
Повисла долгая пауза, затем Халил спросил:
– Откуда вы знаете эти строки?
– Прочитал друг-араб. У меня много друзей-арабов, которые работают вместе со мной. Они очень стараются найти вас.
Подумав, Халил ответил:
– Они все попадут в ад.
– А куда вы намерены попасть?
– В рай.
– Но вы и так уже в раю, то есть в Калифорнии.
– Я в Ливии. Я завершил свой джихад.
– Что ж, если вы в Ливии, то мне неинтересен этот разговор, да и стоит это дорого, так что...
– Я сам скажу вам, когда наш разговор будет закончен.
– Ну, тогда переходите прямо к делу.
Мне казалось, что я знаю, зачем позвонил Халил. Кстати, в те моменты, когда он молчал, я слышал птичье щебетание. Значит, Асад находился на улице, если только у него в доме не было клетки с птицей. Конечно, я не силен в птичьем пении, но точно так пела ночная птичка в Бель-Эйр. Так что Халил наверняка находился где-то в этом районе.
Наконец Халил перешел к настоящей цели своего звонка и спросил:
– Что там вы говорили мне во время нашего последнего разговора?
– По-моему, я назвал вас идиотом. Но хочу взять свои слова назад, это была вспышка гнева, а я, как федеральный служащий и американец...
– Насчет моей матери и отца.
– Ах да. Что ж, ФБР, а точнее, ЦРУ и их зарубежные агенты, располагают вполне достоверной информацией о том, что ваша мама... Как бы это сказать?.. У нее были очень близкие отношения с мистером Каддафи. Понимаете? Мы же с вами мужчины, верно? Возможно, вам неприятно это слышать, но ваша мама была так одинока... а папа отсутствовал... Эй, вы слушаете?
– Продолжайте.
– Хорошо. – Я взглянул на Кейт, она показала мне большой палец, и я продолжил: – Понимаете, Асад, я им не судья. Возможно, ваша мама и Муамар сошлись только после того, как ваш папа... ох, это уже другая история. Вы действительно уверены, что хотите услышать ее?
– Говорите.
– Так вот, снова ЦРУ... просто удивительно, сколько всего знают эти парни. У меня в ЦРУ есть очень хороший друг, его зовут Тед. Так вот Тед рассказал мне, что ваш папа... его ведь звали Карим, да? Ну, вы знаете, что произошло в Париже. Однако вы, наверное, не знаете, что убили его не израильтяне. Послушайте, Асад, может, не будем ворошить прошлое? Всякое случается. Я знаю, какой вы бываете в гневе, так, может, не надо заводить себя? Забудьте.
После долгой паузы Халил промолвил:
– Говорите.
– Понимаете, я знаю людей. Они просят рассказать им правду и обещают не злиться. А когда услышат правду, впадают в бешенство. Мне не хотелось бы, чтобы вы ненавидели меня.
– У меня нет к вам ненависти.
– Но вы же хотите убить меня.
– Да, но ненависть здесь ни при чем. Вы ничего мне не сделали.
– Напротив, сделал. Я расстроил ваши планы и не позволил убить Уиггинза. Так разве можно мне доверять? Помните: «И ты, Брут?»?
– Простите?
– Это по-латыни. Так что вполне понятно, что вы меня ненавидите. Какой же смысл рассказывать про вашего отца?
Подумав, Халил ответил:
– Если вы расскажете мне все, что знаете, то даю слово, я не стану убивать ни вас, ни мисс Мэйфилд.
– И еще Уиггинза.
– А вот этого обещать не могу. Он обречен.
– Ладно-ладно, лучше половина, чем вообще ничего. Так... на чем я остановился? Ах, на Париже. Не хочу пересказывать сплетни или сеять семена сомнения и недоверия, но вы должны задать самому себе вопрос, который задают все детективы, расследующие убийства: кому это выгодно? Кому была выгодна смерть вашего отца?
– Израильтянам, разумеется.
– Да бросьте, Асад, вы же не такой глупый. Скольких армейских капитанов убили израильтяне на улицах Парижа? Для убийства израильтянам нужна веская причина. А что им плохого сделал ваш отец? Скажите, если знаете.
– Он ненавидел евреев.
– А кто в Ливии их любит? Мои друзья из ЦРУ уверены в том, что вашего отца убили не израильтяне. По свидетельствам ливийских перебежчиков, приказ убить вашего отца отдал лично мистер Муамар Каддафи. Мне очень жаль.
Халил ничего не сказал, и я продолжил:
– Вот так все и было. Может, между вашим отцом и Каддафи возникли какие-то политические разногласия? А может, это все-таки из-за мамы? Кто знает. Подумайте сами.
Халил продолжал молчать.
– Эй, Асад, вы меня слушаете?
В ответ он разразился грозной тирадой:
– Ты поганый лжец, и я с удовольствием вырву тебе язык, прежде чем перережу глотку.
– Правда? Я знал, что вы расстроитесь. Вот так всегда бывает, сделаешь людям доброе дело... Алло? Асад? Алло?
Связь оборвалась, я положил телефон на сиденье между собой и Кейт и глубоко вздохнул.
Некоторое время мы ехали молча, затем я пересказал Кейт слова Халила, не утаив даже, что он пообещал убить ее.
– Похоже, мы ему не нравимся, – заключил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182