– Я задержался в автомобильной пробке.
– На самом деле до назначенного срока еще десять минут.
– Ох...
– Мне нравится ваш галстук.
– Я снял его с мертвого болгарина в ночном стамбульском поезде.
Секретарша захихикала. Слева от ее стола находилась дверь с табличкой «Конференц-зал», но на самом деле за дверью были комнаты для допросов и камеры для арестованных. Это не совсем походило на конференц-зал. А на двери справа висела табличка: «Комната отдыха и бар». В действительности же дверь вела в оперативный штаб и узел связи.
– Пройдите в оперативный штаб, – предложила мне мисс Тейт. – Там уже четверо, вы будете пятым.
– Спасибо.
Я прошел в полутемную, похожую на пещеру комнату без окон, заставленную столами с компьютерами. Широкая задняя стена комнаты представляла собой огромную цветную компьютерную карту мира, на экран можно было вывести детальную карту любого места, например центра Исламабада. Короче говоря, оперативный штаб был оснащен по последнему слову техники. Что ж, деньги для федералов не проблема.
В любом случае мое рабочее место находилось не здесь, а по вышеупомянутому адресу – Федерал-Плаза, 26. Сюда же в этот; субботний день я был вынужден приехать, чтобы встретить какого-то араба, которого следовало укрыть в безопасном месте и как следует допросить.
Проигнорировав своих коллег, я направился прямиком к кофеварке, которая в отличие от той, что мы пользовались в полицейском участке, была чистой и работала прекрасно. Спасибо налогоплательщикам, оплачивающим расходы федералов.
Я занялся приготовлением кофе, что помогло мне не общаться с коллегами еще несколько минут. А коллеги сидели за свободным столом. Сегодня в состав команды входили Тед Нэш из ЦРУ и Джордж Фостер из ФБР. Плюс Ник Монти из Департамента полиции Нью-Йорка и Кейт Мэйфилд из ФБР.
Кейт подошла ко мне и принялась готовить себе чай. Предполагалось, что она будет моей наставницей. Ладно, пусть будет кем угодно, лишь бы не напарницей.
– Мне нравится твой галстук, – заметила Кейт.
– Я как-то задушил им воина-ниндзя. Это мой любимый галстук.
– Правда? А как тебе нравится новая работа?
– Я просто влюблен в нее.
– Тогда почему ты хочешь перейти в сектор, занимающийся ИРА?
– Понимаешь, мусульмане не пьют. Я не могу правильно писать их имена в отчетах. И потом, их женщин невозможно соблазнить.
– Я давно не слышала таких слов, это позиция расиста и женофоба.
– Ты вообще мало что слышала.
– Здесь вам не полицейский участок, мистер Кори.
– Но я-то полицейский. Тебе придется смириться с этим.
– Это значит, что ты намерен шокировать нас своими выходками?
– Да. Послушай, Кейт, я благодарен тебе за вмешательство – то есть я хотел сказать – за наставничество, – но через неделю я либо буду в секторе, работающем по ИРА, либо вообще уйду от вас.
Кейт ничего не ответила и занялась лимоном. Я посмотрел на нее. Лет тридцать, наверное. Блондинка, голубые глаза, светлая кожа, спортивная фигура, никаких украшений, легкий макияж. На мой взгляд – никаких изъянов, если не считать нескольких пятнышек перхоти на темно-синем блейзере. Наверное, в школе она занималась одновременно тремя видами спорта, принимала холодный душ, а в колледже организовывала спортивные состязания. Я ненавидел ее. Нет, не в прямом смысле этого слова, но просто у нас с ней не было ничего общего, за исключением, пожалуй, некоторых аналогичных внутренних органов. Трудно было определить ее акцент, и я вспомнил, как Ник Монти говорил, что ее отец работал в ФБР и семья жила в различных штатах.
Кейт повернулась и посмотрела на меня, а я посмотрел на нее и выдержал взгляд ее проницательных голубых глаз.
– Ты пришел к нам с отличными рекомендациями, – обратилась ко мне Кейт.
– Неужели? И кто же меня рекомендовал?
– Коллеги из отдела по раскрытию убийств.
Я промолчал.
– А еще Тед и Джордж, – добавила Кейт и кивнула в сторону «болвана и олуха».
Я едва не поперхнулся кофе. Непостижимая загадка. С какой стати эти двое могли сказать обо мне что-то хорошее?
– Они не в восторге от тебя, но ты произвел на них впечатление в ходе того дела на Лонг-Айленде, – пояснила Кейт.
– Да, я тогда и сам себе понравился.
– Но почему же ты хочешь уйти из ближневосточного сектора? Если проблема заключается в Теде и Джордже, мы можем перевести тебя в другую команду в рамках нашего сектора.
– Я люблю Теда и Джорджа, но в действительности мое сердце принадлежит сектору по борьбе с ИРА.
– Очень жаль, потому что настоящие дела именно у нас. Можно сделать хорошую карьеру. А ИРА ведет себя в Америке очень тихо.
– Вот и хорошо. Меня не интересует карьера.
– А вот палестинцы и мусульманские группы представляют потенциальную угрозу для национальной безопасности.
– Да уж какую там «потенциальную», – возразил я, – вспомни взрывы в Центре международной торговли.
Кейт промолчала.
Я понял, что для сотрудников ОАС напоминание об этих взрывах звучит как фраза: «Вспомни Перл-Харбор». Разведка прохлопала ушами, но потом террористов отловили, так что получилось нечто вроде ничьей.
– Вся страна в страхе перед угрозой биологической, химической или даже ядерной атаки со стороны ближневосточных террористов, – продолжила Кейт. – Ты ведь понимаешь это?
– Понимаю.
– Поэтому все другие дела в ОАС считаются второстепенными. Настоящая работа идет в Ближневосточном секторе, а ты, похоже, человек действия, – с улыбкой закончила Кейт.
Я улыбнулся в ответ и спросил:
– А какое тебе дело до меня?
– Ты мне нравишься.
Я вскинул бровь от удивления.
– Мне нравятся вот такие неандертальцы из Нью-Йорка, – пояснила Кейт.
– Послушай, Кейт, у меня просто нет слов.
– Тогда подумай об этом.
– Ладно, подумаю.
Я взглянул на ближайший монитор и увидел, что рейс 175 авиакомпании «Транс-континенталь» из Парижа, который мы ждем, прибывает вовремя. И снова обратился к мисс Мэйфилд:
– Как думаешь, сколько это займет времени?
– Часа два или три. Час бумажной работы здесь, затем вернемся с нашим сомнительным перебежчиком на Федерал-Плаза, а там будет видно.
– Что будет видно?
– А ты куда-то торопишься?
– Да вроде того.
– Очень сожалею, что национальная безопасность мешает твоей личной жизни.
Я не нашел достойного ответа, поэтому сказал:
– Я большой поклонник национальной безопасности. Поэтому я в твоем распоряжении до восемнадцати часов.
– Да можешь уйти когда захочешь. – Кейт взяла свою чашку с чаем и присоединилась к коллегам.
А я остался на месте со своим кофе и задумался над предложением Кейт проваливать отсюда. Сейчас я был похож на человека, который, стоя среди зыбучих песков, наблюдает за тем, как тот покрывает ботинки, и гадает, через какое время песок доберется до носков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182