— Разве я этого не знаю? — Он поцеловал ее в золотистую блестящую макушку.
— А теперь я хочу, чтобы ты еще покормила меня устрицами.
— Я здесь только для того, чтобы служить вам, милорд, — сказала она смиренно, соскальзывая с его колен. — Ваше слово — закон для меня.
Джулиан с наслаждением потянулся, и на его губах заиграла ленивая улыбка.
— Мне кажется, тебе придется выполнить много приказов, Лютик. Я предвкушаю долгую ночь.
Ночь и в самом деле оказалась очень длинной, и Тэмсин удалось урвать для сна не более получаса, когда ее внутренние природные часы разбудили ее как раз перед рассветом. Джулиан крепко спал, растянувшись на животе рядом с ней, на белой подушке выделялась ярким пятном густая копна его рыжевато-золотистых волос.
Она выскользнула из постели, слегка, чтобы не потревожить Джулиана, откинув одеяло. Бесшумно, не задев, миновала полог и оказалась в темной комнате. Тэмсин привыкла передвигаться ночью, и потому ее глаза быстро приспособились к темноте. Остатки пира все еще стояли на столе, а тяжелая мебель была сдвинута с мест. Торопливо натягивая бриджи, она улыбалась своим воспоминаниям. Приказы полковника подчас требовали изрядных гимнастических упражнений.
Через пять минут она уже была готова и сидела за секретером. Она писала Джулиану записку. Ел во что бы то ни стало требовалось придумать убедительную причину своего внезапного, безмолвного, ночного отъезда. Возможно, он не стал бы настаивать на том, чтобы вернуться с ними назад в Корнуолл… Но все-таки такая опасность существовала. А ей было совсем ни к чему, чтобы он оказался поблизости, когда она будет выяснять отношения с Седриком Пенхэлланом.
"Милорд полковник!
Нам необходимо вернуться в Корнуолл — за Хосефой и сокровищами. Кроме того, у Габриэля там остались кое-какие дела. Ждите нас через две недели, считая с сегодняшнего дня. Знаю, что в Лондоне у вас есть дела, и потому не хочу вас отвлекать, не хочу, чтобы вы нас сопровождали. Итак, через две недели, считая с этой минуты, я буду снова к вашим услугам и стану покорно выполнять все ваши приказы. Целую (Бесо)".
Она внимательно перечитала записку. Этого было достаточно, это должно было возыметь действие. Если он рассердится, что она исчезла так же быстро, как и появилась, то она сумеет с ним помириться, когда вернется. По крайней мере, пока они будут в разлуке, у него будет что вспомнить.
Она свернула бумагу и с легкой улыбкой перевязала ее бархатной лентой цвета слоновой кости, которую он в последний раз видел на ее волосах. Потом на цыпочках вернулась к постели и осторожно положила записку рядом с подушкой, у самой его головы.
Джулиан что-то пробормотал во сне и перевернулся на спину. Теперь он лежал, широко раскинув руки. Тэмсин боролась с искушением отвести с его лба непокорную прядь и прижаться губами к широкому лбу. Но он спал, как солдат, и она знала, что даже легчайшее прикосновение разбудит его.
Она неслышно удалилась из комнаты и поспешила вниз по лестнице, через погруженный в тишину и темноту дом, в библиотеку, располагавшуюся в тыльной его части. Она вспрыгнула на подоконник невысокого окна, перелезла через него и оказалась на мягкой и влажной земле, Габриэль ждал ее у конюшен, держа Цезаря за уздечку. Он приветствовал ее кивком головы.
— Все в порядке, малышка?
— Все хорошо.
Тэмсин вскочила в седло. Через пять дней они должны были добраться до Тригартана. Ее встреча с Седриком будет продолжаться не более часа или двух. Лошадям потребуется день передышки. После этого они вернутся, и она сосредоточит все свои силы на осаде бастиона по имени полковник лорд Джулиан Сент-Саймон.
Если же эта операция не увенчается успехом и ей не удастся его покорить, то она станет лагерем возле стен крепости и будет довольствоваться тем, что ей будет перепадать время от времени. И так будет продолжаться до тех пор, пока он не сдастся.
Когда Джулиан проснулся, был уже день. Он читал записку, еще не веря, что его опять провели, но уже начинал сердиться. Долгие часы она играла роль самой преданной, покорной, кроткой и трогательной в своей любви женщины, открывая перед ним такие стороны своей натуры, о существовании которых он и не подозревал. Но она все-таки оставалась проклятой бродяжкой и разбойницей! Почему бы ей не быть прямой и честной? Зачем ей понадобилось ускользать среди ночи, чтобы сделать нечто столь простое — привезти вещи и Хосефу. Он почувствовал, что ему не по себе. Беспокойство снедало его. Странная все-таки история! Даже такая сумасбродка, как Тэмсин, не прибегла бы к столь сложным уловкам ни с того ни с сего. Она не стала бы уезжать ночью без всякой разумной причины. Причину он мог придумать только одну: она не хотела, чтобы он сопровождал ее в этом путешествии. Она провела с ним ночь, которую он должен был вспоминать в ее отсутствие, уже зная, что дальше поступит именно так; тихонько выберется из его постели и уедет, пока он еще будет спать. Стоило ли действовать так хитроумно, если она собиралась всего-навсего проехаться в Тригартан и забрать Хосефу и свое имущество?
Хотя Тэмсин и сказала ему, что больше не будет разыскивать семью матери, она, по-видимому, собиралась сделать еще одну попытку разузнать что-то о своих родственниках. Может быть, она нашла какую-то зацепку, какую-то нить и решила все-таки попытаться размотать клубок до своего отъезда из Англии?
Насколько он знал характер Тэмсин, она скорее склонна довести задуманное до конца, чем бросить дело на полдороге. Приехать сюда ради этого и покорно согласиться все бросить только потому, что он просил об этом? Разумеется, он верил, что она собирается вернуться с ним в Испанию. Но до этого целеустремленная дочь Эль Барона хотела закончить свои дела.
Послать к черту свою такую женственную сущность и дать возобладать в себе упрямому, лукавому, склонному к интригам чертенку!
Сент-Саймон не мог поехать за ней, пока не договорится об их отплытии из Портсмута. Если бы он проявил достаточную настойчивость, околачивался часами в коридорах власти в надежде на аудиенцию, если бы мог безоглядно пробиваться сквозь бюрократические препоны, возможно, он получил бы уже к концу дня все необходимые документы. Но он не мог начать погоню ночью, поэтому терял двадцать четыре часа.
И почему, черт возьми, ему было так не по себе? Он нахмурился и оглядел в непонятной тревоге перевернутую вверх дном комнату. Даже если бы у нее были какие-нибудь мысли насчет Пенхэлланов, самое страшное, что могло бы произойти, — это ее встреча с Седриком, который бы ее унизил и с презрением отверг. Что могло случиться в Тригартане за двадцать четыре часа? И ведь с ней был Габриэль.
Глава 24
— Мне бы не хотелось, чтобы вы уезжали в Испанию, — в который раз сказала безутешная Люси, сидя на подоконнике в комнате Тэмсии, в башне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115