Со мной такое было впервые.
Но я уверен, что никто и никогда не спрашивал об этом в первые пять минут знакомства. И никто и никогда не получал такого ответа, который получил я.
– Я была бы счастлива, – сказала она.
– Но… – сказал я. – Ваш ответ неполон, и его начало подразумевает, что будет «но».
– Сколько вам лет, Иван? – спросила она.
– Тридцать два.
– А мне – в десять раз больше.
– Мне всегда нравились женщины постарше.
– Я – дочь Повелителя Эльфов.
– А я – Избранный, от которого зависит судьба мира.
– Мир на пороге войны, на пороге больших перемен.
– Смутные времена, – сказал я. – Но я не вижу в этом препятствия. Я люблю вас.
– Не играйте словами, Иван.
– Я не играю словами. Это было как удар грома в летний день, как вспышка новой звезды на небосклоне, это произошло в один миг, но я чувствую, что это на всю жизнь.
– Именно так чувствуют любовь эльфы, – сказала она тихо. – Эльфы, но не люди.
– Поверьте мне, что я не лгу.
– Вы не лжете, – сказала она. – Ибо, когда я увидела вас там, на лестнице, я сама испытала это чувство.
– Значит… – Я не договорил, боясь услышать ответ, и в то же время страстно желая его услышать.
– Я люблю вас, – прошептала она.
И, как этот процесс описали бы авторы дамских романов, ничего не понимающие в настоящей любви и лишь пыжащиеся в жалких попытках описать неописуемое, она упала в мои объятия.
Не знаю, сколько прошло времени, может быть, несколько минут, а может быть, много часов, но-это были лучшие минуты и часы в моей жизни. Я, тот, которому казалось, что в этой жизни он видел все, никогда и представить себе не мог, какое удовольствие можно получать от простого поцелуя, от теплого прикосновения губ.
– Мы опоздаем, – сказала она. – Обед…
– К черту обед, – сказал я. – Я не голоден.
– Но гости жаждут услышать ваш рассказ.
– Морган и Кимли все расскажут, – сказал я. – Они тоже там были.
– Гости захотят посмотреть на Избранного.
– Не в зоопарке, – сказал я. – Перетопчутся.
Она улыбнулась. Мы сидели на полу беседки, заключив друг друга в объятия, и, казалось, могли просидеть так целую вечность.
– Я никогда раньше не встречала такого, как ты.
– А я – такую, как ты.
– В вашем мире нет эльфов.
– А в вашем – бизнесменов.
– Ты странный.
– Ты читаешь мои мысли?
– Это не в моих силах. Но я чувствую тебя.
– А я – тебя.
– И что же ты чувствуешь?
– Тепло.
– Я не могу тебя понять.
– Это странно.
– Внешне ты такой же, как все. Ты – Избранный, ты герой, ты оставляешь за собой трупы врагов, ты храбр и доблестен и ни перед чем не остановишься.
– Ты мне льстишь, Гала.
– Как ты меня назвал?
– Галадриэль – слишком длинное имя для меня и слишком холодное, Дри.
– Тогда я буду называть тебя Ваней.
– Как будет угодно моей госпоже.
– Не перебивай меня. Внешне ты один, но внутри ты совсем другой. Внутри ты как ребенок. Ты веришь в добро и в справедливость, в торжество света.
– Все мужчины – большие дети. Только игрушки у них другие.
– Неправда. Морган и Разрушитель родились взрослыми. У них не было детства, и если они и верят в добро, то в такое добро, у которого стальные кулаки.
– Иногда по-другому нельзя.
– Иногда по-другому нужно. Но они не знают другого пути.
– Кто может похвастаться тем, что знает больше одной дороги?
– Ты удивляешь меня. У тебя хватает мудрости принимать мир таким, каков он есть.
– Может быть, потому что у меня нет силы, чтобы его изменить?
– У тебя есть такая сила. Ты должен изменить мир, должен избавить его от Большого Зла.
– А если я не смогу?
– Тогда мир погибнет в огне войны.
– Я постараюсь, – сказал я.
Еще много минут-часов спустя.
– После обеда мой отец созывает Совет, – сказала она.
– Я помню.
– Ты должен там быть, и я тоже.
– Как долго длятся обеды твоего отца?
– Много часов, – сказала она. – Несколько перемен блюд, с перерывами между ними, чтобы гости смогли в полной мере насладиться нашими песнями и танцами, посмотреть на великолепие эльфийского искусства.
– Значит, у нас еще есть время.
– Да.
– Тогда давай насладимся тем, что у нас есть.
Занавес.
Существуют вещи настолько интимные, что их я описывать не собираюсь. В жизни любого человека есть моменты, которые лучше оставить за кадром.
Я закурил сигарету, скорее по привычке, нежели из желания покурить.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Курю, – сказал я.
– Тебе это не нужно, – сказала она.
И вдруг я почувствовал правоту ее слов. Мне это действительно было не нужно.
Она взяла сигарету из моих рук и затушила об пол. Раньше я никому такого не позволял, но она могла делать со мной все, что угодно. И я совсем не ощущал желания курить и раздражения от того, что мне не дают этого делать.
– Давай поговорим, – сказал я.
– Давай, – согласилась она. – О чем?
– О чем-нибудь, – сказал я. – Я все еще плохо ориентируюсь в вашем мире.
– Теперь это и твой мир.
– Я знаю, – сказал я.
– Ты хочешь вернуться?
– Нет. Я боюсь этого, и сейчас, как никогда раньше.
– Не бойся, – сказала она. – Страх сделает тебя слабее.
– Я боюсь не за себя, – сказал я. – А за остальных. Без меня у вас нет шансов.
– Один меч – один герой, – сказала она. – Но ты не сможешь уйти, не выполнив дело до конца.
– Я не хочу уходить и после его завершения.
– Значит, ты останешься.
Когда я был рядом с ней, все было просто, и ничто не вызывало сомнений. Если бы непременным условием обладания этой, женщиной было бы убийство Темного Властелина, подайте мне сюда хоть пачку. Для меня не было невозможных дел, все было мне по плечу.
– Тебя позвал не Морган и не кристалл, который он использовал, – сказала она. – Они лишь облегчили твой путь. Тебя позвала не Валькирия, она лишь орудие, пускай на ней лежат могучие чары. Тебя позвала в путь твоя судьба.
– Должно быть, так и есть.
Внезапно я заметил то, что должен был заметить давным-давно. Галадриэль была точной, один в один, копией той девушки, в образе которой судьба позвала меня в путь на моей бензоколонке и которую Морган приписал побочному эффекту действия кристалла. Я не узнал ее сразу, потому что тогда она была в дорожной одежде. И потому что оригинал всегда лучше своей копии. Тогда я уверовал в судьбу и в то, что она свела меня с этой женщиной.
– Расскажи мне что-нибудь, – попросил я.
– О чем?
– О чем угодно, лишь бы слышать твой голос.
– Осталось мало времени на праздные разговоры.
– Тогда расскажи мне о своем отце.
– Бранд – Повелитель Эльфов, – сказала она. – Что можно к этому добавить? Он мудр, добр и могуч. Он был великим воином, когда был молод, и стал великим учителем сейчас. Он любит искусство и развивает его по мере сил. Он хотел бы, чтобы эльфы стали дружны со всеми остальными народами, населяющими наш мир.
– Он хороший отец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136