Касс опустила руки и села в кресло напротив письменного стола.
– Не то, что думаешь ты. Потому что она ничего к тебе не испытывает. А вот я оплакивала твою смерть так, как это сделала бы вдова.
– Зря тратила время. Даже если бы я действительно умер.
– Бау рассказал мне, где ты был и кто она такая. Ей здесь не место. Ты был болен – и теперь не видишь, как это неправильно.
Лахлан даже не мог распалить в себе гнев, потому что еще никогда не был ни в чем уверен так, как был уверен в том, что Эмма – его подруга. Сейчас ему стало совершенно ясно, что все те соображения, по которым он долгие годы был дружелюбен с Кассандрой, теперь не применимы.
В прошлом он испытывал к ней жалость. Подобно ему самому, она долгие века не находила свою пару – и Лахлану казалось, что у нее, как и у него самого, нездоровая реакция на это. Но тогда как он искал врагов и охотно был на первом месте в любом сражении и вызывался выполнять любое опасное задание за границей, где он мог бы столкнуться со своей подругой, Кассандра вцепилась в него.
– Кто был рядом с тобой, когда погиб твой отец? Твоя матушка? Кто помогал тебе искать Хиса?
Он устало вздохнул:
– Весь клан.
Касс поджала губы – но почти моментально продолжила атаку:
– У нас с тобой долгая история. Мы принадлежим к одному виду. Лахлан, что бы сказали твои родители, узнав, что ты взял себе в подруги вампира? А Гаррет?
Если говорить честно, Лахлан не знал, как бы это приняли его родители. При жизни они очень сожалели о том, что их сыновья так долго не могут найти подруг, и понимали боль своего старшего сына, Лахлана, не скрывавшего своих чувств. Но они также ненавидели вампиров, считая их гадкими паразитами и чумой на земле. И относительно Гаррета он ничего сказать не мог. Но вместо этого Лахлан просто сказал:
– Я жду того дня, когда ты найдешь свою судьбу и, глядя назад, сможешь понять, насколько нелепыми я нахожу твои слова.
В эту минуту в дверях появился Бау. В ответ на вопросительный взгляд Лахлана он только пожал плечами, словно разговор с Эммой прошел не слишком удачно.
Следом за ним вошел Харманн: вспотевший, разгоряченный – полная противоположность хладнокровному и равнодушному Бау.
– Служащие уходят. Я просто хотел проверить, не нужно ли вам чего-нибудь, а потом я тоже уйду.
– Мы справимся.
– Если вам что-то понадобится, мой номер введен в телефонный аппарат.
– Можно подумать, мне это поможет, – проворчал Лахлан.
Ему казалось, что он неплохо справляется с освоением инструментов этого времени, но объемы новых технологий были просто пугающими.
– О! Итак, пакеты, которые сегодня были доставлены для вашей королевы, уже распакованы.
– Харманн, иди, – приказал он.
Вид у Харманна был такой, словно он вот-вот потеряет сознание.
Он бросил на Лахлана благодарный взгляд и скрылся за дверью.
– Подарками ее не тронешь! – недовольным тоном заявила Кассандра.
– А вот с этим я не соглашусь, – возразил Бау, доставая из кармана куртки румяное яблоко и полируя его о рукав. – Я успел убедиться в том, что королева очень любит подарки.
В ответ на вопросительный взгляд Лахлана Бау объяснил:
– Показал ей ее лошадь. Сожалею, что испортил твой сюрприз.
По нему незаметно было, что он сожалеет о чем бы то ни было.
Лахлан пожал плечами, словно его это не волновало, хотя ему очень хотелось увидеть ее реакцию и воспользоваться той благодарностью, которую она готова была бы продемонстрировать.
– И есть хорошее известие: ей не понравилась мысль о том, что Касс пошла с тобой разговаривать. Это малышку расстроило.
Неужели Эмма могла ревновать? Лахлан понимал, что она никогда не разделит ту душевную одержимость, которую он испытывает по отношению к ней, но он будет рад хоть чему-то. Он нахмурился. Ему совершенно не хотелось, чтобы Эмма расстраивалась.
– Кассандра, ты отсюда уезжаешь. И не возвращайся, пока тебя не пригласит сама Эммалайн. Я этого решения не изменю.
Касс ахнула, искренне потрясенная таким решением, – но как она могла этому удивляться?
Она вскочила на ноги, дрожа всем телом, и пронзительно закричала:
– Пусть твоей подругой никогда не буду я, но когда ты придешь в себя, то поймешь, что и эта вампирша не может ею быть! – Она рванулась к двери.
– Я прослежу, чтобы она уехала, – предложил Бау. – Но сначала загляну на кухню. Они там приготовили еды на целую армию. – Секунду поколебавшись, он добавил: – Удачи.
Лахлан кивнул, погруженный в размышления. Ему слышно было, как от замка отъезжают машины.
Король у себя в резиденции вместе со своей королевой. Спустя тысячу лет оборотень нашел свою подругу – и луна прирастала. Всем было известно, что это означает. Всем – кроме Эммы.
У него больше не было времени. У него больше не было выбора. Лахлан перевел взгляд на столик, где сверкал хрустальный графин.
Глава 24
Эмма проснулась в объятиях Лахлана: лицом она уткнулась ему в грудь, а его пальцы нежно расчесывали ей волосы. Не успела она разозлиться на то, что он опять перенес ее к себе на кровать, как заметила, что это он забрался под ее одеяло на полу.
А потом к ней стремительно вернулось воспоминание о виденном сне.
Ей снился Лахлан среди какой-то давней битвы: у него была передышка между атаками. Гаррет и Хис – его братья? – и еще какие-то мужчины-оборотни вели разговор о своих будущих подругах и гадали, какими они окажутся внешне. Они разговаривали по-гэльски. Эмма почему-то понимала каждое слово.
– Я просто говорил, как хорошо было бы, если бы у нее была хорошая внешность, – заявил один из них, которого звали Уиллем. Он пояснил свою мысль, сложив руки чашечками у своей груди.
Кто-то еще сказал:
– Пусть только у моей будет славная попка, за которую можно было бы схватиться ночью…
Они замолчали, когда мимо них прошел Лахлан, не желая обсуждать при нем такие детали.
Лахлан был самым старшим – и ждал дольше всех. Он ждал уже девятьсот лет! Он продолжил двигаться к ручью у лагеря, легко перепрыгивая через валуны, несмотря на тяжелую кольчугу. Встав на колени у ровного омута, он наклонился, чтобы зачерпнуть воды и умыться.
Его отражение секунду колебалось. Он не брился уже много дней – и по его лицу змеился длинный шрам. Волосы у него были длинными…
Эмме он показался просто потрясающим – и она инстинктивно отреагировала на образ, пришедший к ней из сна.
Когда он сел на корточки и устремил взгляд в ясное небо, Эмма почувствовала поразительное тепло солнца – так, словно сама там находилась. А потом его накрыла волна сосущей тоски: «Почему я не могу ее найти?..»
Эмма поспешно открыла глаза. «Она» – это она сама. Та, о которой он так мечтал… Она видела в его глазах ярость, смятение, ненависть – но ни разу не видела той безнадежности, какая была у его отражения в омуте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72