Он разрезал себе большой палец и вложил его ей в рот, придерживая голову другой рукой. Время едва ползло. А потом Эмма вдруг замерла – словно и сердце ее перестало биться.
Она глотнула – совсем немного. Спустя мгновение ладони легли ему на грудь, пальцы вцепились в рубашку. Лахлан отнял у нее свой палец – и когда она впилась ему в запястье, он откинул голову назад, облегченно закрыв глаза.
Пока она продолжала пить, он задрал ей подол рубашки и приподнял край повязки, чтобы проверить раны. Они начали заживать!
Закончив пить, Эмма открыла глаза и забросила руки ему на шею, слабо попытавшись обнять.
– Почему ты ушла, Эмма? Из-за того, что я сказал про Деместриу?
– Надо было. Лахлан, – проговорила она еле слышно, – он мой… был моим отцом.
– Знаю. Но это не объясняет твоего шага. Она чуть отстранилась от него.
– Когда я уезжала в Париж, Никс сказала мне, что вскоре мне предстоит сделать то, ради чего я родилась. И я поняла это, когда тот вампир протянул мне руку. – Она вздрогнула. – Я знаю, что тебе трудно будет в это поверить, но я… я убила Деместриу.
– Я видел. У меня есть видео с вашей встречей. Как раз сейчас Люсия пошла, чтобы взять запись у Бау.
– Откуда она у тебя?
– Айво следил за Деместриу и вел записи. А я отнял ее у Айво. – Эмма сдвинула брови, пытаясь разобраться в услышанном, и он добавил: – Когда ты находилась в логове Деместриу, я уже был в замке.
– Ты убил Айво? – с надеждой спросила она.
– О да. С наслаждением.
– Ты не сердишься из-за того, что не смог сам отомстить Деместриу?
– Я сержусь из-за того, что ты отправилась туда одна. Я понимаю, что это была твоя судьба, но больше не смей меня бросать.
Он снова обхватил затылок Эммы и прижал ее к себе. Ее тело вновь стало таким теплым и мягким!
– А как ты смог найти Хелвиту?
– Я шел за тобой. Эмма, я всегда приду за тобой.
– Но как ты можешь оставаться со мной, зная, что я такая?
Лахлан заставил ее посмотреть ему в глаза.
– Я знаю, кто ты. Я видел все, что там произошло, – и между нами больше не осталось тайн. И ты так сильно мне нужна, что мне даже трудно это до конца понять.
– Но я ничего не понимаю! Я же была его дочерью!
– Когда я увидел его рядом с тобой, часть моей ярости ушла. Мне казалось, что он каждый день смаковал то, что он сделал со мной, радовался тому, что отнял жизнь и кольцо моего отца. А он был настолько исковеркан, что едва об этом вспомнил. А та доброта, которую он проявил к тебе в самом конце… она очень много для меня значила.
– Но он так много у тебя отнял!
– Девочка, он при этом и очень много мне дал.
Она робко посмотрела на него:
– Меня?
Лахлан кивнул.
– Я не сошел с ума после стольких лет пыток, но я был очень близок к тому, когда решил, что потерял тебя.
Эмма прошептала:
– Я это видела, Лахлан. Тот ад. Я знаю, что с тобой было.
Он прижался лбом к ее лбу.
– Мне очень, очень жаль, что ты это видела. Я бы хотел, чтобы это было не так. Мне смертельно больно из-за того, что я передал тебе эти проклятые воспоминания.
– Нет. Я рада, что они у меня есть.
– Как ты можешь так говорить?
У нее задрожала нижняя губа.
– Мне не хотелось бы, чтобы ты переносил все это один.
Лахлан схватил ее за плечи. Сдвинув брови, он хрипло проговорил:
– Господи! Я так тебя люблю!
Эмма тихо ахнула.
– Я тоже тебя люблю. Я хотела тебе сказать…
– Но если ты тоже меня любишь, почему не вернулась в Кайнвейн? Ко мне?
– Потому что в России был день.
Его наконец посетило счастливое озарение:
– Значит, и в Шотландии тоже был бы день.
– Вот именно. Я перемещалась всего во второй раз в жизни – первый был как раз перед тем, как я исчезла с тем вампиром, – и я не была уверена, что смогу оказаться как раз в защищенной от солнца комнате. И я знала, что здесь было около полуночи.
– А я гадал, когда это ты научилась перемещаться? – Едва слышным голосом он признался: – Я решил, что ты предпочла мне своих теток.
– Нет. Я старалась быть разумной, спокойной и рассудительной. И кроме того, я уже решила, что никто не сможет заставить меня предпочесть кого-то кому-то. – Она погрозила ему пальцем. – Включая и тебя, Лахлан. Больше я этого не допущу.
Он оскалился.
– Ты намерена держать меня на коротком поводке, да? Особенно теперь, когда я знаю, что бывает, когда ты кем-то недовольна.
Она шутливо ударила его кулаком в плечо, но стоило ее руке соприкоснуться с его курткой, как ее глаза округлились.
– Ты ранен! Серьезнее, чем я думала.
Она попыталась вскочить, но Лахлан решительно уложил ее обратно.
– Дай время. У меня все заживет, точно так же, как у тебя.
– Эммалайн! – завопила Анника. Реджин, появившаяся следом за ней, картинно закатила глаза, увидев их вдвоем. – Отойди от него!
Эмма ахнула: похоже, ее смутило то, что ее застали наедине с Лахланом. Но на ее лице тут же появилось выражение упрямого вызова.
– Нет.
– Ты так не можешь думать! Мы обсудим все, когда тебе станет лучше. – Голосом, полным отвращения, она приказала Реджин: – Забери его отсюда.
Эмма напряглась:
– Реджин, не прикасайся к нему.
– Извини, Эм. – Валькирия обнажила меч и стремительно подскочила к Лахлану. Не успели они и глазом моргнуть, как острие ее клинка оказалось прижато к его шее прямо под подбородком.
Лахлан напрягся – но с его ранами и с лежавшей на руках Эммой он не мог реагировать достаточно быстро.
– Положи меч, – приказала Эмма.
– Ты бредишь, девочка. С какой стати тебе хотеть быть с ним, когда тебя преследуют его кошмары?
– Это – мое дело, – огрызнулась Эмма.
С совершенно феноменальной скоростью она отвесила старшей валькирии оплеуху.
Реджин отлетела к стене. Лахлан вскочил так стремительно, что у него закружилась голова, – и загородил Эмму собой.
Реджин ощупала челюсть и радостно улыбнулась:
– Я столько лет пыталась научить тебя так действовать! – Реджин обратилась к Аннике: – Ты только посмотри! Она никак не показала, что собирается меня ударить. Наконец-то я могу немного успокоиться!
Анника сжала руки.
– Эмма, пожалуйста, будь благоразумна!
Эмма повернулась к Аннике и, чуть наклонив голову к плечу, поинтересовалась:
– Что здесь происходит? Ты должна была бы сейчас весь дом разнести своими молниями!
Лахлан подозревал, что Анника мало что может сказать против сложившейся ситуации, поскольку теперь одна из ее сестер стала женой чистокровного вампира.
– Да, Анника, может, скажешь, почему оборотень уже не выглядит настолько плохо?
Когда Эмма повернулась к Лахлану, непонимающе нахмурив брови, он пояснил:
– Она согласилась признать союз своей сестры с Росом. Думаю, теперь она сообразила, что хуже его уже никого быть не может.
Анника одарила его взглядом, полным яда.
– Знаешь что, – сказала Эмма Аннике, – я вижу, ты готова это принять… Невероятно – но я это вижу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72