– Катализатором превращения у вампиров, упырей, призраков – всех волшебных существ – была смерть. – Мне надо было бы полностью обернуться, отдаться зверю, а потом убить тебя, надеясь, что ты будешь заражена и сможешь возродиться. – И тогда надо будет молиться, чтобы Эмма приняла в свое тело частицу зверя, и что он с рыком в ней проснется, но не окажется чрезмерно сильным. – А если бы ты выжила, ты провела бы под замком многие годы, пока не научилась бы управлять… одержимостью. У большинства на это уходило лет десять. А некоторые так и не обретали умения себя контролировать.
Уныло повесив голову, Эмма пробормотала:
– И все равно это мне кажется стоящим делом. Ненавижу то, что я вампир. Ненавижу то, что меня ненавидят.
– Если бы ты стала оборотнем, это не изменилось бы: ты просто приобрела бы других врагов.
– Ты не стал бы менять то, что я вампир? – переспросила она недоверчиво. – Но все было бы настолько проще!
– К черту проще. Ты такая есть, и я не хотел бы ничего изменить в тебе. И потом – ты ведь даже не целиком вампир. – Встав на колени, он прижал ее к своей груди. Он провел пальцем по ее заостренному уху и нежно прикусил его, вызвав в Эмме сладкую дрожь. – Ты думаешь, я не видел, какое небо ты мне устроила прошлой ночью?
Она покраснела и одарила его смущенной улыбкой, а потом уткнулась лицом ему в плечо.
Если бы он сам этого не видел, ни за что не поверил бы. Хрустально-прозрачное небо с круглой луной – и молнии, бешено прорезающие его словно сетью. И после каждого разряда свет меркнул очень медленно. Лахлан даже не сразу заметил, что молнии вторят ее крикам.
– Ходили упорные слухи, что это – черта валькирий, но никто из нас не знал этого наверняка.
– Мужчины, которые это видят, обычно не остаются в живых – если они из тех, кто может об этом рассказать.
Лахлан на секунду поднял бровь, а потом сказал:
– Ты – не вампир. Но у тебя есть молнии, и глаза становятся серебристыми. Ты одна такая во всем мире.
Она поморщилась:
– Другими словами, я – урод.
– Нет, не надо так говорить! Ты просто сама по себе – вот как я думаю. – Он чуть отодвинул ее от себя, и уголки его губ приподнялись в улыбке. – Ты – моя маленькая полукровка.
Эмма сжала кулачок и ударила его по плечу.
– И мне молнии понравились. Так я буду знать, что ты не притворяешься.
Лахлан поцеловал ее, но при этом продолжал ухмыляться, так как Эмма снова его стукнула. Похоже, он находил это ужасно смешным.
– Ох! Мне жаль, что ты это видел!
Он одарил ее страстным взглядом.
– А если я окажусь на улице и почувствую, что воздух наэлектризован, я буду знать, что мне надо к тебе бежать. Ты меня выдрессируешь за один день. – Было видно, что он придумывает все новые сценарии. – Я рад, что мы живем так далеко от городов.
Мы живем. Он нахмурился:
– Но ты ведь была в ковене. Все заметили бы, если бы ты занялась с кем-то любовью.
Он всегда говорил так открыто – и это раздражало! Уткнувшись ему в грудь, Эмма огрызнулась:
– Мне об этом можно было не беспокоиться! И потом молнии над поместьем сверкают всегда. Их вызывает любая сильная эмоция, а там очень много жительниц. – Она повернулась к Лахлану. – Ты все еще считаешь, что должен удержать меня рядом с собой?
Он обхватил ее щеки ладонями.
– Ты необходима мне. Моя интуиция направила меня к тебе, к той единственной женщине, с которой я могу жить. Что бы ни случилось, ты всегда будешь для меня единственной. Не будь интуиции, я никогда не узнал бы в тебе подругу и не дал бы нам шанса. Никогда не заставил бы тебя дать его нам.
– Ты говоришь все это так, словно я уже приняла решение.
Его лицо стало серьезным, а взгляд – безрадостным.
– А это не так?
– А если бы это было не так?
Он положил ладонь ей на затылок, ив его глазах зажглись синие искры.
– Об этом нельзя говорить так легко!
– Разве такого никогда не бывало? – прошептала Эмма.
– Было. С Бауэном.
– Мне казалось, ты говорил, что его подруга умерла.
– Да. Убегая от него.
– О Боже! И что с ним стало?
– Он стал совершенно бесчувственным. Он похож на ходячий труп. Ты обрекла бы меня на такое же.
– Но если ты хочешь строить жизнь со мной, то моя жизнь связана с моими родными. Ты обещал, что отвезешь меня к ним. Почему не сейчас?
– Сначала мне нужно кое-что сделать.
– Ты собираешься мстить тем, кто держал тебя в заточении?
– Да.
– Это настолько для тебя важно?
– Без этого я не смогу стать нормальным.
– Наверное, Деместриу сделал с тобой что-то ужасное?
– Я не стану тебе рассказывать, так что не пытайся выяснить.
– Ты все время требуешь, чтобы я рассказывала тебе мои секреты, но не хочешь делиться своими.
– Этим я никогда делиться не стану.
– Месть тебе нужна больше, чем я?
– Я не стану тем, кто тебе нужен, пока не улажу это.
– Люди, которые отправляются убивать Деместриу, не возвращаются.
– Я вернулся, – возразил Лахлан самодовольно, со всей своей немалой заносчивостью.
Но посчастливится ли ему дважды? Он ведь может и не вернуться!
– И ты собираешься оставить меня здесь на то время, пока будешь заниматься возмездием?
– Да. Я доверю твою безопасность моему брату Гаррету.
– Оставишь миленькую леди в замке? – Эмма засмеялась, но смех ее был горьким. – Иногда меня потрясает, насколько ты законсервировался в прошлом. – Он нахмурился, явно не понимая ее слов. – Даже если бы меня удалось уговорить здесь бездельничать, в этом плане есть недостаток. Сейчас ковен занимается своими проблемами, но пройдет какое-то небольшое время – и они явятся за мной. Или сделают что-то похуже.
– Что значит «похуже»?
– Они найдут способ ранить тебя. Найдут какую-нибудь слабость и будут эксплуатировать ее беспощадно. Они не станут останавливаться. Кажется, в соседнем приходе живет группа оборотней? Моя тетка, которую я люблю больше всех на свете, накинется на них с такой жестокой яростью, что ты будешь поражен.
Лахлан заскрипел зубами.
– Знаешь, что в твоих словах беспокоит меня сильнее всего? Это я должен быть тем, кого ты любишь больше всех на свете. Я!
Эмма закусила губу: ее поразили не только его слова, но и то чувство, которое неожиданно затопило все ее существо.
– А что до остального, то если в моем клане имеется кто-то настолько слабый, что его могут захватить в плен или убить волшебные крошки-фейри… женщины, то тогда их все равно стоит выбраковать из стаи.
Это заявление грубо вернуло Эмму к теме разговора.
– Они только кажутся крошками-фейри. При этом они регулярно убивают вампиров. Моя тетя Кэдрин уничтожила больше четырех сотен вампиров.
Лахлан презрительно скривил губы:
– Твоя тетя рассказывала тебе сказки!
– Этому есть доказательства.
– Они подписывали бумагу перед тем, как она отрезала им головы?
Эмма вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72