Эйприл бросилась бежать вместе с остальными обитателями горной деревушки. С узкой тропинки, со всех сторон окруженной густыми зарослями, она увидела мужчин в серой форме. Кое-кто опирался на плечо товарища, а некоторые были настолько слабы, что их буквально волочили по земле. А над маленьким отрядом по-прежнему реял гордый флаг Конфедерации, изрядно потрепанный, но непокоренный.
Внезапно лес огласился истерическими криками радости – это женщины, пристально вглядываясь в утомленные, исхудалые лица мужчин, узнавали своих мужей и возлюбленных. Сердце Эйприл болезненно сжалось: Рэнса среди них не было. Ничего не видя от слез и страшась расспрашивать мужчин, чтобы не услышать жестокую правду, она тихонько отошла от остальных и углубилась в лес. Дойдя до полянки, молодая женщина опустилась на пенек, вдыхая сладкий запах весны и пытаясь успокоиться. Воздух был поистине упоителен. Эйприл пила его, как чистую родниковую воду, но больше не в силах была сдерживаться и зарыдала.
– Как можно плакать среди такой красоты, синеглазка?
Эйприл окаменела. Должно быть, она заснула и видит сон. Но тут она почувствовала у себя на плече тяжелую руку. И в то же мгновение грязная худая собачонка выскочила из леса и принялась лизать ей лицо.
– Так не годится, – пробормотал Рэнс, опускаясь на колени перед Эйприл и с любовью заглядывая в родное лицо. – Среди такой красоты грешно плакать…
Они бросились друг другу в объятия, смеясь и плача одновременно, не в силах поверить, что все происходит наяву. Наконец-то!
– Для меня война окончилась, – сказал Рэнс, кивая на свою забинтованную ногу.
Эйприл в испуге вскрикнула, но он поспешил успокоить жену:
– Ничего страшного! Скоро заживет. Пуля янки все-таки достала меня. Врачи побоялись вынимать ее – говорили, что она засела слишком глубоко. Начали меня уговаривать ампутировать ногу, но я уперся покрепче Кларка! Так что для меня все самое страшное уже позади, дорогая, – повторил Рэнс, гладя золотистые волосы Эйприл и покрывая поцелуями ее губы и щеки.
Рэнс помог подняться Эйприл и снова заключил ее в объятия. Так, обнявшись, они подошли к краю горы и взглянули вниз на цветущую долину.
– Может быть, это произойдет не очень скоро, но рано или поздно на этой земле снова воцарится мир. И мы станем его частью. Мы и наш ребенок…
Он посмотрел на жену с улыбкой, в которой светилась такая любовь, что Эйприл невольно задрожала от счастья. Рэнс спросил:
– Ты готова к путешествию? Готова вернуться домой и дать жизнь нашему ребенку в Пайнхерсте?
– Куда угодно, – прошептала она еле слышно. – С тобой, мой любимый, – хоть на край света!..
Они стояли рядом, окруженные цветущей природой, и улыбались. Лохматый белый пес, как будто понимая, что его хозяин и хозяйка хотят побыть одни, вдруг заметил пеструю бабочку, погнался за нею и вскоре скрылся в лесу.
А весенний ветер, казалось, весело нашептывал: «Среди такой красоты грешно плакать!..»
Глава 34
Как ни настаивала Эйприл, Рэнс никак не соглашался подстегнуть лошадей, впряженных в четырехколесную таратайку.
– Да мы так и за месяц не доедем! – жаловалась нетерпеливая Эйприл.
Рэнс с улыбкой посмотрел на нее:
– Если не ошибаюсь, ты собиралась рожать в Пайнхерсте. Но если ты и дальше будешь так ерзать, боюсь, что мне придется принимать роды в дороге. Вряд ли из меня получится хорошая повитуха!
Солнце пекло нещадно. Эйприл очень устала, но ни единой жалобы не сорвалось с ее губ. Они едут домой! И это путешествие ничто не омрачит. Вскоре показались знакомые зеленые поля и леса. От них исходил какой-то мертвенный покой. Казалось, пришел конец всему, что было им так хорошо знакомо и дорого – Конфедерации, Югу…
– Неужели нет никакой надежды? – спросила Эйприл, высказывая вслух то, что все это время терзало ее и Рэнса.
Он сокрушенно покачал головой:
– Наверняка мы скоро услышим, что Ли капитулировал. Все кончено, Эйприл.
– Я не собираюсь капитулировать! – энергично возразила она, воинственно вздернув подбородок. – Я никогда не смирюсь с поражением. Никогда мои дети и дети моих детей не услышат от меня, что южане были побеждены проклятыми янки!
Рэнс усмехнулся и посмотрел на жену. Он любил это упрямое выражение ее лица, которое словно говорило о том, что, раз на что-то решившись, она уже не отступит.
– И что же ты им скажешь вместо этого, моя дорогая?
– Что нам просто надоело убивать северян, и мы перестали драться.
Рэнс от души расхохотался, но, поймав сердитый взгляд Эйприл, тут же утихомирился. «Будь я проклят! – подумал он. – А ведь она и в самом деле так скажет!» Подобно тысячам преданных Конфедерации южанок, Эйприл никогда не смирится с тем, что ее родину так жестоко унизили.
Иногда это удивляло и самого Рэнса. Будь у Конфедерации достаточно продовольствия и боеприпасов, все могло бы сложиться по-другому. Интересно, что скажут об этой войне грядущие поколения? Как повлияет победа Севера на историю Америки, скажем, через сто лет? Сам-то он к тому времени уже давно будет в могиле, но как хотелось бы знать! И вообще что происходит с человеком после смерти? Осознает ли он что-нибудь? Однако подобные мысли Рэнс старался тут же прогонять: слишком все это сложно и запутанно…
Иногда они проезжали мимо уцелевшего дома, иногда – мимо почерневших от пожара руин. Нигде ни души, ни звука. Даже птиц не слышно…
– На горе было лучше, – сказала Эйприл шепотом.
– Нам еще не раз придется столкнуться со следами мародерства янки, – предупредил ее Рэнс. – Будем надеяться, что до Пайнхерста они не добрались.
– А как быть с Ванессой?
– Доберемся до Монтгомери, и я посоветуюсь с каким-нибудь представителем власти. У тебя есть кольцо, которое доказывает твои права на имение, а я припрятал на Чеахе достаточно денег, чтобы уплатить любые налоги. Я слыхал, что янки отбирают наши земли в том случае, если мы не в состоянии уплатить налоги. Бьюсь об заклад, что сейчас не многие южане способны на это! Вот янки и налетают на их поместья, как стервятники на добычу…
– Жаль, что ты не захватил деньги с собой! Вряд ли я смогу вместе с тобой поехать за ними, но и оставаться одной мне тоже не хочется.
– Ты и не останешься одна. Я собираюсь найти повитуху, которая побудет с тобой. А деньги я взять никак не мог – ведь это золотые слитки. Неужели ты думаешь, что я поеду в Монтгомери с золотом в кармане? Первым делом надо отвезти тебя в Пайнхерст. А об остальном еще будет время подумать!
С минуту помолчав, Рэнс задумчиво поскреб бороду и наконец, сумрачно глядя на Эйприл, изрек:
– Если Ванесса все еще там, я сам поговорю с ней! Твоя сестра сумасшедшая, и я не хочу, чтобы она крутилась возле тебя…
– Ты хочешь сказать, что если она все еще в Пайнхерсте, ты попросишь ее уехать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Внезапно лес огласился истерическими криками радости – это женщины, пристально вглядываясь в утомленные, исхудалые лица мужчин, узнавали своих мужей и возлюбленных. Сердце Эйприл болезненно сжалось: Рэнса среди них не было. Ничего не видя от слез и страшась расспрашивать мужчин, чтобы не услышать жестокую правду, она тихонько отошла от остальных и углубилась в лес. Дойдя до полянки, молодая женщина опустилась на пенек, вдыхая сладкий запах весны и пытаясь успокоиться. Воздух был поистине упоителен. Эйприл пила его, как чистую родниковую воду, но больше не в силах была сдерживаться и зарыдала.
– Как можно плакать среди такой красоты, синеглазка?
Эйприл окаменела. Должно быть, она заснула и видит сон. Но тут она почувствовала у себя на плече тяжелую руку. И в то же мгновение грязная худая собачонка выскочила из леса и принялась лизать ей лицо.
– Так не годится, – пробормотал Рэнс, опускаясь на колени перед Эйприл и с любовью заглядывая в родное лицо. – Среди такой красоты грешно плакать…
Они бросились друг другу в объятия, смеясь и плача одновременно, не в силах поверить, что все происходит наяву. Наконец-то!
– Для меня война окончилась, – сказал Рэнс, кивая на свою забинтованную ногу.
Эйприл в испуге вскрикнула, но он поспешил успокоить жену:
– Ничего страшного! Скоро заживет. Пуля янки все-таки достала меня. Врачи побоялись вынимать ее – говорили, что она засела слишком глубоко. Начали меня уговаривать ампутировать ногу, но я уперся покрепче Кларка! Так что для меня все самое страшное уже позади, дорогая, – повторил Рэнс, гладя золотистые волосы Эйприл и покрывая поцелуями ее губы и щеки.
Рэнс помог подняться Эйприл и снова заключил ее в объятия. Так, обнявшись, они подошли к краю горы и взглянули вниз на цветущую долину.
– Может быть, это произойдет не очень скоро, но рано или поздно на этой земле снова воцарится мир. И мы станем его частью. Мы и наш ребенок…
Он посмотрел на жену с улыбкой, в которой светилась такая любовь, что Эйприл невольно задрожала от счастья. Рэнс спросил:
– Ты готова к путешествию? Готова вернуться домой и дать жизнь нашему ребенку в Пайнхерсте?
– Куда угодно, – прошептала она еле слышно. – С тобой, мой любимый, – хоть на край света!..
Они стояли рядом, окруженные цветущей природой, и улыбались. Лохматый белый пес, как будто понимая, что его хозяин и хозяйка хотят побыть одни, вдруг заметил пеструю бабочку, погнался за нею и вскоре скрылся в лесу.
А весенний ветер, казалось, весело нашептывал: «Среди такой красоты грешно плакать!..»
Глава 34
Как ни настаивала Эйприл, Рэнс никак не соглашался подстегнуть лошадей, впряженных в четырехколесную таратайку.
– Да мы так и за месяц не доедем! – жаловалась нетерпеливая Эйприл.
Рэнс с улыбкой посмотрел на нее:
– Если не ошибаюсь, ты собиралась рожать в Пайнхерсте. Но если ты и дальше будешь так ерзать, боюсь, что мне придется принимать роды в дороге. Вряд ли из меня получится хорошая повитуха!
Солнце пекло нещадно. Эйприл очень устала, но ни единой жалобы не сорвалось с ее губ. Они едут домой! И это путешествие ничто не омрачит. Вскоре показались знакомые зеленые поля и леса. От них исходил какой-то мертвенный покой. Казалось, пришел конец всему, что было им так хорошо знакомо и дорого – Конфедерации, Югу…
– Неужели нет никакой надежды? – спросила Эйприл, высказывая вслух то, что все это время терзало ее и Рэнса.
Он сокрушенно покачал головой:
– Наверняка мы скоро услышим, что Ли капитулировал. Все кончено, Эйприл.
– Я не собираюсь капитулировать! – энергично возразила она, воинственно вздернув подбородок. – Я никогда не смирюсь с поражением. Никогда мои дети и дети моих детей не услышат от меня, что южане были побеждены проклятыми янки!
Рэнс усмехнулся и посмотрел на жену. Он любил это упрямое выражение ее лица, которое словно говорило о том, что, раз на что-то решившись, она уже не отступит.
– И что же ты им скажешь вместо этого, моя дорогая?
– Что нам просто надоело убивать северян, и мы перестали драться.
Рэнс от души расхохотался, но, поймав сердитый взгляд Эйприл, тут же утихомирился. «Будь я проклят! – подумал он. – А ведь она и в самом деле так скажет!» Подобно тысячам преданных Конфедерации южанок, Эйприл никогда не смирится с тем, что ее родину так жестоко унизили.
Иногда это удивляло и самого Рэнса. Будь у Конфедерации достаточно продовольствия и боеприпасов, все могло бы сложиться по-другому. Интересно, что скажут об этой войне грядущие поколения? Как повлияет победа Севера на историю Америки, скажем, через сто лет? Сам-то он к тому времени уже давно будет в могиле, но как хотелось бы знать! И вообще что происходит с человеком после смерти? Осознает ли он что-нибудь? Однако подобные мысли Рэнс старался тут же прогонять: слишком все это сложно и запутанно…
Иногда они проезжали мимо уцелевшего дома, иногда – мимо почерневших от пожара руин. Нигде ни души, ни звука. Даже птиц не слышно…
– На горе было лучше, – сказала Эйприл шепотом.
– Нам еще не раз придется столкнуться со следами мародерства янки, – предупредил ее Рэнс. – Будем надеяться, что до Пайнхерста они не добрались.
– А как быть с Ванессой?
– Доберемся до Монтгомери, и я посоветуюсь с каким-нибудь представителем власти. У тебя есть кольцо, которое доказывает твои права на имение, а я припрятал на Чеахе достаточно денег, чтобы уплатить любые налоги. Я слыхал, что янки отбирают наши земли в том случае, если мы не в состоянии уплатить налоги. Бьюсь об заклад, что сейчас не многие южане способны на это! Вот янки и налетают на их поместья, как стервятники на добычу…
– Жаль, что ты не захватил деньги с собой! Вряд ли я смогу вместе с тобой поехать за ними, но и оставаться одной мне тоже не хочется.
– Ты и не останешься одна. Я собираюсь найти повитуху, которая побудет с тобой. А деньги я взять никак не мог – ведь это золотые слитки. Неужели ты думаешь, что я поеду в Монтгомери с золотом в кармане? Первым делом надо отвезти тебя в Пайнхерст. А об остальном еще будет время подумать!
С минуту помолчав, Рэнс задумчиво поскреб бороду и наконец, сумрачно глядя на Эйприл, изрек:
– Если Ванесса все еще там, я сам поговорю с ней! Твоя сестра сумасшедшая, и я не хочу, чтобы она крутилась возле тебя…
– Ты хочешь сказать, что если она все еще в Пайнхерсте, ты попросишь ее уехать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112