– Вам нехорошо, мисс? У вас такой странный вид…
– Я давно ничего не ела, – слабым голосом пояснила Эйприл, гладя собачку, доверчиво свернувшуюся у нее на коленях. – А от этого ужасного запаха просто мутит! Что это такое?
– В основном сера, – угрюмо ответил Джарвис. – Ну и мертвецы, само собой. За последние несколько дней тут погибло много народу, мисс. С запахом я, к сожалению, ничего поделать не могу, а вот насчет еды…
Он порылся, вытащил из кармана рубашки залежалый кусок хлеба и протянул Эйприл. Она отломила кусочек псу, а остальное съела сама и только потом поблагодарила Джарвиса, смущаясь собственной жадности.
– Извините, пожалуйста! Не помню, когда еще я была так голодна…
– Многим вскоре предстоит на собственной шкуре испытать, что такое настоящий голод, – мрачно заметил Джарвис. – А все эта проклятая война! Интересно: все почему-то уверены, что она вот-вот кончится, хотя на самом деле бойня по-настоящему еще и не начиналась. Всем придется еще пострадать, помяните мое слово – и нам, и янки…
После этого мрачного пророчества спутники погрузились в молчание. Вскоре Эйприл почувствовала, что глаза у нее слипаются, и, прижавшись к своему четвероногому дружку, она не заметила, как задремала. Зато это увидел Джарвис. Остановив лошадей, он осторожно снял Эйприл с облучка и перенес в повозку.
Путь на юг продолжался…
Глава 21
Эйприл разбудил ликующий возглас. Отогнув полог, она выглянула наружу. Над крышей бревенчатой хижины, расположенной среди сосен, развевался звездно-полосатый флаг Конфедерации. Кричали капитан Шорем и его люди, радуясь тому, что наконец очутились среди своих. Теперь никакие янки не страшны.
– Господи милосердный! Кажется, я еще никогда не любил этот флаг так, как сейчас! – И капитан издал воинственный клич повстанцев-южан.
К ним подошел солдат в грязной рваной форме и сообщил, что они находятся в лагере полковника Сола Уитфилда.
– По-моему, это не очень похоже на лагерь, – усмехнувшись, заметил Шорем, – уж больно мало народу.
– Большинство наших людей там, за этой высотой, – пояснил солдат, кивая на неровный ряд холмиков. – Да и лагерь там. А в этой хижине живет полковник – у него больная жена, а здесь все-таки тише.
Эйприл подошла к солдату. У ее ног повиливал хвостиком верный пес.
– Вы сказали, что у полковника больная жена? – изумленно переспросила Эйприл. – То есть она здесь?
Солдат окинул девушку презрительным взглядом.
– Многие женщины ушли на войну вместе со своими мужьями. А позвольте спросить: что вы здесь делаете в мужском платье, да еще в такой компании? – усмехнулся он.
– Послушайте… – с негодованием вмешался капитан Шорем.
Эйприл жестом остановила его.
– Все в порядке, – быстро проговорила она и снова обернулась к солдату: – Это долгая история, а мы все очень устали. Не могли бы вы дать нам чего-нибудь поесть? А потом отведите меня, пожалуйста, к жене полковника – может быть, я сумею ей чем-нибудь помочь.
После долгих месяцев притворства и лжи Эйприл сейчас буквально купалась в дружеской атмосфере лагеря. Ее досыта накормили, даже жена полковника предложила свое платье. Словом, и Эйприл, и щенок наслаждались неожиданно выпавшим счастьем.
Через несколько дней после того, как Эйприл попала к южанам, она случайно разговорилась с одним словоохотливым пожилым солдатом, который был ранен у Харперс-Ферри и теперь лечился в этом лагере.
Проникнувшись доверием к этому немолодому человеку, Эйприл сама не заметила, как рассказала ему обо всем, что случилось: о болезни отца, о коварстве Ванессы, о том, что сестра намеревается отнять у нее с отцом. Пайнхерст… Солдат молча слушал, время от времени сочувственно кивая, а затем поведал девушке о том, как он сражался и был ранен и что такое настоящий бой, когда вокруг кромешный ад и не разберешь, кто ранен, а кто уже отправился на тот свет…
– В моей роте был один парень из Алабамы. Там было много таких, но этот почему-то не идет у меня из головы… Как-то я начал расспрашивать его о доме, и он вдруг так странно на меня посмотрел. Ну, а когда я спросил, есть ли у него жена или любимая девушка, то парень вдруг вскочил и закричал, что если я буду совать нос не в свое дело, он заставит меня заткнуться. Звали его, как сейчас помню, Мозли. Олтон Мозли… Нас ранило в одном бою, только его гораздо тяжелее. Отвезли парня в большой госпиталь в Ричмонде; только сомневаюсь, что тамошние врачи сумеют спасти его. Ребята говорили, на нем живого места не осталось…
Увидев, что Эйприл внезапно изменилась в лице, солдат умолк, вопросительно глядя на нее. Запинаясь, она начала объяснять:
– Олтон, о котором вы рассказываете, мой… старый друг…
Солдат понимающе кивнул, а она робко спросила:
– А вы не знаете, в какой госпиталь его увезли?
– Называется «Чимборасо». Это в Ричмонде.
– Я должна немедленно ехать туда!
Распрощавшись с приветливым солдатом и пожелав ему скорейшего выздоровления, Эйприл бросилась искать полковника. Ей повезло – через несколько дней в Ричмонд отправлялся обоз, и полковник пообещал Эйприл, что найдет там место для нее. Вообще-то армейские обозы не слишком пригодны для путешествия дамы, но старый служака, благоволивший к Эйприл, обещал помочь.
Глава 22
– Извините, мисс Дженнингс. Я от души вам сочувствую, но пропустить к лейтенанту Мозли никак не могу. Он очень слаб. Его поместили в специальное отделение для очень тяжелых раненых, и мы никого к нему не пускаем.
Женщина, которая ведала посещением больных в огромном госпитале «Чимборасо», была весьма категорична. Звали ее миссис Палмер. Покопавшись в бумагах, разложенных на столе, она снова подняла глаза на Эйприл.
– Я понимаю, это жестоко с моей стороны… Но вы должны знать правду: он вряд ли выживет. Мне очень жаль…
– Вряд ли выживет?.. – как эхо, повторила Эйприл и, вцепившись в край стола, покачала головой, отказываясь верить в страшный приговор: – О Господи! В таком случае я тем более должна его видеть. Должна, слышите? Перед самой войной мы с ним собирались пожениться, но вышло ужасное недоразумение… Я непременно должна его увидеть и все объяснить!
– Это невозможно. Мне очень жаль…
Эйприл как в тумане видела лицо миссис Палмер.
В уголках ее добрых карих глаз девушка заметила мелкие морщинки – должно быть, до войны эта женщина часто смеялась. Теперь же ее лицо было сосредоточенным, почти суровым.
– Пять минут, – взмолилась Эйприл. – Все, о чем я прошу, – дать мне пять минут!
– Извините, не могу. Да он вряд ли узнает вас. Чудо, что этот солдат до сих пор жив. – Миссис Палмер встала и нетерпеливым жестом одернула длинную белую юбку. – У меня много работы, мисс Дженнингс. Кроме того, я считаю дальнейшую дискуссию на эту тему совершенно бесполезной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Я давно ничего не ела, – слабым голосом пояснила Эйприл, гладя собачку, доверчиво свернувшуюся у нее на коленях. – А от этого ужасного запаха просто мутит! Что это такое?
– В основном сера, – угрюмо ответил Джарвис. – Ну и мертвецы, само собой. За последние несколько дней тут погибло много народу, мисс. С запахом я, к сожалению, ничего поделать не могу, а вот насчет еды…
Он порылся, вытащил из кармана рубашки залежалый кусок хлеба и протянул Эйприл. Она отломила кусочек псу, а остальное съела сама и только потом поблагодарила Джарвиса, смущаясь собственной жадности.
– Извините, пожалуйста! Не помню, когда еще я была так голодна…
– Многим вскоре предстоит на собственной шкуре испытать, что такое настоящий голод, – мрачно заметил Джарвис. – А все эта проклятая война! Интересно: все почему-то уверены, что она вот-вот кончится, хотя на самом деле бойня по-настоящему еще и не начиналась. Всем придется еще пострадать, помяните мое слово – и нам, и янки…
После этого мрачного пророчества спутники погрузились в молчание. Вскоре Эйприл почувствовала, что глаза у нее слипаются, и, прижавшись к своему четвероногому дружку, она не заметила, как задремала. Зато это увидел Джарвис. Остановив лошадей, он осторожно снял Эйприл с облучка и перенес в повозку.
Путь на юг продолжался…
Глава 21
Эйприл разбудил ликующий возглас. Отогнув полог, она выглянула наружу. Над крышей бревенчатой хижины, расположенной среди сосен, развевался звездно-полосатый флаг Конфедерации. Кричали капитан Шорем и его люди, радуясь тому, что наконец очутились среди своих. Теперь никакие янки не страшны.
– Господи милосердный! Кажется, я еще никогда не любил этот флаг так, как сейчас! – И капитан издал воинственный клич повстанцев-южан.
К ним подошел солдат в грязной рваной форме и сообщил, что они находятся в лагере полковника Сола Уитфилда.
– По-моему, это не очень похоже на лагерь, – усмехнувшись, заметил Шорем, – уж больно мало народу.
– Большинство наших людей там, за этой высотой, – пояснил солдат, кивая на неровный ряд холмиков. – Да и лагерь там. А в этой хижине живет полковник – у него больная жена, а здесь все-таки тише.
Эйприл подошла к солдату. У ее ног повиливал хвостиком верный пес.
– Вы сказали, что у полковника больная жена? – изумленно переспросила Эйприл. – То есть она здесь?
Солдат окинул девушку презрительным взглядом.
– Многие женщины ушли на войну вместе со своими мужьями. А позвольте спросить: что вы здесь делаете в мужском платье, да еще в такой компании? – усмехнулся он.
– Послушайте… – с негодованием вмешался капитан Шорем.
Эйприл жестом остановила его.
– Все в порядке, – быстро проговорила она и снова обернулась к солдату: – Это долгая история, а мы все очень устали. Не могли бы вы дать нам чего-нибудь поесть? А потом отведите меня, пожалуйста, к жене полковника – может быть, я сумею ей чем-нибудь помочь.
После долгих месяцев притворства и лжи Эйприл сейчас буквально купалась в дружеской атмосфере лагеря. Ее досыта накормили, даже жена полковника предложила свое платье. Словом, и Эйприл, и щенок наслаждались неожиданно выпавшим счастьем.
Через несколько дней после того, как Эйприл попала к южанам, она случайно разговорилась с одним словоохотливым пожилым солдатом, который был ранен у Харперс-Ферри и теперь лечился в этом лагере.
Проникнувшись доверием к этому немолодому человеку, Эйприл сама не заметила, как рассказала ему обо всем, что случилось: о болезни отца, о коварстве Ванессы, о том, что сестра намеревается отнять у нее с отцом. Пайнхерст… Солдат молча слушал, время от времени сочувственно кивая, а затем поведал девушке о том, как он сражался и был ранен и что такое настоящий бой, когда вокруг кромешный ад и не разберешь, кто ранен, а кто уже отправился на тот свет…
– В моей роте был один парень из Алабамы. Там было много таких, но этот почему-то не идет у меня из головы… Как-то я начал расспрашивать его о доме, и он вдруг так странно на меня посмотрел. Ну, а когда я спросил, есть ли у него жена или любимая девушка, то парень вдруг вскочил и закричал, что если я буду совать нос не в свое дело, он заставит меня заткнуться. Звали его, как сейчас помню, Мозли. Олтон Мозли… Нас ранило в одном бою, только его гораздо тяжелее. Отвезли парня в большой госпиталь в Ричмонде; только сомневаюсь, что тамошние врачи сумеют спасти его. Ребята говорили, на нем живого места не осталось…
Увидев, что Эйприл внезапно изменилась в лице, солдат умолк, вопросительно глядя на нее. Запинаясь, она начала объяснять:
– Олтон, о котором вы рассказываете, мой… старый друг…
Солдат понимающе кивнул, а она робко спросила:
– А вы не знаете, в какой госпиталь его увезли?
– Называется «Чимборасо». Это в Ричмонде.
– Я должна немедленно ехать туда!
Распрощавшись с приветливым солдатом и пожелав ему скорейшего выздоровления, Эйприл бросилась искать полковника. Ей повезло – через несколько дней в Ричмонд отправлялся обоз, и полковник пообещал Эйприл, что найдет там место для нее. Вообще-то армейские обозы не слишком пригодны для путешествия дамы, но старый служака, благоволивший к Эйприл, обещал помочь.
Глава 22
– Извините, мисс Дженнингс. Я от души вам сочувствую, но пропустить к лейтенанту Мозли никак не могу. Он очень слаб. Его поместили в специальное отделение для очень тяжелых раненых, и мы никого к нему не пускаем.
Женщина, которая ведала посещением больных в огромном госпитале «Чимборасо», была весьма категорична. Звали ее миссис Палмер. Покопавшись в бумагах, разложенных на столе, она снова подняла глаза на Эйприл.
– Я понимаю, это жестоко с моей стороны… Но вы должны знать правду: он вряд ли выживет. Мне очень жаль…
– Вряд ли выживет?.. – как эхо, повторила Эйприл и, вцепившись в край стола, покачала головой, отказываясь верить в страшный приговор: – О Господи! В таком случае я тем более должна его видеть. Должна, слышите? Перед самой войной мы с ним собирались пожениться, но вышло ужасное недоразумение… Я непременно должна его увидеть и все объяснить!
– Это невозможно. Мне очень жаль…
Эйприл как в тумане видела лицо миссис Палмер.
В уголках ее добрых карих глаз девушка заметила мелкие морщинки – должно быть, до войны эта женщина часто смеялась. Теперь же ее лицо было сосредоточенным, почти суровым.
– Пять минут, – взмолилась Эйприл. – Все, о чем я прошу, – дать мне пять минут!
– Извините, не могу. Да он вряд ли узнает вас. Чудо, что этот солдат до сих пор жив. – Миссис Палмер встала и нетерпеливым жестом одернула длинную белую юбку. – У меня много работы, мисс Дженнингс. Кроме того, я считаю дальнейшую дискуссию на эту тему совершенно бесполезной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112