Но вот что я хочу тебе сказать: много дурного я совершил в своей жизни, но не изнасиловал ни одной женщины. И если бы на моих глазах какой-нибудь ублюдок попытался снасильничать над женщиной, пусть даже незнакомой, я, не задумываясь, тут же его прикончил бы!..
– Ах, как благородно! Вот только любопытно, откуда в таком отпетом типе, как ты, отыскалась крупица добродетели?
Он смотрел на Эйприл в упор, словно решая, отвечать или нет. Наконец Уит заговорил с таким трудом, словно пытался сдержать непрошеные слезы:
– Мою мать изнасиловали, да так, что она умерла. Я сам нашел ее тело, а было мне в ту пору всего восемь лет. И если с тех пор во мне появилась, как ты выражаешься, «крупица добродетели», значит, мать умерла не зря…
С этими словами он резко обернулся и вышел из амбара.
Глава 7
На закате они снова двинулись в путь. Зик, правда, ворчал, что не желает путешествовать по ночам, но Уит заверил его, что если к утру они окажутся на достаточном расстоянии от Монтгомери и Пайнхерста, то смогут немного расслабиться и в дальнейшем ехать, как захотят.
Эйприл чувствовала себя неважно, а к ночи ей стало совсем худо. В пути решили сделать остановку, чтобы вскипятить кофе и немного поесть. Голода девушка не чувствовала, однако заставила себя проглотить несколько кусочков кукурузной лепешки. Но ее тут же вырвало.
– О черт, да она больна! – выругался Зик, наблюдая за страданиями девушки. – Только этого нам не хватало…
Уит подошел к Эйприл и осторожно коснулся ее плеча.
– В чем дело, девочка? Ты у нас, часом, не заболела, а?
Ноги Эйприл подкосились, и она бы упала, если бы Уит вовремя не подхватил ее и не усадил на повозку.
– Даже не знаю, в чем дело, – пожаловалась она. – Голова кружится… Должно быть, у меня жар.
– Сдается мне, что так и есть. – Он потрогал ей лоб. – Надо бы показать тебя доктору… Мы сейчас находимся недалеко от Силакоги. Конечно, городок этот небольшой, но я думаю, там найдется хоть один человек, который немного кумекает в медицине.
– Какая, к черту, Силакога? – вскричал Зик. – Ты что, совсем спятил? Надо ехать! Доберемся до монастыря и избавимся, наконец, от этой девки!
– Ну а если она серьезно больна? Ты хочешь, чтобы она умерла прямо у нас на руках? – сердито спросил Уит.
– Ну и умрет, так что с того? Мы ведь не виноваты. Закопаем здесь же да поедем обратно.
– Ты небось так торопишься потому, что боишься, как бы кто другой не подкатился к Ванессе под бочок, пока тебя нет!
– А ты так стремишься в Силакогу потому, что там есть салун. Тебе бы только напиться!
Эйприл попыталась положить конец этой перепалке и предложила бандитам бросить ее здесь, а самим ехать, куда захочется…
Уит заботливо подоткнул одеяло, которым была накрыта Эйприл, и спокойно произнес:
– Не тревожься, девочка, я о тебе позабочусь и не позволю тебе умереть! А у монахинь, может быть, еще не так и плохо. Я слышал, что они ведут спокойную, тихую жизнь. Тебе понравится…
Удостоверившись, что Эйприл надежно укрыта, он подошел к Зику и сердито ткнул его пальцем в живот.
– Послушай-ка меня, парень! Прекрати вести при девочке эти разговоры. У тебя нет причин так обращаться с ней. Я не позволю ей умереть, ты понял?
– Иди к черту, Уит! В конце концов, мне наплевать, что с ней случится… – Зик окинул приятеля взглядом, в котором сквозило любопытство, и спросил: – А вот что на тебя нашло, я не понимаю, хоть убей! С чего это ты так о ней печешься? Небось для себя бережешь!
Уит взобрался на сиденье и, беря в руки вожжи, с расстановкой ответил:
– Когда-то у меня была дочь. Она умерла. Так вот, эта девочка очень напоминает мне ее. Наверное, и моя дочурка была бы сейчас такой же – милой, ласковой, красивой…
Зик, вздохнув, сел рядом.
– Объясни мне такую вещь, Уит, только не злись… – нерешительно начал он.
Приятель молча смерил его угрюмым взглядом. Зик между тем продолжал:
– Вот ты говоришь, что не можешь изнасиловать женщину, потому что твою мать изнасиловали и она умерла. Теперь получается, что ты сдуваешь пылинки с этой девчонки, потому что она напоминает тебе покойную дочку. На любой случай, когда ты чем-то недоволен, у тебя уже готово объяснение, почему именно тебе это не нравится.
На сердитом лице Уита появилась улыбка.
– Пожалуй, ты прав, парень! А знаешь, почему мне вообще не нравится моя жизнь?
– Наверное, у тебя и на этот счет есть объяснение! – усмехнулся Зик.
– Вот именно. Потому что жить мне приходится среди таких ублюдков, как ты!
Повозка продолжала свой путь. Обиженный Зик погрузился в молчание, а Уит, довольный тем, что так ловко сумел осадить напарника, внимательно следил за дорогой.
Луна уже висела высоко в небе, когда они въехали в маленький городок Силакога, штат Алабама. Эйприл лишь смутно осознавала, что происходит вокруг. Об этом месте ей было известно очень мало: только то, что на языке индейцев Силакога означает «гнездо канюка».
Уит остановил повозку перед единственной в городе гостиницей. Отослав Зика на поиски доктора, сам он осторожно взял Эйприл на руки. Заспанный портье поднял на него глаза. Вид незнакомца явно не внушал доверия. Однако Уит не дал ему опомниться.
– Эта девушка серьезно больна, – объявил он прямо с порога. – Надо немедленно уложить ее в постель. Я уже послал за доктором.
Портье, путаясь в собственных ногах, вскочил с места, вытащил ключ из ячейки, целый ряд которых располагался у него за спиной, и протянул Уиту.
– Пожалуйте за мной, сэр. Поднимайтесь прямо в номер, а позже я вас зарегистрирую.
Оказавшись в номере, Уит бережно уложил Эйприл на кровать и, обернувшись к портье, приказал:
– Принесите мне побольше одеял!
Тот ринулся выполнять приказание.
Сам Уит сел на стул рядом с Эйприл, взял ее за руку и шепотом спросил, слышит ли она его.
Ресницы Эйприл слегка дрогнули, и она едва кивнула головой. Уит придвинулся поближе:
– Тогда слушай, что я скажу. Я тебя не брошу. С тобой все будет в порядке! Ты ведь доверяешь старине Уиту, правда?
Эйприл хотела улыбнуться, но все поплыло перед глазами, и она почувствовала, как снова погружается в дремоту.
Лицо Уита вдруг превратилось в какое-то бесформенное серое облако. Вот оно куда-то отодвинулось, далеко-далеко… А ее собственное тело словно плыло высоко в небе, и это было очень приятно – чувствовать, что уплываешь подальше от болезни, от всех страданий и несчастий в некую новую, прекрасную жизнь…
Какие-то люди входили и выходили, разговаривая шепотом. Вначале было темно, потом появился свет. Эйприл не понимала, о чем говорят эти люди. Наконец, блаженное состояние покоя снизошло на нее, и это было так чудесно, что девушка захотела, чтобы так продолжалось всегда…
И вдруг она услышала, как кто-то окликает ее по имени. Эйприл стало досадно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Ах, как благородно! Вот только любопытно, откуда в таком отпетом типе, как ты, отыскалась крупица добродетели?
Он смотрел на Эйприл в упор, словно решая, отвечать или нет. Наконец Уит заговорил с таким трудом, словно пытался сдержать непрошеные слезы:
– Мою мать изнасиловали, да так, что она умерла. Я сам нашел ее тело, а было мне в ту пору всего восемь лет. И если с тех пор во мне появилась, как ты выражаешься, «крупица добродетели», значит, мать умерла не зря…
С этими словами он резко обернулся и вышел из амбара.
Глава 7
На закате они снова двинулись в путь. Зик, правда, ворчал, что не желает путешествовать по ночам, но Уит заверил его, что если к утру они окажутся на достаточном расстоянии от Монтгомери и Пайнхерста, то смогут немного расслабиться и в дальнейшем ехать, как захотят.
Эйприл чувствовала себя неважно, а к ночи ей стало совсем худо. В пути решили сделать остановку, чтобы вскипятить кофе и немного поесть. Голода девушка не чувствовала, однако заставила себя проглотить несколько кусочков кукурузной лепешки. Но ее тут же вырвало.
– О черт, да она больна! – выругался Зик, наблюдая за страданиями девушки. – Только этого нам не хватало…
Уит подошел к Эйприл и осторожно коснулся ее плеча.
– В чем дело, девочка? Ты у нас, часом, не заболела, а?
Ноги Эйприл подкосились, и она бы упала, если бы Уит вовремя не подхватил ее и не усадил на повозку.
– Даже не знаю, в чем дело, – пожаловалась она. – Голова кружится… Должно быть, у меня жар.
– Сдается мне, что так и есть. – Он потрогал ей лоб. – Надо бы показать тебя доктору… Мы сейчас находимся недалеко от Силакоги. Конечно, городок этот небольшой, но я думаю, там найдется хоть один человек, который немного кумекает в медицине.
– Какая, к черту, Силакога? – вскричал Зик. – Ты что, совсем спятил? Надо ехать! Доберемся до монастыря и избавимся, наконец, от этой девки!
– Ну а если она серьезно больна? Ты хочешь, чтобы она умерла прямо у нас на руках? – сердито спросил Уит.
– Ну и умрет, так что с того? Мы ведь не виноваты. Закопаем здесь же да поедем обратно.
– Ты небось так торопишься потому, что боишься, как бы кто другой не подкатился к Ванессе под бочок, пока тебя нет!
– А ты так стремишься в Силакогу потому, что там есть салун. Тебе бы только напиться!
Эйприл попыталась положить конец этой перепалке и предложила бандитам бросить ее здесь, а самим ехать, куда захочется…
Уит заботливо подоткнул одеяло, которым была накрыта Эйприл, и спокойно произнес:
– Не тревожься, девочка, я о тебе позабочусь и не позволю тебе умереть! А у монахинь, может быть, еще не так и плохо. Я слышал, что они ведут спокойную, тихую жизнь. Тебе понравится…
Удостоверившись, что Эйприл надежно укрыта, он подошел к Зику и сердито ткнул его пальцем в живот.
– Послушай-ка меня, парень! Прекрати вести при девочке эти разговоры. У тебя нет причин так обращаться с ней. Я не позволю ей умереть, ты понял?
– Иди к черту, Уит! В конце концов, мне наплевать, что с ней случится… – Зик окинул приятеля взглядом, в котором сквозило любопытство, и спросил: – А вот что на тебя нашло, я не понимаю, хоть убей! С чего это ты так о ней печешься? Небось для себя бережешь!
Уит взобрался на сиденье и, беря в руки вожжи, с расстановкой ответил:
– Когда-то у меня была дочь. Она умерла. Так вот, эта девочка очень напоминает мне ее. Наверное, и моя дочурка была бы сейчас такой же – милой, ласковой, красивой…
Зик, вздохнув, сел рядом.
– Объясни мне такую вещь, Уит, только не злись… – нерешительно начал он.
Приятель молча смерил его угрюмым взглядом. Зик между тем продолжал:
– Вот ты говоришь, что не можешь изнасиловать женщину, потому что твою мать изнасиловали и она умерла. Теперь получается, что ты сдуваешь пылинки с этой девчонки, потому что она напоминает тебе покойную дочку. На любой случай, когда ты чем-то недоволен, у тебя уже готово объяснение, почему именно тебе это не нравится.
На сердитом лице Уита появилась улыбка.
– Пожалуй, ты прав, парень! А знаешь, почему мне вообще не нравится моя жизнь?
– Наверное, у тебя и на этот счет есть объяснение! – усмехнулся Зик.
– Вот именно. Потому что жить мне приходится среди таких ублюдков, как ты!
Повозка продолжала свой путь. Обиженный Зик погрузился в молчание, а Уит, довольный тем, что так ловко сумел осадить напарника, внимательно следил за дорогой.
Луна уже висела высоко в небе, когда они въехали в маленький городок Силакога, штат Алабама. Эйприл лишь смутно осознавала, что происходит вокруг. Об этом месте ей было известно очень мало: только то, что на языке индейцев Силакога означает «гнездо канюка».
Уит остановил повозку перед единственной в городе гостиницей. Отослав Зика на поиски доктора, сам он осторожно взял Эйприл на руки. Заспанный портье поднял на него глаза. Вид незнакомца явно не внушал доверия. Однако Уит не дал ему опомниться.
– Эта девушка серьезно больна, – объявил он прямо с порога. – Надо немедленно уложить ее в постель. Я уже послал за доктором.
Портье, путаясь в собственных ногах, вскочил с места, вытащил ключ из ячейки, целый ряд которых располагался у него за спиной, и протянул Уиту.
– Пожалуйте за мной, сэр. Поднимайтесь прямо в номер, а позже я вас зарегистрирую.
Оказавшись в номере, Уит бережно уложил Эйприл на кровать и, обернувшись к портье, приказал:
– Принесите мне побольше одеял!
Тот ринулся выполнять приказание.
Сам Уит сел на стул рядом с Эйприл, взял ее за руку и шепотом спросил, слышит ли она его.
Ресницы Эйприл слегка дрогнули, и она едва кивнула головой. Уит придвинулся поближе:
– Тогда слушай, что я скажу. Я тебя не брошу. С тобой все будет в порядке! Ты ведь доверяешь старине Уиту, правда?
Эйприл хотела улыбнуться, но все поплыло перед глазами, и она почувствовала, как снова погружается в дремоту.
Лицо Уита вдруг превратилось в какое-то бесформенное серое облако. Вот оно куда-то отодвинулось, далеко-далеко… А ее собственное тело словно плыло высоко в небе, и это было очень приятно – чувствовать, что уплываешь подальше от болезни, от всех страданий и несчастий в некую новую, прекрасную жизнь…
Какие-то люди входили и выходили, разговаривая шепотом. Вначале было темно, потом появился свет. Эйприл не понимала, о чем говорят эти люди. Наконец, блаженное состояние покоя снизошло на нее, и это было так чудесно, что девушка захотела, чтобы так продолжалось всегда…
И вдруг она услышала, как кто-то окликает ее по имени. Эйприл стало досадно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112