Алекса не разговаривала с Робертом, а Кэтрин — с Джеймсом.
Кэт собиралась еще раз поблагодарить его за вчерашний вечер, но, когда спустилась к завтраку, Джеймс и Артур проверяли, правильно ли расставлены на изумрудном газоне столики под розовыми зонтами, полит ли теннисный корт в последний раз и набита ли до отказа кладовая на «Ночном ветре». Приглашенные на прием уже начали прибывать, и Джеймс с родителями гостеприимно встречал их. Джеймс все время был очень занят. И когда госсекретарь — страстный почитатель музыки — узнал в Кэт девочку-подростка, которую видел, когда та победила на конкурсе Вана Клиберна, у Кэт уже тоже не было ни минуты свободной.
— На моих приемах одни гости не вправе распоряжаться отдыхом других гостей, — мягко, но решительно вмешалась в разговор Марион, услышавшая, как госсекретарь просит Кэтрин сьгграть им. — Независимо, от кого эти распоряжения исходят.
— Я вовсе не против, Марион. Если только вы не возражаете.
— Дорогая моя Кэтрин, — расцвела хозяйка Инвернесса, — ты представить себе не можешь, каких усилий мне стоило сдерживать себя, чтобы не предложить тебе порадовать нас своим искусством. Наш «Стейнвей» в прекрасном состоянии.
И Кэтрин заиграла, без малейшего смущения делясь своим даром с аудиторией, состоявшей из знаменитостей.
Сначала гости, привлеченные волшебными звуками в большой зал, внимали — ошеломленно и зачарованно. Затем, в ответ на предложение Кэтрин называть произведения, которые они хотели бы послушать, посыпались бесчисленные заявки. Репертуар пианистки был весьма обширен, и она с удовольствием исполняла и Баха, и Шопена, и Гершвина, и рок-н-ролл.
Как всегда, Кэтрин играла с огромной радостью и, как всегда, виртуозно, пока… не появился Джеймс. За минуту до этого, лукаво подмигнув жене, президент страны поинтересовался у Кэт, знает ли она «Я разлетаюсь на кусочки»? Кэтрин, разумеется, знала и как раз начала эту песню, когда вошел Джеймс.
«Как символично!» — подумала несчастная Кэт, чувствуя, как и сама разлетается на кусочки, что случалось всякий раз, когда Джеймс устремлял на нее свой пристальный взгляд. Щеки девушки вспыхнули розовым пламенем, а сердце учащенно забилось, что уж никак не было связано с последствиями длительной диеты. Кэт сегодня немного перекусила, и тело ее с благодарностью ответило на прекращение голодовки неожиданным взрывом энергии.
Кэтрин начинала уже привыкать к пылающим щекам и учащенному сердцебиению, возникавшему без предупреждения всякий раз, как Джеймс оказывался поблизости. Но сейчас она почувствовала, что даже ее совершенная техника начала разлетаться на кусочки. Изящный пальчик неожиданно ошибся клавишей — одной, потом второй! Разумеется, никто, кроме самой Кэтрин, не заметил этой неточности в легком и быстром волшебном танце ее прекрасных рук.
Но сама Кэтрин заметила и… О, как бы ей хотелось именно сейчас играть замечательно, легко, без фальши — для Джеймса. Но… не получалось. Так же как не получалось поднять глаза и встретиться с ним взглядом и улыбнуться — приветливо и благодарно. О да, Кэтрин запросто могла одарить очаровательной улыбкой президента Соединенных Штатов, и смело выдержать его восхищенный взгляд, и даже поговорить с ним, не прекращая замечательный танец искусных пальчиков на клавиатуре. Но она не смела взглянуть на Джеймса, не оборвав при этом, безнадежно и окончательно, свою игру.
Итак, Кэт играла, мысли ее путались, пальцы ее ошибались, но взглядом она так и не встретилась с Джеймсом.
Он оставался в зале совсем недолго. Стерлинг договорился с несколькими гостями об ужине на яхте, и они отправились в плавание. «Ночной ветер» все еще мелькал маленьким бело-голубым пятнышком в море, когда Кэтрин и Алекса покинули вечеринку.
— Мама?
— Кэт! — задохнулась Джейн от счастья. На глазах у нее выступили слезы, а голос наполнился радостью. Как же терпеливо и отчаянно они с Александром ждали возвращения своей любимой дочери! До чего нестерпимо им хотелось примчаться к Кэт, заключить в объятия и заверять снова и снова в своей безграничной родительской любви! Но Джейн и Александр понимали, что такое путешествие должна совершить Кэтрин. Кроме того, они понимали, что, даже начав свое возвращение домой — к любви, Кэт предстоит пройти длинный и трудный путь. И сейчас в конце концов это ее путешествие началось.
Джейн услышала в голосе дочери робкую надежду, чутко понимая, что и само слово «мама» для Кэт уже большой, смелый шаг. С мая месяца ее письма начинались «Здравствуйте» и «Bonjour», а не с таких знакомых и таких трогательных приветствий, как «Дорогие мама и папа» или «Милые мамочка и папочка».
— Привет. А папа дома?
— Он как раз идет наверх взять другую трубку.
Они молча подождали, пока Александр не поднял трубку второго телефона.
— Как ты, Кэт? — Голос его чуть дрожал от волнения.
— У меня все прекрасно, папа. Я звоню, просто чтобы сказать «привет».
Они проговорили целый час, и Кэт рассказала о потрясающих впечатлениях от Нью-Йорка, и о новых произведениях, которые она разучивает, и об уик-энде, проведенном в Инвернессе, и о том, что чувствует себя прекрасно, великолепно, совсем как раньше.
Раньше… Призрак из прошлого, который на самом деле не существует. В тумане потрясающих описаний болезненное воспоминание о правде неожиданно пронзило Кэт, заставив ее прервать рассказ на полуслове. Последовало молчание. Джейн и Александр терпеливо ждали, отчаянно молясь, и в конце концов Кэтрин опять нашла в себе силы и заговорила.
Да, она вышлет кассеты с записями новых исполняемых ею произведений. Как только получит от Марион фотографии, на которых президент, первая леди и Алекса стоят, облокотившись на рояль, за которым играет Кэтрин, сразу же пришлет и их. И еще она смущенно пообещала звонить.
Кэт, милая Кэт снова позвонит! Для Джейн и Александра это было самое прекрасное обещание из всех. Ведь оно означало, что отважное путешествие Кэтрин домой, к родителям и их любви, по-настоящему началось.
Глава 14
«— Вы, сенатор, получили существенную прибавку к жалованью, то есть взятки за последние голосования по оборонным контрактам.
— Это нелепо, мисс Уинслоу, не говоря уже о клеветнических обвинениях, ни одного доказательства которых у вас, вероятнее всего, нет.
— У меня имеются документы, которые вы считали уничтоженными. На самом деле они сейчас в распоряжении председателя сенатской комиссии по этике. В моем офисе случайно оказались их копии, не желаете взглянуть?
— Не очень-то вы преуспеете с этими приемчиками желтой прессы, мисс Уинслоу!
— Я и не пытаюсь в чем-то преуспеть. А вот вы, сенатор, очень стараетесь. Но теперь вы наконец попались».
Глаза Алексы — Стефани Уинслоу, сияющие торжествующим светом, в упор смотрели на возмущенного «сенатора».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111