— Тут, должно быть, какая-то ошибка, мэм. Мисс Тейлор сегодня не занята в съемках.
Хилари заглянула в график съемок, который охранник держал в руках, и увидела, что Алекса снималась вчера до поздней ночи, а сегодня у нее был выходной. Если только пестревший отметками график был точен, то Алекса будет занята на съемках большую часть завтрашнего дня.
Отлично… то, что надо.
— Я говорила с Алексой на прошлой неделе. Возможно, что график с тех пор изменился, а она забыла позвонить мне.
— Возможно. Сказать ей, что вы приезжали?
— Нет. Благодарю вас. Я сама ее найду.
Мчась по шоссе из Вашингтона в Мэриленд, она заметила притаившийся на обочине дороги полицейский автомобиль. Взгляд ее метнулся к спидометру — шестьдесят восемь миль в час! — а потом к зеркалу заднего вида, и одновременно нога ударила по педали тормоза. Десять секунд, затаив дыхание, Хилари ждала появления преследующей ее полицейской машины — мигалка включена, сирена воет, — приготовившись выслушать обычную лекцию: «Итак, миссис Макаллистер…» Но полиция не появлялась, и Хилари дала себе слово чаще поглядывать на спидометр, дабы удостовериться, что ее золотистый «мерседес» не летит в направлении Роуз-Клиффа с такой же скоростью, с какой летели туда ее черные мысли.
«Помедленнее!» — приказала себе Хилари и через несколько минут уже контролировала свои эмоции и свои мысли. Хилари помчалась на студию, потому что ей показалось необходимым поговорить с Алексой прежде Роберта. Ho теперь поняла, что это и не столь важно.
Хилари начала подъем по лестнице, ведущей к уединенному коттеджу Алексы, и почувствовала странное спокойствие. Почему нет? Даже если ее план потерпит поражение, она не теряет более того, что уже потеряла. В случае же успеха ее злейший враг может, не сознавая того, стать ее лучшим союзником. Преодолев лестницу, Хилари заметила розы: бережно закутанные на зиму в марлю, даже шипы не видны.
«Спрячь и ты свои шипы, — напомнила она себе. — Сейчас это необходимо».
— Хилари?
— Можно войти? — Увидев Алексу, Хилари слегка запнулась: волосы соперницы были в беспорядке рассыпаны по плечам, халат затянут пояском на тонкой талии; но еще больше смутило Хилари то, что из бесцветного зимнего дня она попала в романтическое, ласкающее взор пастельными тонами гнездышко, в котором все дышало любовью.
— Не ожидала тебя увидеть.
— Жены и любовницы не так уж часто встречаются за чашкой кофе, верно? — И с облегчением увидела, что ее презрительно-растянутое «любовницы» возымело гипнотический эффект, позволив самой Хилари восстановить необходимое ледяное спокойствие. — Нет, кажется, не часто. Ладно, кофе мы можем опустить.
— Я не понимаю, о чем…
— О, ради Бога, не будем тратить время, притворяясь! Я знаю все о тебе и Роберте. Он еще не звонил сегодня утром, нет? — Хилари помолчала, как бы задумавшись над собственным вопросом, после чего протянула со сладкой улыбочкой:
— Или уже звонил и ты до сих пор не можешь понять, в чем дело? Именно по этой причине я здесь, Алекса. Роберт мог не сказать тебе, а мне хотелось убедиться в том, что ты знаешь правду.
— Правду? — ошеломленно повторила Алекса.
— Да, — снова улыбнулась Хилари; теперь она чувствовала себя великолепно и уверенно, в то время как Алекса была явно ошеломлена и растерянна.
«Поосторожнее, — предупредила себя Хилари. — Не переиграй. Будь высокомерна и презрительна».
— Роберт когда-нибудь говорил, почему он выбрал в любовницы именно тебя?
— Нет.
«Выбрал? — мелькнуло в голове Алексы. — Никто из нас не выбирал! Наша любовь возникла, потому что так было велено судьбой».
— Это не было случайностью. Роберт хотел наказать меня, ведь я достаточно много рассказывала ему о наших временах в Баллинджере. И он понял, что, кроме тебя, на всей земле не сыщется другой женщины, связь с которой ранила бы меня больнее всего.
— А зачем Роберту понадобилось ранить тебя?
— Потому что я ранила его. Он и вправду ничего тебе не рассказывал? Ну конечно же, нет! Роберт вступил с тобой в связь, чтобы наказать меня за мой любовный роман. Я нисколько не горжусь тем, что сделала. Кажется, меня немного занесло, я излишне раздражалась тем, как много он работает и как мало уделяет внимания мне. И помнишь, Алекса, в отличие от тебя я не спала всю свою жизнь с каждой встреченной мной особью в штанах. Потому я и позволила себе эту дурацкую любовную интрижку. До вчерашнего вечера я и не подозревала, что Роберт знает о неб.
Хилари печально вздохнула, взгляд ее карих глаз выражал искреннее сожаление о совершенной ею глупости. Заметив напряжение побледневшей Алексы, она уже более уверенно продолжила:
— Круги у меня под глазами могут рассказать тебе о бессонной ночи, которую мы провели с Робертом, проговорив о том, что оба совершили и как нам жить дальше. Мы пришли к выводу, что, после того как позволили себе немного отдохнуть друг от друга, нам следует завести ребенка. Мы откладывали это из-за Бринн, поскольку ей так отчаянно хотелось детей, но она лишена такой возможности. Ах, ладно, это семейное дело. Тебе надо знать только одно, Алекса, — все кончено: не у меня с Робертом, а у тебя с Робертом.
— А тебе не кажется странным, что по каким-то причинам он сам не сказал мне об этом?
— Он обязательно скажет, что положит конец вашим отношениям, но, вполне возможно, это не будет правдой. Роберт — тонкий политик, к тому же застенчивый мужчина и найдет какой-нибудь изящный ход. Я просто уверена, что он не признается ни в том, как использовал тебя, ни в том, что наш брак сейчас крепок как никогда.
— Но ты же говоришь мне об этом.
— Да. Потому что мы с тобой очень долго воевали, Алекса, и я хочу, чтобы ты знала: свое последнее и, быть может, самое главное сражение ты проиграла. Мне доставляет огромное наслаждение сообщить тебе об этом. Считай, я потакаю собственной слабости, но в этом нет большого риска.
— А ты не думаешь, что я могу предать все это огласке?
— Нет, не думаю. Сомневаюсь, что ты могла бы помешать карьере Роберта, даже если бы того захотела. «Другая женщина» — безнравственная сладострастная любовница — никогда не вызывает сочувствия. Ты, безусловно, звезда, но и Роберт является великой политической надеждой многих людей. Только попытавшись сокрушить его, ты тем самым разрушишь и свою карьеру. Возможно, тебе и плевать на это. Но неужели у тебя так мало собственного достоинства, что ты признаешься в своей грязной связи и в том, что оказалась проигравшей? Не забывай, тебе следует подумать хотя бы о своей младшей сестренке.
— О Кэт?
— Уверена, она вступится за тебя, как и много лет назад, тогда, на стадионе. Но хотела бы я знать, захочешь ли ты протащить ее через такой стыд? Твоя сестра — леди, а ты, Алекса, — шлюха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111