«Твое призвание, — напомнила Хилари жестокая реальность, — было дано тебе с момента твоего рождения и заключалось оно в том, чтобы быть женой такого сильного человека, как Роберт Макаллистер. Но ты его не реализовала. Твой отчаянный план не сработает. Возможно, ты и посеяла семена сомнения в душе Алексы, но, кроме этого, все, что ты сделала, говорит только о том, что ты способна лишь слепить несколько простеньких записей на магнитофоне (работа для идиота!), рассчитывая на более чем сомнительный шанс, что Алекса позвонит. После того как выполнила эту простейшую и, вероятно, бесполезную работу, ты купила два дорогих авиабилета, после чего (бис!) прилетела в Даллас и поселилась со спутником-фантомом в номере для новобрачных.
Ну, вот ты и добилась своего! Одна, в шикарном номере, окруженная цветами, с шампанским и икрой, с глупой магнитофонной записью, подключенной к телефону. Ты даже надела соблазнительное шелковое неглиже! Для кого? Для своего воображаемого спутника, разумеется…
Потому что Роберту ты не нужна.
Потому что Роберту нужна Алекса».
Хилари пила шампанское, пытаясь возродить чудесную энергию, которая владела ею во время исполнения коварной миссии, но напиток любви возымел на Хилари обратное действие.
Проснувшись на следующее утро, Хилари поняла, что все иллюзии улетучились. Она не была более талантливой актрисой. Хилари превратилась в простую статистку, которой никогда не суждено сыграть главную роль. Она заказала завтрак на двоих — яйца по-бенедиктински и еще «Дом Периньон». Встав из-за стола, Хилари бросила взгляд на постель под розовым шелковым покрывалом…
«Алекса Тейлор, до чего же я тебя ненавижу!»
Зазвонивший в четыре часа телефон заставил Хилари застыть на месте. Консьерж? Звонит справиться, все ли в порядке? Или отдел обслуживания желает вежливо осведомиться, не нужно ли любовной паре сменить простыни, принести новые махровые полотенца и свежие халаты? Хилари почувствовала, как забилось ее сердце. Нет, никто в гостинице не осмелится нарушить их покой.
И только один человек мог звонить сюда.
Пальцы Хилари с безупречным маникюром одеревенели, когда она нажимала кнопку воспроизведения магнитофонной записи, одновременно снимая трубку телефона. Она приглушила громкость, так, будто телефонный звонок вмешался в самый интимный момент, и держала диктофончик на некотором отдалении от микрофона. Слушая поразительно убедительную запись ответа Роберта на звонок и свой собственный голос, сладострастным шепотом требующий шампанского, и слыша только загадочное молчание на другом конце провода, Хилари почувствовала, как сердце ее учащенно забилось. Несколько мгновений спустя ее ликовавшее сердце уже было готово вырваться из груди и радостно улететь далеко-далеко, потому что в трубке раздался еще более сладкий звук, свидетельствовавший о том, что безмолвный звонивший повесил трубку задолго до того, как кончилась запись.
«Алекса. О-о, Алекса, неужели моя идеальная, отчаянная ложь действительно сработала?»
Хилари возбужденно шагала взад-вперед по толстому мягкому ковру. Она впала в состояние абсолютной эйфории при мысли о том, что еще предстоит разговор, который Хилари уже никак не сможет контролировать, — объяснение между ней и Робертом. Как бы ей хотелось записать и эту сцену! Ну это уже слишком.
Хилари сделала все, что было в ее силах. Теперь оставалось только ждать и… надеяться.
— Привет, — сказал Роберт, когда Алекса наконец подняла трубку в полночь, в воскресенье.
Обычно она отвечала на первый же звонок, а сейчас в трубке продолжало пищать и пищать без ответа, и Роберта охватил липкий страх, сердце сжалось от ужаса, когда он представил себе, что в уединенный и такой, казалось, безопасный домик на скале мог проникнуть какой-нибудь одержимый поклонник Алексы.
— Ты спала?
— Нет. — Алекса едва заснула в пятницу, а прошлой ночью, после звонка в номер для новобрачных, она до утра бранила себя и была не в силах остановить потоки слез из-за своей глупости; теперь же какой-то новый приступ мазохизма заставил ее спросить:
— Как твое путешествие?
— Мне нажегся, успешно. Дорогая, у меня есть для тебя замечательная новость. — Роберт помолчал, ожидая, что Алекса, несмотря на поздний час, пригласит его немедленно приехать, но она хранила молчание. — Алекса? Мне приехать?
— Нет. Мне завтра очень рано вставать. Ты не мог бы сказать мне по телефону?
— Алекса?
— Прошу тебя.
(«Прошу тебя, покончим с этим поскорее! Я видеть тебя не могу. Я не выношу нежного прощания с любовью».)
— Ну, хорошо. Моя милая Алекса. Ты выйдешь за меня замуж?
«Да», — мгновенно ответило ее сердце, но изнемогший рассудок лишь устало переспросил:
— Замуж?
— Да. Конечно! — ответил Роберт, обрадовавшись удивлению Алексы и тут же обеспокоившись тем, что в ее голосе снова прозвучала настороженность.
— Ты ведь женат, Роберт.
— Хилари согласилась дать развод.
— Когда это она согласилась?
— Во вторник вечером.
— Ты рассказал ей обо мне?
— Я сказал просто, что люблю другую женщину.
— Сказал ей, что это — я?
— Нет.
«Ложь!» — зазвенело у Алексы в висках.
— И Хилари так легко согласилась на развод?
— Нет. Попросила сохранять видимость того, что мы с ней вместе, до Дня поминовения. Ей необходимо время спланировать, как она будет жить дальше, и в тот уик-энд в Далласе у ее отца состоится торжество. Как только все это кончится, она пообещала дать мне спокойный развод.
— Понятно. И все это время мы не должны будем видеться?
— Хилари поставила такое условие.
Так вот каким образом Роберт собирался выйти из игры! Неужели он действительно считал, что любовь Алексы так хрупка, что менее чем за полгода она забудет его и найдет себе кого-то другого? Или Роберт рассчитывал, что такое требование заставит Алексу с досады оттолкнуть его от себя? По всей видимости, именно таким образом он хотел переложить ответственность за гибель их прекрасного чувства на Алексу, а это значило, что Роберт не знает и, видимо, никогда не знал, как сильно она его любит. Она будет ждать и шесть лет, если потребуется, но Роберт почему-то решил, будто шести месяцев вполне достаточно, чтобы Алекса забыла его.
А если сказать: «Да, конечно же, я подожду». Позвонит ли Роберт в мае и продолжится ли их дивный роман? Или это последний звонок, а потом Роберт признается, что Хилари беременна, мол, переспал с ней (идиотская ошибка!) всего лишь раз и, конечно, только из-за того, что невыносимо тосковал по Алексе?
Алекса была уверена, что боль, которую она испытывала эти два дня, никак не может усилиться, но ошиблась, поскольку сейчас уже потеря оказалась гораздо страшнее, чем простой конец чувству: теперь их любовь была подло предана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111