Мне вдруг захотелось быть среди них. Да, я должен там быть! Я должен лежать тут, на полу! Захлебнувшийся в собственной крови, с распоротым животом, удушенный собственными кишками. Я должен умереть. Я не заслуживаю того воздуха, которым дышу. Я!..
Я развернулся и, замычав, пнул в бессильной злобе стену. Поддавшись приступу отчаяния и продолжая мычать, я колотился головой в стену, пока заботливые руки не обняли меня за плечи и не подсунули под мой лоб пропахшую рыбой сумку. Я взглянул в бледное лицо Трески и больше не смог держать это в себе. Слезы хлынули наружу. Закрыв глаза рукой, я сполз по стене на пол и, уткнувшись в собственный локоть, разревелся. Я безумно хотел найти того, кто это сделал, хотел достать его живым и самому отрезать его поганые губы. Затем, глядя в глаза, ослепить, чтобы последнее, что он увидел, была моя улыбка. Я уже был готов броситься в погоню, но меня что-то держало. Что? Слезы просохли, надо взять себя в руки и хорошенько подумать, о чем я забыл. Я взглянул на бледных, трясущихся людей. За их спинами мелькнуло знакомое лицо, еще не успевшее стать родным.
Точно! Я встал на колени, на большее сил не хватило.
– Где она? – сквозь плотно сжатые зубы прошептал я.
Следопыт первым отошел от шока и стрелой метнулся наверх. «Самое дорогое сокровище королевства», разве можно бросить его. Она должна уцелеть, или все мои братья умерли зря. Следопыт появился на балконе, и вместе с ним умерла надежда. Таким мрачным я его никогда не видел, он оперся на перила и покачал головой. Мое сердце перестало биться.
– Ее нет, – выдохнул он, хотя это и не требовалось, – Шепот тоже.
Я, опустив глаза в пол, слегка улыбнулся. Ее не было здесь, значит, она все еще могла быть жива. Ну нет, господа, игра еще не проиграна. Еще не все кончено, и если вы думаете, что меня так легко сломать…
– Они не могли далеко уйти, – прошептал Гробовщик.
Я пожал плечами, он был прав, но что толку ночью как угорелым носиться по этим проклятущим болотам, только следы затопчем. Я поднялся на ноги, подмигнул герцогу и, обняв спустившегося с лестницы Следопыта, произнес так, чтобы слышал каждый из стоящих в дверном проеме:
– Следопыт, давай-ка быстренько посмотри снаружи и, черт возьми, узнай, куда они поехали, а мы тут пока приберем.
– Медный, ты что, охренел совсем от горя? Нам их искать надо, а не порядок наводить! Твоим людям все равно уже не поможешь.
Я бы убил или по крайней мере попытался убить каждого, кто мне сейчас перечит, но Лерою это простительно, он не наш, он прибился к нам, преследуя общие интересы. И я простил ему это.
– Послушайте меня, герцог, – глядя ему в глаза, прорычал я, – если мы сейчас бросимся за ними, то через час или два нам все равно придется остановиться. Мы скакали весь день, наши лошади вымотаны, а задницы болят так, будто на них черти цепи куют. К тому же где вы предпочитаете ночевать: под открытым небом или в каком-никаком, а все-таки доме?
– Но Адель… – начал было он.
– Герцог, – я грубо оборвал его, – они на это и рассчитывают. Они хотят, чтоб мы стремглав бросились за ними, они жаждут этого. Вы знаете, куда они ушли, и дадите ли вы гарантии, что нас не ждет засада за первым холмом? – Он покачал головой. – Нет, вот видите. Армия и так понесла сегодня большие потери, и я не хочу, чтоб в отсутствие их командира отряд, переданный под мое командование, погиб целиком. Вам ясно? – Он кивнул. – В таком случае нам сейчас надо похоронить ребят, накормить лошадей, пожрать самим, а потом всем спать, быстро! Выступаем с рассветом.
Приказы не обсуждаются, и не успел я договорить, как кто-то уже копал яму, кто-то занимался лошадьми, кто-то осматривал мертвецов в надежде найти хоть что-то, указывающее на их убийц.
Следопыт вернулся, когда тела, вернее то, что от них осталось, уже были сложены в яму. Опустошив фляжку Гробовщика, вытряхнув себе в рот последнюю каплю из фляги Деда и сделав приличный глоток из моей, он изрек:
– Они ушли на север, это точно. Сперва, правда, разделились на три группы, но потом, у моста через речку, километрах в трех отсюда, две из них соединились. Прошли еще километра три и повернули на северо-восток. – Следопыт тяжело вздохнул и упал на землю.
– А третья? – спросил задумчиво чешущий нос Дед.
– Третья? – приоткрыл глаза Следопыт.
– Ну да, третья, – повторил Дед. – Ты же сказал, что они на три группы разделились.
– А, – махнул рукой Следопыт, – эти, похоже, мертвяков своих топили, вон там. – Он ткнул пальцем мне за спину. – А потом, потом я не знаю. Следов их я не нашел. Никаких. Зато, – он подмигнул мне, – зато я нашел вот это. – Он залез себе за пазуху и вытащил оттуда маленькую розовую сумочку из крашеной крысиной кожи. – Помнишь это? – улыбаясь и поигрывая бровями, спросил он.
Помню ли я? Конечно, помню, черт возьми! Эту сумочку я подарил Адели в один прекрасный день. В тот день я не мог ей ни в чем отказать. А сумочка эта ей уж очень понравилась, и я выложил за нее месячное жалованье. Конечно, она того не стоила, но как откажешь женщине в ее день рождения? Адель там ножик носила. Но ничего этого я говорить не стал, только слегка кивнул.
– Аделька припрятала ее. Я едва нашел.
– Почем знаешь, что именно она?
– Ты, хренов параноик! – тоном школьного учителя заметил Следопыт. – Она лежала под кустом, там ее можно было заметить только с той стороны, с которой я шел. Ножа в ней нет. Тебе еще что-то надо?
– Да, – кивнул я, – записка от Адели.
Следопыт грязно выругался и, повернувшись к хранящему задумчивое молчание герцогу, спросил:
– Что там на севере?
– Лесфад, – шепотом произнес Лерой.
Ни хрена я не понимаю в политике и в том, что тут творится. Мы бы и сами доставили ее в Лесфад, но, черт возьми, какому-то барану понадобилось перехватить ее и оттащить туда самому. Проклятые политиканы, видно, решили сами занять место, предназначавшееся ей, а она при таком раскладе обречена. Но почему они не убили ее здесь?
Лерой стоял мрачный, как небо в дождливый день, и мне стоило огромного труда вывести его из этого состояния.
– Есть какие-нибудь мысли насчет того, кто это мог сотворить? – спросил я у него, когда он смог вполне осмысленно моргать.
– Есть, – ответил он, – но я пока придержу их при себе.
Я сморщился, но промолчал. Я хотел дать ему в морду, чтобы ничего не смел при себе держать, но вовремя остановился. Пусть поступает как хочет. Негоже простолюдину в чине лейтенанта указывать, что делать герцогу в чине полковника, пусть даже этот полковник в отставке, спасибо и на том, что не лезет в командующие.
– Пока все не прояснится, – добавил он.
Чтоб тебя, а по-моему, тут и так все яснее ясного. Одна скотина решила подсидеть другую, и пока все честные и не претендующие на земли и богатство ждут его возвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107