Даже подозвал мэтра и попросил узнать, как там у моего приятеля идут дела.
Мэтр понимающе хмыкнул и заверил, что с гостем все в порядке, фирма гарантирует полную безопасность. Осталось поверить на слово и запастись терпением. Но его мне в конечном итоге едва хватило.
Появление царя с льнущими к нему блудницами привлекло всеобщее внимание публики. Мне даже показалось, что мой необдуманный совет царю развлечься втроем может привести к нежелательному огрублению нравов средневекового общества, Очень уж счастливой выглядела это троица. Федор светился мужской гордостью, девы – женственностью, или как еще можно назвать умиротворенных, насытившихся человеческим мясом тигриц?
Они подошли к нашему столу, слепо улыбаясь, счастливые и переполненные любовью. Мой упрек, сколько можно... заставлять себя ждать, сам собой замер на устах.
– Зря ты с нами не пошел, было так весело! – сообщила кареглазая Беатриче.
– Да, – подтвердила Лаура, – Федя так нас смешил!
Женщины есть женщины, врожденная скромность заставляет их отрицать даже очевидное.
– Еда еще осталась? – рассеяно спросил царь, невидящим взглядом осмотрев заставленный яствами стол. Он еще не успел отойти от пьянящего изобилия новых впечатлений и был счастлив. – Я голоден, как волк!
– Ты знаешь, сколько уже времени? – спросил я без всякого скрытого упрека, нам действительно давно пора было вернуться в Кремль. – Дома поешь.
– Ничего, давай еще побудем здесь. Мне никогда не было так хорошо!
Вот так всегда. Всех вечных истин нам дороже, оказывается, даже не возвышающий обман, а пара шелковых сарафанов. Наверное, нужно быть старым и великим философом, вроде Эммануила Канта, чтобы оценить таинство любви как массу беспорядочных, суетливых движений.
– Лучше придем сюда завтра, – благоразумно предложил я.
– А будет ли оно, завтра? И я еще хочу поиграть в зернь.
– В азартные игры тут не играют, здесь другие радости.
– Правда, обязательно приходите завтра, – нежным, умоляющим голоском попросила Лаура. – Завтра нам будет еще лучше!
– Могу я съесть хотя бы ножку фазана? – обиженно спросил царь.
– Ножку можешь, – покорно ответил я, – а я пока рассчитаюсь.
Метрдотель, как будто слышал наш разговор, подплыл к столу.
– Сколько мы должны? – спросил я.
Достойный джентльмен возвел очи к потолку, усилено зашевелил губами, подсчитывая все оказанные и подразумевающиеся услуги, наконец, назвал сумму:
– Хватит дюжины червонцев.
Дюжину дукатов за обед, даже с контрабандными иноземными винами и услуги двух девочек, пусть и прехорошеньких, цена была запредельная. Удивился не только я, но и царь. На двенадцать золотых можно было год содержать взвод стрельцов.
Однако за удовольствия нужно платить. Потому я без торга отсчитал монеты. На мэтра такая покладистость произвела хорошее впечатление. Он весь растянулся в улыбках, несомненно, жалея, что не запросил больше, как и я, что сильно переплатил.
– Ну, и как тебе понравились земные радости? – спросил я юного царя, когда мы покинули гостеприимный дом и торопливым шагом направились к видимой издалека кирпичной цитадели власти.
– Неплохо, – ответил он. – Как ты думаешь, если удастся одолеть Самозванца, можно будет забрать их к себе? Матушка не заругает?
– Конечно, заругает. Родителям сыновние и дочерние плотские радости никогда не нравятся.
На этом обсуждение альковных радостей и кончилось. Федор, как настоящий мужчина, оказался сдержан. Поступил, как настоящий джентльмен:
Мужчинам такие тайны рассказывать не пристало,
И я повторять не буду слова, что она шептала
В песчинках и поцелуях, мы разошлись на рассвете,
Кинжалы трефовых лилий вдогонку рубили ветер.
Так аналогичную ситуацию описал испанский поэт Гарсиа Лорка. У нас, правда, под рукой не оказалось ни лилий, ни ветра, зато была старинная Москва, деревянная, неухоженная, напряженно ожидающая разрешения политического кризиса.
Глава 15
– Расскажи, где вы были, и что видели! – насела на меня царевна, как только мы поздним вечером, наконец, остались одни.
– Ничего особенного, сходили, в этот, как его, – тут я замялся, не зная как назвать заведение, которое сподобились посетить, в русском языке еще не существовали (или я их не знал) слова, обозначающие подобные публичные дома, – ну, в одну специальную избу, где развлекают публику.
– Чем развлекают? – подозрительно спросила Ксения, внимательно наблюдая за моей реакцией.
– А чего это тебя так заинтересовало? – попытался уйти я от прямого ответа.
– Федор сегодня вечером был сам не свой, не мог найти себе места. Очень ему ваш сегодняшний поход понравился.
– Ты бы у него и спросила, – тянул я время, пытаясь придумать правдоподобную версию нашего времяпровождения. – По-моему, ничего особенного там не было, гусляры играли, народ, правда, был занятный, много иностранцев, – наконец выдавил я из себя что-то похожее на информацию.
– Он со мной и говорить не захотел. Сказал, что это не женского ума дело. Не хотите говорить, как хотите, тогда завтра я сам пойду с вами, – решительно заявила царевна.
Похоже было на то, что Годуновы совсем слетели с резьбы и пошли вразнос. Вот что значит, пир во время чумы! И вообще, последнее время я стал замечать, что у молодежи не остается никаких моральных устоев!
– Да ты что! – воскликнул я. – Как ты это себе представляешь? Федор-то выходит их дворца обманом, а как ты выйдешь? А если тебя узнают, или мать хватится! Да и нельзя женщин водить в развлекательные заведения.
– Ничего, я уже все обдумала.
– Обдумала! Ловко! Ну и как же ты выйдешь из дворца?
– Мария побудет там вместо меня. А я переоденусь в мальчишку. Надену старое платье Федора. Я его уже примеряла.
– Молодец, что примеряла. Только ты подумала, что в такой одежде на тебя будут все оборачиваться?
– Ну и пусть, мне-то что! Подумаешь!
– Все правильно, только получится, что в Москве появился еще один самозванец.
– Ты хочешь сказать, что в одежде царевича нельзя ходить по улицам?
– Конечно, нельзя. Представь, вдруг из твоих покоев выходит никому не известный мальчик в роскошной, царской одежде Что бы ты сама по такому поводу подумала?
Ксения упрямо покачала головой, но задумалась и несколько минут к теме не возвращалась. Потом все-таки нашла вариант:
– Тогда я переоденусь в одежду твоего слуги.
– Она же не царская, а крестьянская, – ехидно заметил я, – и не очень чистая, куда же ты пойдешь в таком виде.
Ксения опять задумалась, теперь уже обижено надув губы. Как можно было догадаться, искала выход. Я ей откровенно любовался и заодно сочинил еще одну мощную отговорку:
– И куда ты денешь свои волосы? Спрячешь под шапку? А как будешь в ней сидеть за столом? Это же не по-христиански!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Мэтр понимающе хмыкнул и заверил, что с гостем все в порядке, фирма гарантирует полную безопасность. Осталось поверить на слово и запастись терпением. Но его мне в конечном итоге едва хватило.
Появление царя с льнущими к нему блудницами привлекло всеобщее внимание публики. Мне даже показалось, что мой необдуманный совет царю развлечься втроем может привести к нежелательному огрублению нравов средневекового общества, Очень уж счастливой выглядела это троица. Федор светился мужской гордостью, девы – женственностью, или как еще можно назвать умиротворенных, насытившихся человеческим мясом тигриц?
Они подошли к нашему столу, слепо улыбаясь, счастливые и переполненные любовью. Мой упрек, сколько можно... заставлять себя ждать, сам собой замер на устах.
– Зря ты с нами не пошел, было так весело! – сообщила кареглазая Беатриче.
– Да, – подтвердила Лаура, – Федя так нас смешил!
Женщины есть женщины, врожденная скромность заставляет их отрицать даже очевидное.
– Еда еще осталась? – рассеяно спросил царь, невидящим взглядом осмотрев заставленный яствами стол. Он еще не успел отойти от пьянящего изобилия новых впечатлений и был счастлив. – Я голоден, как волк!
– Ты знаешь, сколько уже времени? – спросил я без всякого скрытого упрека, нам действительно давно пора было вернуться в Кремль. – Дома поешь.
– Ничего, давай еще побудем здесь. Мне никогда не было так хорошо!
Вот так всегда. Всех вечных истин нам дороже, оказывается, даже не возвышающий обман, а пара шелковых сарафанов. Наверное, нужно быть старым и великим философом, вроде Эммануила Канта, чтобы оценить таинство любви как массу беспорядочных, суетливых движений.
– Лучше придем сюда завтра, – благоразумно предложил я.
– А будет ли оно, завтра? И я еще хочу поиграть в зернь.
– В азартные игры тут не играют, здесь другие радости.
– Правда, обязательно приходите завтра, – нежным, умоляющим голоском попросила Лаура. – Завтра нам будет еще лучше!
– Могу я съесть хотя бы ножку фазана? – обиженно спросил царь.
– Ножку можешь, – покорно ответил я, – а я пока рассчитаюсь.
Метрдотель, как будто слышал наш разговор, подплыл к столу.
– Сколько мы должны? – спросил я.
Достойный джентльмен возвел очи к потолку, усилено зашевелил губами, подсчитывая все оказанные и подразумевающиеся услуги, наконец, назвал сумму:
– Хватит дюжины червонцев.
Дюжину дукатов за обед, даже с контрабандными иноземными винами и услуги двух девочек, пусть и прехорошеньких, цена была запредельная. Удивился не только я, но и царь. На двенадцать золотых можно было год содержать взвод стрельцов.
Однако за удовольствия нужно платить. Потому я без торга отсчитал монеты. На мэтра такая покладистость произвела хорошее впечатление. Он весь растянулся в улыбках, несомненно, жалея, что не запросил больше, как и я, что сильно переплатил.
– Ну, и как тебе понравились земные радости? – спросил я юного царя, когда мы покинули гостеприимный дом и торопливым шагом направились к видимой издалека кирпичной цитадели власти.
– Неплохо, – ответил он. – Как ты думаешь, если удастся одолеть Самозванца, можно будет забрать их к себе? Матушка не заругает?
– Конечно, заругает. Родителям сыновние и дочерние плотские радости никогда не нравятся.
На этом обсуждение альковных радостей и кончилось. Федор, как настоящий мужчина, оказался сдержан. Поступил, как настоящий джентльмен:
Мужчинам такие тайны рассказывать не пристало,
И я повторять не буду слова, что она шептала
В песчинках и поцелуях, мы разошлись на рассвете,
Кинжалы трефовых лилий вдогонку рубили ветер.
Так аналогичную ситуацию описал испанский поэт Гарсиа Лорка. У нас, правда, под рукой не оказалось ни лилий, ни ветра, зато была старинная Москва, деревянная, неухоженная, напряженно ожидающая разрешения политического кризиса.
Глава 15
– Расскажи, где вы были, и что видели! – насела на меня царевна, как только мы поздним вечером, наконец, остались одни.
– Ничего особенного, сходили, в этот, как его, – тут я замялся, не зная как назвать заведение, которое сподобились посетить, в русском языке еще не существовали (или я их не знал) слова, обозначающие подобные публичные дома, – ну, в одну специальную избу, где развлекают публику.
– Чем развлекают? – подозрительно спросила Ксения, внимательно наблюдая за моей реакцией.
– А чего это тебя так заинтересовало? – попытался уйти я от прямого ответа.
– Федор сегодня вечером был сам не свой, не мог найти себе места. Очень ему ваш сегодняшний поход понравился.
– Ты бы у него и спросила, – тянул я время, пытаясь придумать правдоподобную версию нашего времяпровождения. – По-моему, ничего особенного там не было, гусляры играли, народ, правда, был занятный, много иностранцев, – наконец выдавил я из себя что-то похожее на информацию.
– Он со мной и говорить не захотел. Сказал, что это не женского ума дело. Не хотите говорить, как хотите, тогда завтра я сам пойду с вами, – решительно заявила царевна.
Похоже было на то, что Годуновы совсем слетели с резьбы и пошли вразнос. Вот что значит, пир во время чумы! И вообще, последнее время я стал замечать, что у молодежи не остается никаких моральных устоев!
– Да ты что! – воскликнул я. – Как ты это себе представляешь? Федор-то выходит их дворца обманом, а как ты выйдешь? А если тебя узнают, или мать хватится! Да и нельзя женщин водить в развлекательные заведения.
– Ничего, я уже все обдумала.
– Обдумала! Ловко! Ну и как же ты выйдешь из дворца?
– Мария побудет там вместо меня. А я переоденусь в мальчишку. Надену старое платье Федора. Я его уже примеряла.
– Молодец, что примеряла. Только ты подумала, что в такой одежде на тебя будут все оборачиваться?
– Ну и пусть, мне-то что! Подумаешь!
– Все правильно, только получится, что в Москве появился еще один самозванец.
– Ты хочешь сказать, что в одежде царевича нельзя ходить по улицам?
– Конечно, нельзя. Представь, вдруг из твоих покоев выходит никому не известный мальчик в роскошной, царской одежде Что бы ты сама по такому поводу подумала?
Ксения упрямо покачала головой, но задумалась и несколько минут к теме не возвращалась. Потом все-таки нашла вариант:
– Тогда я переоденусь в одежду твоего слуги.
– Она же не царская, а крестьянская, – ехидно заметил я, – и не очень чистая, куда же ты пойдешь в таком виде.
Ксения опять задумалась, теперь уже обижено надув губы. Как можно было догадаться, искала выход. Я ей откровенно любовался и заодно сочинил еще одну мощную отговорку:
– И куда ты денешь свои волосы? Спрячешь под шапку? А как будешь в ней сидеть за столом? Это же не по-христиански!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79