Энни молча выслушала Мерчисона, поблагодарила его, надела плащ и вышла на улицу. Гроза кончилась, но дождь упорно лил. К тому времени, как она добралась до больницы, на щеку Эйлин уже наложили двенадцать швов. Дежурный врач сказал, что ей дали успокоительное и сейчас она спит. Пусть ночь побудет под наблюдением, ведь когда ее доставили в больницу, она была в шоковом состоянии. Доктор не разрешил Энни пройти в палату, как она ни настаивала. Энни пошла домой, и на всякий случай, было уже почти десять, набрала номер ГЦО. Никто не ответил. Тогда Энни позвонила по домашнему телефону Полли Флойд, директора организации, с которой она уже разговаривала вчера. И здесь никто не подходил. Она упорно повторяла звонки до полуночи и, не добившись успеха, попыталась заснуть. Но так и промаялась до утра.
В девять она снова позвонила в ГЦО, но там по-прежнему никого не было. И в девять пятнадцать, и в девять тридцать. Тогда она в очередной раз набрала домашний номер Полли Флойд. Насчитав десять гудков, Энни уже собиралась повесить трубку, но тут Полли наконец подошла к телефону. Энни сказала, что им нужно встретиться на работе у Полли. Та ответила, что по субботам они не работают, все закрыто. Энни настаивала. Полли отнекивалась.
— Нет, откройте, — твердила Энни, — и пусть там к одиннадцати соберутся все ваши сотрудники.
Полли наотрез отказалась. Энни сделала глубокий вдох.
— Мисс Флойд, — сказала она, — сейчас в больнице находится офицер полиции, доставленный туда вечером с ножевой раной на лице. Пришлось наложить двенадцать швов. Я могу, конечно, отправиться к прокурору и получить ордер на обыск, но предупреждаю, если вы заставите меня это сделать, вам же будет хуже. Поэтому предлагаю...
— Это что, шантаж?
— Считайте, как угодно.
— Хорошо, я постараюсь собрать людей.
— Спасибо, — Энни повесила трубку.
ГЦО помещалось над дышавшим на ладан книжным магазином, на третьем этаже шестиэтажного здания. Энни пришла туда около одиннадцати. Небольшая приемная, в которую вела дверь с матовым стеклом, могла бы, пожалуй, сойти за контору какого-нибудь частного детектива, если бы не плакаты на стенах. На плакатах были представлены в увеличенном изображении различные стадии развития эмбриона. По верхнему обрезу каждого плаката тянулась надпись «Главная Ценность Общества». Буквы были выведены красным и выглядели словно капли крови. Полли Флойд сама напоминала зародыш на поздней стадии развития, крохотная с красным личиком и красной кожей на руках, постриженная под мальчика блондинка, которую, кажется, не только никто никогда не целовал, но даже и не хотел поцеловать. Впрочем, тут Энни могла ошибаться, в конце концов, вчера до двенадцати ее не было дома, а утром ей понадобилась целая вечность, чтобы доползти до телефона.
По всему виду Полли можно было сказать, что она глубоко уязвлена. Едва Энни появилась в приемной, как она начала толковать о полицейском государстве и честных гражданах, которым приходится...
— Весьма сожалею, — сказала Энни тоном, ясно свидетельствовавшим, что ни о чем она не сожалеет. — Но, как я и сказала вам по телефону, дело срочное.
— Но какое отношение имеет ваш полицейский к нашей организации? Если его ударили ножом...
— Ее.
— Пусть так, и все равно...
— Где ваши люди? — прервала ее Энни. Они стояли в приемной вдвоем, окруженные зародышами на картинках. Полли даже пальто не сняла. Очевидно, она считала, что свидание не затянется.
— Они у меня в кабинете.
— А сколько у вас человек работает?
— Четверо.
— Включая вас?
— Нет, кроме меня.
— Мужчины есть?
— Один.
— Вот на него-то мне и хотелось бы посмотреть.
Действительно, для начала надо именно это — посмотреть.
Уходя из дома полчаса назад, она позвонила в больницу справиться о состоянии Эйлин и, если возможно, поговорить с ней. Их соединили. Голос Эйлин звучал слабо и сонно. Она сказала, что чувствует себя неплохо, насколько это возможно, конечно. Ее описание вчерашнего бандита в точности совпало с описанием, которое дали предыдущие жертвы: белый, за тридцать, метр девяносто ростом, весом восемьдесят килограммов, шатен, голубые глаза, шрамов и татуировки нет.
А в кабинете Полли Флойд Энни обнаружила чернокожего лет шестидесяти, костлявого, ростом примерно метр семьдесят, с карими глазами, прикрытыми очками в роговой оправе и с редкими кустиками седых волос по окружности совершенно лысого черепа.
Помимо него, в кабинете было три женщины.
Энни попросила всех сесть.
Полли остановилась у самой двери. Ей явно не нравилось это вторжение на территорию ГЦО, а еще больше — на ее собственную территорию.
Энни спросила собравшихся, не знакомы ли им следующие имена: Лоис Кармоди, Терри Купер, Патриция Райан, Вивьен Шаброн, Анджела Феррари, Сесили Бейнбридж, Бланка Диас, Мэри Холдингс и Дженет Рейли.
Да, все собравшиеся слышали эти имена.
— Все они в разное время делали взносы в вашу организацию, — продолжала Энни. — Верно?
А вот на этот вопрос ответить никто не смог.
— Сколько у вас вообще вкладчиков? — спросила Энни.
Все посмотрели на Полли Флойд.
— Прошу прощения, но это наше внутреннее дело, — ответила она, все еще не отходя от двери. Пальто она так и не сняла. Руки сложила на груди.
— А у вас есть список вкладчиков? — поинтересовалась Энни.
— Есть, но эти сведения имеют конфиденциальный характер.
— Кто имеет доступ к этому списку?
— Все мы. Все наши сотрудники.
— Как же насчет конфиденциальности?
— На сотрудников это не распространяется.
— Пожалуй, — заговорил чернокожий мужчина с кустиками седых волос, — это не совсем...
— Так или иначе, — перебила его Полли, — полиции до этого списка не должно быть никакого дела.
Энни повернулась к мужчине.
— Извините, сэр, я не запомнила вашего имени, — сказала она.
— Элиезер Фитч.
— Люблю библейские имена, — улыбнулась Энни.
— Моего отца звали Элайджа, — улыбнулся в ответ Фитч.
— Итак, мистер Фитч, мы говорили о списке...
— Чтобы вы там ни расследовали, — опять вмешалась в разговор Полли, — мы не заинтересованы в огласке.
— В огласке?
— Да, в огласке. Мы не хотим, чтобы ГЦО хоть в малейшей степени была связана с нападением на полицейского.
— Которое, — подхватила Энни, — является преступлением третьей категории и карается заключением сроком от трех до пятнадцати лет. Изнасилование же...
— Изнасилование? — красное личико Полли вмиг побледнело.
— Изнасилование, мисс Флойд, является преступлением второй категории, и за него можно получить двадцать пять лет. Наша сотрудница была вчера вечером изнасилована. Помимо этого она получила ножевую рану, мисс Флойд. И у нас есть серьезные основания предполагать, что человек, на нее напавший, изнасиловал также девять других женщин, восемь из которых делали взносы в ГЦО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
В девять она снова позвонила в ГЦО, но там по-прежнему никого не было. И в девять пятнадцать, и в девять тридцать. Тогда она в очередной раз набрала домашний номер Полли Флойд. Насчитав десять гудков, Энни уже собиралась повесить трубку, но тут Полли наконец подошла к телефону. Энни сказала, что им нужно встретиться на работе у Полли. Та ответила, что по субботам они не работают, все закрыто. Энни настаивала. Полли отнекивалась.
— Нет, откройте, — твердила Энни, — и пусть там к одиннадцати соберутся все ваши сотрудники.
Полли наотрез отказалась. Энни сделала глубокий вдох.
— Мисс Флойд, — сказала она, — сейчас в больнице находится офицер полиции, доставленный туда вечером с ножевой раной на лице. Пришлось наложить двенадцать швов. Я могу, конечно, отправиться к прокурору и получить ордер на обыск, но предупреждаю, если вы заставите меня это сделать, вам же будет хуже. Поэтому предлагаю...
— Это что, шантаж?
— Считайте, как угодно.
— Хорошо, я постараюсь собрать людей.
— Спасибо, — Энни повесила трубку.
ГЦО помещалось над дышавшим на ладан книжным магазином, на третьем этаже шестиэтажного здания. Энни пришла туда около одиннадцати. Небольшая приемная, в которую вела дверь с матовым стеклом, могла бы, пожалуй, сойти за контору какого-нибудь частного детектива, если бы не плакаты на стенах. На плакатах были представлены в увеличенном изображении различные стадии развития эмбриона. По верхнему обрезу каждого плаката тянулась надпись «Главная Ценность Общества». Буквы были выведены красным и выглядели словно капли крови. Полли Флойд сама напоминала зародыш на поздней стадии развития, крохотная с красным личиком и красной кожей на руках, постриженная под мальчика блондинка, которую, кажется, не только никто никогда не целовал, но даже и не хотел поцеловать. Впрочем, тут Энни могла ошибаться, в конце концов, вчера до двенадцати ее не было дома, а утром ей понадобилась целая вечность, чтобы доползти до телефона.
По всему виду Полли можно было сказать, что она глубоко уязвлена. Едва Энни появилась в приемной, как она начала толковать о полицейском государстве и честных гражданах, которым приходится...
— Весьма сожалею, — сказала Энни тоном, ясно свидетельствовавшим, что ни о чем она не сожалеет. — Но, как я и сказала вам по телефону, дело срочное.
— Но какое отношение имеет ваш полицейский к нашей организации? Если его ударили ножом...
— Ее.
— Пусть так, и все равно...
— Где ваши люди? — прервала ее Энни. Они стояли в приемной вдвоем, окруженные зародышами на картинках. Полли даже пальто не сняла. Очевидно, она считала, что свидание не затянется.
— Они у меня в кабинете.
— А сколько у вас человек работает?
— Четверо.
— Включая вас?
— Нет, кроме меня.
— Мужчины есть?
— Один.
— Вот на него-то мне и хотелось бы посмотреть.
Действительно, для начала надо именно это — посмотреть.
Уходя из дома полчаса назад, она позвонила в больницу справиться о состоянии Эйлин и, если возможно, поговорить с ней. Их соединили. Голос Эйлин звучал слабо и сонно. Она сказала, что чувствует себя неплохо, насколько это возможно, конечно. Ее описание вчерашнего бандита в точности совпало с описанием, которое дали предыдущие жертвы: белый, за тридцать, метр девяносто ростом, весом восемьдесят килограммов, шатен, голубые глаза, шрамов и татуировки нет.
А в кабинете Полли Флойд Энни обнаружила чернокожего лет шестидесяти, костлявого, ростом примерно метр семьдесят, с карими глазами, прикрытыми очками в роговой оправе и с редкими кустиками седых волос по окружности совершенно лысого черепа.
Помимо него, в кабинете было три женщины.
Энни попросила всех сесть.
Полли остановилась у самой двери. Ей явно не нравилось это вторжение на территорию ГЦО, а еще больше — на ее собственную территорию.
Энни спросила собравшихся, не знакомы ли им следующие имена: Лоис Кармоди, Терри Купер, Патриция Райан, Вивьен Шаброн, Анджела Феррари, Сесили Бейнбридж, Бланка Диас, Мэри Холдингс и Дженет Рейли.
Да, все собравшиеся слышали эти имена.
— Все они в разное время делали взносы в вашу организацию, — продолжала Энни. — Верно?
А вот на этот вопрос ответить никто не смог.
— Сколько у вас вообще вкладчиков? — спросила Энни.
Все посмотрели на Полли Флойд.
— Прошу прощения, но это наше внутреннее дело, — ответила она, все еще не отходя от двери. Пальто она так и не сняла. Руки сложила на груди.
— А у вас есть список вкладчиков? — поинтересовалась Энни.
— Есть, но эти сведения имеют конфиденциальный характер.
— Кто имеет доступ к этому списку?
— Все мы. Все наши сотрудники.
— Как же насчет конфиденциальности?
— На сотрудников это не распространяется.
— Пожалуй, — заговорил чернокожий мужчина с кустиками седых волос, — это не совсем...
— Так или иначе, — перебила его Полли, — полиции до этого списка не должно быть никакого дела.
Энни повернулась к мужчине.
— Извините, сэр, я не запомнила вашего имени, — сказала она.
— Элиезер Фитч.
— Люблю библейские имена, — улыбнулась Энни.
— Моего отца звали Элайджа, — улыбнулся в ответ Фитч.
— Итак, мистер Фитч, мы говорили о списке...
— Чтобы вы там ни расследовали, — опять вмешалась в разговор Полли, — мы не заинтересованы в огласке.
— В огласке?
— Да, в огласке. Мы не хотим, чтобы ГЦО хоть в малейшей степени была связана с нападением на полицейского.
— Которое, — подхватила Энни, — является преступлением третьей категории и карается заключением сроком от трех до пятнадцати лет. Изнасилование же...
— Изнасилование? — красное личико Полли вмиг побледнело.
— Изнасилование, мисс Флойд, является преступлением второй категории, и за него можно получить двадцать пять лет. Наша сотрудница была вчера вечером изнасилована. Помимо этого она получила ножевую рану, мисс Флойд. И у нас есть серьезные основания предполагать, что человек, на нее напавший, изнасиловал также девять других женщин, восемь из которых делали взносы в ГЦО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65