Я представил матери Палатину и Равенну, а затем приветствовал советника Атека. Его одежда была такой же мятой, как и прежде, однако живот увеличился вдвое.
Нас провели по лестнице в приемный зал, где в честь Гамилькара приготовили столы для праздничного пира. Эту часть дворца немного переделали с тех пор, как я покинул Лепидор. Потолок стал выше. Южную стену превратили в одно большое окно с видом на колоннаду и»море. Слуги в новых ливреях подавали гостям вино и освежающие напитки.
Я уже устал удивляться переменам. Два года назад Лепидор находился в таком упадке, что теперь буквально все нуждалось в улучшении и благоустройстве. И все же я начинал скучать по старым изношенным драпировкам, с жирными пятнами и торчащими нитями, украшенным эмблемами города, на которых от ветхости отсутствовали хвосты и плавники дельфинов.
Вкратце рассказав о своих приключениях (мы дали клятву не говорить о том, чем занимались в Цитадели), я покинул родителей и отправился на поиски Палатины. Меня тревожила печаль, которую я заметил в ней по пути во дворец.
Девушка стояла на балконе и смотрела на скалы, тянувшиеся от защитной стены к бескрайнему морю. Кубок в ее руке был пуст. Слева от нас возвышался храм с недавно пристроенным к нему верхним этажом. На его крыше трепетал флаг Сферы.
– Ты чем-то озабочена? – спросил я, встав рядом с Палатиной.
Она даже не повернулась.
– Купол… Здание Совета… Наверное, это зависть. Наш тронный зал в Кантенаре тоже имел купол – хотя он был меньше вашего. Не слушай меня, Катан. Я просто завидую тебе. Ты имеешь возможность вести мирную и безопасную жизнь, которой я лишилась одиннадцать лет назад. У тебя есть дом, брат и добрые родители – пусть даже приемные. Мой отец скончался от болезни. Мать говорила, что его отравили. Я почти не виделась с ним. Он был в неладах с семьей моей матери. Меня воспитывали во дворце Кантени, а он оставался в Селерианском Эластре. Мать была вечно занята. Она жила в столице при дворе императора – под постоянным присмотром его людей. Когда я приезжала к ней, ко мне приставляли толпу наставников и компаньонок. Я обучалась наукам и фехтованию… и почти не виделась с родителями.
В голосе Палатины не было сожаления. Только тихая печаль.
– Когда Персей умер, все изменилось. Перед нами появилось множество возможностей и перспективных дел. Оросий был нашей последней надеждой. Мы верили, что потомок великих Тар'конантуров станет заботливым и мудрым правителем. Однако он присоединился к Сфере. Жизнь моих соплеменников превратилась в кошмар. Теперь он отправляет неугодных ему людей в крепость, где пленники бесследно исчезают или погибают от пыток. Сфера разрушает все, к чему прикасается. Она как чума! Как смертельная зараза! И вдруг, попав в Лепидор, я вижу тихий и мирный город. Я вижу счастливых людей. Но над вами тоже нависла угроза. Ваш покой не будет долгим.
Меня ошеломила ненависть, звучавшая в ее голосе – ненависть, которой я раньше не замечал.
– Не забывай, что мы решили бороться со Сферой.
– Да, мы решили. Тем не менее перед нами возникла проблема, к которой я не могу подступиться. Меня беспокоит деятельность Форита. Сфера атакует там, где ты не ожидаешь этого. Жрецы Рантаса действуют изнутри. Если б мы имели хоть несколько легионов Этия Великого, то все пошло бы по-другому. Но посмотри туда. Даже они не справились бы с таким злом.
Казалось, что в наш разговор вмешалась сама Аквасильва. Я увидел горы облаков, собиравшиеся на востоке. Они поднимались все выше и выше. Еще один шторм. Наследие Сферы. Палатина была права. Мне стоило лишь выглянуть из окна, чтобы понять причину ее ненависти. Мы вернулись в зал, и я сообщил отцу о штормовых облаках.
– Они идут с востока? – спросил он. Я кивнул.
– В этом месяце все штормы приходят с востока. Какое-то время они шли с запада – против доминирующих ветров. Мы даже начали тревожиться. Но сейчас они вернулись к нормальному курсу.
Он велел одному из слуг выйти на связь с постом наблюдения и передать приказ об объявлении штормового предупреждения. Я вновь присоединился к Атеку и рассказал ему немного о Танете. Первый советник никогда не посещал столицу Аквасильвы, хотя и был осведомлен о хитросплетениях торговли. Судя по нашей беседе, отец попросил его не задавать мне вопросов об учебе в Цитадели – по крайней мере на публике. Насколько я понял, Атек тоже был еретиком. Он вырос в семье моей матери и получил такое же воспитание, как она.
Через десять минут после моего разговора с отцом над Лепидором разнесся знакомый вой сирены. Он предупреждал горожан о приближении шторма.
После того как гости разошлись по спальным комнатам, у меня появилась возможность пообщаться с родителями наедине.
Пройдя через холл и свернув в широкий коридор, я вошел в апартаменты графа и графини. Просторная гостиная освещалась факелами и тусклыми изолампами. Дорогие портьеры на стенах и окнах заглушали завывание бури. Извне доносился лишь слабый шум. Впрочем, шторм еще не достиг полной силы.
Мать указала мне на мягкое кресло. Как бы это странно ни звучало, я скучал по мебели Океании. Апелаги и экваторианцы предпочитали подушки, а те жалкие подобия фарасских кресел, которые отец заказал у краснодеревщиков Танета, были сделаны людьми, никогда не видавшими достойных образчиков.
– Как прошла учеба в Цитадели? – спросил отец, передав мне бокал с фруктовым коктейлем.
На званом приеме я почти не пил – два кубка вина по-прежнему были для меня пределом.
– Мне понравилось.
Я вкратце описал те дисциплины, которым обучался. Чтобы не огорчать родителей, я не стал рассказывать им о планах Палатины и о споре с Юкмадорием – тем более что ректор в своей злобной записке не осуждал меня за возвращение домой.
– Значит, ты маг, – подытожил Элнибал.
Я думал, он удивится, но не тут-то было. Меня это немного огорчило. Мне захотелось узнать, почему его не впечатлили мои магические способности.
– Ты предполагал такую возможность?
– Я знал, – ответил он. – Я всегда это знал.
– Равенна тоже маг? – спросила мать.
– Да. А как ты догадалась?
– Она использовала теневое зрение. Когда я обучалась в Цитадели, одна из моих подруг демонстрировала мне свои магические таланты. Благодаря ее урокам я улавливаю особые вибрации, которые возникают, когда кто-то использует магию Тени. Насколько она сильна?
– Я думаю, что Равенна сильнее меня.
Мои родители переглянулись. На их лицах появилась тревога.
– Отец, ты всегда говорил, что нашел меня среди руин какой-то деревушки. Скажи, это действительно так? Теперь ты можешь открыть мне правду.
– Я скрывал от тебя истину, – ответил Элнибал. – Она так необыкновенна, что я решил раскрыть ее тебе только после того, как ты побываешь в Цитадели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125