- Я велел тебе не иметь дела с монахами!
- Я не имела дела с монахами.
- Кардинал Силентиа запретила твои фокусы с излечением. Сестра Клер открыла двери.
- Прошу прощения, ваше преподобие, но она ничего не запрещала. И я не занимаюсь фокусами с излечением.
- Ты смеешь со мной спорить! Где твоя преданность религии?
- Вы предпочитаете, чтобы брат-библиотекарь остался полуслепым?
- Это моя ошибка, ваше преподобие, - вмешался отец Му. Он пошел на прямую ложь. - Это я послал его к ней.
- Что? - Олшуэн задохнулся от возмущения и был вынужден сделать паузу, чтобы взять себя в руки. - Пока ты здесь, ты ни на кого не будешь возлагать руки. Ты поняла?
- Да, ваше преподобие.
- Будешь ли ты повиноваться?
- Да, ваше преподобие.
Аббат перевел взгляд на Поющую Корову.
- Думаю, тебе как раз пришло время возвращаться домой.
- Благодарю, ваше преподобие, - и как только преподобный Абик удалился, он воскликнул: - Аллилуйя! Сестра Клер улыбнулась.
- Когда поедете, сможете ли доставить письма мэру и моей семье? - спросила она.
Но Поющая Корова еще не успел уехать, когда у Эдрии появились раны. Приходя к мессе, она опускалась на колени на самых задах церкви, за колонной, где была скрыта от всех монахов хора. Отсюда она всегда могла первой покинуть церковь. Следуя за ней в гостиницу, Поющая Корова заметил темные пятна в отпечатках ее босых ног на песке. Когда она ступила на пол в гостинице, стало отчетливо видно, что ее следы окрашены кровью. Поющая Корова окликнул ее и спросил, где она так поранилась.
Юная монахиня остановилась, подобрала подол рясы и посмотрела вниз. Увидев то, что предстало ее глазам, она взглянула на отца Му. А когда она поднесла руки к лицу, он увидел, что и ладонь ее кровоточит. Эдрия казалась очень смущенной и растерянной.
- Кто вас поранил, сестра?
- Не знаю, - у нее дрожал голос. - Было темно. Думаю, что дьявол. На нем была такая же ряса, как на вас.
- Что? Кто-то в самом деле напал на вас?
- Это было как во сне. Помню молот… - Эдрия умолкла, глядя на него дикими глазами, потом кинулась в свою келью и заперла дверь. Поющая Корова слышал, как она молилась. Он пошел искать преподобного Абика, которого нашел в молитве перед деревянным Лейбовицем в коридоре.
- Она сказала, что это было как во сне, - рассказал аббату отец Му. - Но она думает, что там был кто-то с молотом, может, сам дьявол…
- Ее изнасиловали?
- Об этом она ничего не говорила.
- Пойдем. Ты говорил брату-фармацевту?..
- Он уже идет.
Когда они вошли в гостиницу, фармацевт уже был на месте. Дверь в келью Эдрии была открыта, сама монахиня распростерлась на лежанке. Едва они переступили порог, как фармацевт вытолкал их, вышел сам и прикрыл за собой дверь.
- Что у нее за раны? - прошептал аббат.
- Это раны Христовы, - тихо ответил медик.
- О чем ты говоришь?
- У нее раны от гвоздей. Рана от копья.
- Стигматы? Ты говоришь, что у женщины… м-м-м… у сестры могут быть стигматы?
- Да, она обрела их. Разрез на боку совершенно чистый. Раны на руках и на ногах окружены синевой. Она упоминала о молоте.
- Дьявол! - вырвалось у Олшуэна.
Он повернулся и выскочил из гостинички; Поющая Корова шествовал за ним по пятам.
- Да воздается! - он сплюнул. - Да будет покарано!
- Прошу прощения? Что вы имеете в виду, ваше преподобие?
- Я запретил ей пускать в ход свою силу исцеления. И вот как она мне ответила!
Те несколько секунд, что они шли к монастырю, Поющая Корова молчал, а затем покачал головой.
- Завтра я отправляюсь домой, ваше преподобие. Аббат Олшуэн остановился.
- Без разрешения?
- Вы уже дали его. Помните?
- Конечно, - аббат повернулся на каблуках и в одиночестве пошел дальше.
Через несколько часов, когда брат Крапивник Септ-Мари пришел обсудить изменения в диете для больных, он нашел Абика Олшуэна лежащим на полу в кабинете. Правая нога у него не двигалась. Пытаясь заговорить, он издал лишь какое-то невнятное бормотание.
Брат-фармацевт пришел прямо в лазарет, куда Крапивник принес Олшуэна.
- У него удар, брат? - спросил Крапивник.
- Да, боюсь, что так.
В аббатстве, как полагалось, был приор, и отец Девенди немедленно появился в сопровождении Поющей Коровы. Крапивник вернулся на кухню.
Приор Девенди повернулся к приору Поющей Корове:
- Можешь ли ты попросить явиться ту сестру, которая излечивает?
- Ты знаешь о ней?
- Преподобный Абик передал мне рассказ матери Иридии. Я понимаю, что он был обеспокоен, но… ты же знаешь, что он может умереть.
- Я попрошу ее. Ты в курсе, что она… м-м-м… что она ранена? Брат-фармацевт рассказывал тебе?
- Нет, - вмешался фармацевт.
- Опиши ее раны отцу Девенди, - приказал ему отец Му. - Только не истолковывай их происхождение.
- Понимаю. Надо, чтобы у нее была какая-то обувь и чтобы она не ходила без бинтов.
Поющая Корова посмотрел на аббата. Преподобный Абик лежал с закрытыми глазами и мотал головой из стороны в сторону. Это ничего не означало. Му решился.
В кладовке он нашел пару маленьких сандалий. Они были очень старыми и, вполне возможно, когда-то принадлежали ему или какому-то другому мальчику-Кочевнику, которому стали малы. Он отнес их сестре Клер и сказал, что когда-то их носил Чернозуб. Она ничего не ответила, но без возражений надела их.
- Куда мы идем, отче?
- К преподобному Абику. Ты нужна ему.
Эдрия привыкла к подчинению и вышла, не спрашивая, почему она вдруг так понадобилась. Когда она прихрамывая вошла в лазарет и приблизилась к постели, преподобный Абик громко застонал и отпрянул от нее. Глаза его были широко открыты, а на лице застыла маска ужаса. Левой рукой он попытался прикрыть глаза, чтобы не смотреть Эдрии в лицо. Она остановилась и посмотрела на аббата.
- Какие свиньи! - грубо сказала она и перекрестилась забинтованной рукой. - Я ничего не могу для него сделать.
- Что ты имеешь в виду? - спросил приор Девенди.
- Я имею в виду, что с сегодняшнего вечера я бессильна. И он приказал мне больше ничего не делать, - повернувшись, она направилась к дверям.
- Сестра Клер, прошу вас! - сказал Поющая Корова. - Он может умереть.
Она снова перекрестилась и, не оглядываясь, вышла в коридор.
На следующий день она исчезла из кельи гостиницы, где не оказалось и ее маленькой дорожной сумки. Никто не видел, как она уходила, но на постели осталась записка: «Мне жаль вашего аббата. Спасибо за гостеприимство. Да благословит вас Бог».
Никто не знал, куда она делась. Возвращаясь в Новый Иерусалим, Поющая Корова остановился в Санли Боуиттс, чтобы порасспросить о ней. Ее видели, когда она шла к горе Последнего Пристанища. По тропе приор добрался до подножия утеса.
На камне он нашел следы крови, но больше никаких примет не осталось. Значит, она была с Бенджамином. Отец Му не сомневался, что старый еврей излечит Божьи стигматы. Маясь смутным чувством вины за то, что оставляет ее и преподобного Абика, он развернул своего мула обратно к папской дороге, что вела на север.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154