Я даже подумала, не пленник ли ты кардинала.
Нимми подавил смешок.
- Что-то вроде. Я был в немилости.
- Ты и сейчас в немилости?
- Стоит кардиналу узнать, что я с тобой виделся, меня тут же постигнет эта участь.
- Знаю. Он приказал мне держаться подальше от города. Поэтому я и не осталась рядом с водопадом, чтобы ты мог вернуться тем же путем.
- Ты проложила для меня след.
- Ты мог и не идти по нему.
- А я вот пошел, - Нимми осуждающе посмотрел на нее.
- Иди сюда. Нас тут не будет видно, - Эдрия перевернулась на живот и, прихватив с собой револьвер, подползла ко входу в пещерку. Нимми последовал за ней. Под потолком, прямо над головой тянулась полка, не позволявшая выпрямиться во весь рост, и в слабом свете, идущем от входа, он увидел тюфяк на полу, седло, низкий столик со свечкой и несколько деревянных ящиков.
- Да ты же живешь здесь!
- Только последние три дня. Твой хозяин приказал сестрам выставить меня. Это мое последнее путешествие в Валану. В Секретариате меня больше не будут принимать. Нашим людям придется обращаться к кому-то еще. Домой я вернусь одна. Там снаружи пасется моя лошадь, которую ты видел.
- Но почему? Его светлость сказал мне, что вы продаете серебро за бумажные деньги, но…
- Бумажные деньги? - засмеялась она. - Да, это правда. Не вся правда, но тем не менее… Он не хотел, чтобы я и дальше занималась этим - из-за нас с тобой и из-за Джасиса. Джасис был одним из нас. И теперь ваш кардинал считает, что мы внедрили к вам шпиона. Может, он и прав, но я этим не занималась.
- Где ты раздобыла револьвер?
- Стащила из одного ящика нашего груза.
- Груза?
- Конечно. Который Секретариат отправляет в Новый Иерусалим.
Нимми не верил своим ушам.
- Мы снабжаем вас оружием?
- Не снабжаете. Продаете часть его, поскольку мы собираем для Секретариата его собственный арсенал. А ты что, не знал? Нас куда больше, чем ты думаешь, мы почти народ. В горах легко обороняться.
- Сомневаюсь, что мне стоило приходить сюда, - встревоженно сказал Нимми и подался к выходу. Эдрия схватила его за руку.
- Больше мы об этом говорить не будем. Я думала, что ты знаешь, - рука ее ласкающим движением скользнула в рукав его рясы и поползла наверх. - Ты милый и пушистый.
Нимми снова сел. Револьвер лежал на одном из ящиков. Он взял его.
- Осторожнее, он заряжен. Я боюсь оставаться тут одна. Это самая маленькая модель, но может стрелять пять раз подряд. Давай я покажу тебе, - она взяла у него оружие, что-то с ним сделала, и пять блестящих медных предметов один за другим упали из револьвера ей на колени.
- Если это пули, то где же порох? Она протянула ему один из предметов.
- Свинцовая часть - это пуля. В медной содержится порох. А теперь смотри, - раздался щелчок, и часть револьвера повернулась под небольшим углом. Эдрия потянула спусковой крючок и револьвер снова щелкнул, сделав еще один поворот. - Видишь? И так он стреляет пять раз. Его легко перезаряжать, - нажимая на спусковой крючок, она стала вращать барабан и вставлять патроны в свои гнезда.
- А как ты снаряжаешь патроны?
- В полевых условиях в этом нет необходимости. Просто имеешь с собой запасные патроны. Если у тебя есть гильзы, можешь их снаряжать дома на специальном прессе.
- Никогда не видел ничего подобного.
- Как и тексаркская кавалерия, оружие поступило с западного побережья. Думаю, что сконструировали его в стране кардинала Ри, но, наверное, скопировали с древних образцов, - Эдрия отложила револьвер и внезапно обняла Чернозуба. - Мне больше не доведется увидеть тебя. Давай займемся любовью - как у нас получится.
Придя в себя от неожиданности, он делал все что мог, дабы доставить ей наслаждение. Тесно прижавшись друг к другу, они лежали на матрасе и целовались. Господи, как она прекрасна, понял Чернозуб в слабом свете, идущем от входа. Первородный дух оплодотворил Землю, и Земля произвела ее на свет - с золотыми, как юные кукурузные початки, волосами и со смехом, как дуновение ветра. О, Пресвятая Дева, тебя зовут Эдрия, и я люблю тебя.
- Фуджис Гоу!
- Что? - с улыбкой прошептала она, извиваясь под ним от наслаждения.
- Фуджис Гоу. Это одно из имен…
- Что?
Чернозуб молчал, наблюдая, как ее фиалковые глаза ищут его взгляд.
- Оно непроизносимо? - догадалась она.
- Это - почти - ты… - простонал он в судороге подступающего оргазма.
- Ох, дай мне принять тебя. Как раньше! - опустив руку, она перехватила его семяизвержение.
К своему несказанному удивлению, он тем не менее тут же оказался способен к новому соитию. Она втирала в себя его сперму, втирала ее в крохотное, как след от птичьего клюва, отверстие.
- Что ты делаешь? - задохнулся Нимми.
- Стараюсь забеременеть, - все еще улыбаясь, сказала Эдрия. - Как в прошлый раз. Но когда мы делали это, я уже запоздала со своим периодом.
Пораженный, он сел. В амбаре у Шарда было темно, как в угольной яме, и он был слишком пьян, дабы понимать, что происходило, он скорее чувствовал, чем видел, несмотря на признание, которое во время исповеди сделал старому отшельнику.
- Нимми, ты побелел, как простыня.
- Но почему…
- Шард позвал хирурга, и тот зашил меня. Он не хочет расшивать меня, а он мой отец, и я люблю его и не могу ослушаться его, но когда оттуда придется выходить ребенку, он мне все порвет, если Шард не позовет хирурга, который и разрежет мне…
- О Господи! - Чернозуб повернулся на бок и закрыл лицо ладонями.
- Нимми, пожалуйста, не плачь, - она держала его за плечи, чтобы он не сотрясался в рыданиях. - Ну прошу!.. Я вовсе не хотела огорчать тебя. Я хочу иметь от тебя ребенка. От тебя!
У Нимми кружилась голова, его мутило. Казалось, он лишь на несколько секунд провалился в темноту, но когда он пришел в себя и вышел из пещеры, ни Эдрии, ни белого мерина уже не было видно. Он в одиночестве стоял у маленькой пещерки. Она написала на песке: «Прощай, Нимми. Ты настоящий монах».
Тем не менее по пути домой с гор он снова увидел ее в городе. Идя по улице, он оглянулся из-за плеча на фырканье лошади и увидел, что Эдрия неторопливо нагоняет его. Она быстро помотала головой, не глядя на него. Он кивнул в знак понимания и продолжал идти. Эдрия приостанавливалась, пересекая город, прежде чем сумела выбраться на главную дорогу, ведущую к дому. Чернозуб, на котором была ряса послушника аббатства Лейбовица, повернул за угол и чуть не налетел на человека в такой же рясе. Грудь незнакомца была обтянута перевязью из кожи и дерева, он держал у рта губную гармонику. Подоткнув рясу, он подпрыгивал в такт быстрому, но узнаваемому ритму Salve Regina; стоявшая на земле чаша с несколькими монетками намекала о подаянии. Чернозуб подавил спазм в горле, узнав незнакомца, и постарался пройти мимо незамеченным. Ибо этот уличный музыкант в знакомой рясе послушника был не кто иной, как Торрильдо, валявший дурака ради заработка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Нимми подавил смешок.
- Что-то вроде. Я был в немилости.
- Ты и сейчас в немилости?
- Стоит кардиналу узнать, что я с тобой виделся, меня тут же постигнет эта участь.
- Знаю. Он приказал мне держаться подальше от города. Поэтому я и не осталась рядом с водопадом, чтобы ты мог вернуться тем же путем.
- Ты проложила для меня след.
- Ты мог и не идти по нему.
- А я вот пошел, - Нимми осуждающе посмотрел на нее.
- Иди сюда. Нас тут не будет видно, - Эдрия перевернулась на живот и, прихватив с собой револьвер, подползла ко входу в пещерку. Нимми последовал за ней. Под потолком, прямо над головой тянулась полка, не позволявшая выпрямиться во весь рост, и в слабом свете, идущем от входа, он увидел тюфяк на полу, седло, низкий столик со свечкой и несколько деревянных ящиков.
- Да ты же живешь здесь!
- Только последние три дня. Твой хозяин приказал сестрам выставить меня. Это мое последнее путешествие в Валану. В Секретариате меня больше не будут принимать. Нашим людям придется обращаться к кому-то еще. Домой я вернусь одна. Там снаружи пасется моя лошадь, которую ты видел.
- Но почему? Его светлость сказал мне, что вы продаете серебро за бумажные деньги, но…
- Бумажные деньги? - засмеялась она. - Да, это правда. Не вся правда, но тем не менее… Он не хотел, чтобы я и дальше занималась этим - из-за нас с тобой и из-за Джасиса. Джасис был одним из нас. И теперь ваш кардинал считает, что мы внедрили к вам шпиона. Может, он и прав, но я этим не занималась.
- Где ты раздобыла револьвер?
- Стащила из одного ящика нашего груза.
- Груза?
- Конечно. Который Секретариат отправляет в Новый Иерусалим.
Нимми не верил своим ушам.
- Мы снабжаем вас оружием?
- Не снабжаете. Продаете часть его, поскольку мы собираем для Секретариата его собственный арсенал. А ты что, не знал? Нас куда больше, чем ты думаешь, мы почти народ. В горах легко обороняться.
- Сомневаюсь, что мне стоило приходить сюда, - встревоженно сказал Нимми и подался к выходу. Эдрия схватила его за руку.
- Больше мы об этом говорить не будем. Я думала, что ты знаешь, - рука ее ласкающим движением скользнула в рукав его рясы и поползла наверх. - Ты милый и пушистый.
Нимми снова сел. Револьвер лежал на одном из ящиков. Он взял его.
- Осторожнее, он заряжен. Я боюсь оставаться тут одна. Это самая маленькая модель, но может стрелять пять раз подряд. Давай я покажу тебе, - она взяла у него оружие, что-то с ним сделала, и пять блестящих медных предметов один за другим упали из револьвера ей на колени.
- Если это пули, то где же порох? Она протянула ему один из предметов.
- Свинцовая часть - это пуля. В медной содержится порох. А теперь смотри, - раздался щелчок, и часть револьвера повернулась под небольшим углом. Эдрия потянула спусковой крючок и револьвер снова щелкнул, сделав еще один поворот. - Видишь? И так он стреляет пять раз. Его легко перезаряжать, - нажимая на спусковой крючок, она стала вращать барабан и вставлять патроны в свои гнезда.
- А как ты снаряжаешь патроны?
- В полевых условиях в этом нет необходимости. Просто имеешь с собой запасные патроны. Если у тебя есть гильзы, можешь их снаряжать дома на специальном прессе.
- Никогда не видел ничего подобного.
- Как и тексаркская кавалерия, оружие поступило с западного побережья. Думаю, что сконструировали его в стране кардинала Ри, но, наверное, скопировали с древних образцов, - Эдрия отложила револьвер и внезапно обняла Чернозуба. - Мне больше не доведется увидеть тебя. Давай займемся любовью - как у нас получится.
Придя в себя от неожиданности, он делал все что мог, дабы доставить ей наслаждение. Тесно прижавшись друг к другу, они лежали на матрасе и целовались. Господи, как она прекрасна, понял Чернозуб в слабом свете, идущем от входа. Первородный дух оплодотворил Землю, и Земля произвела ее на свет - с золотыми, как юные кукурузные початки, волосами и со смехом, как дуновение ветра. О, Пресвятая Дева, тебя зовут Эдрия, и я люблю тебя.
- Фуджис Гоу!
- Что? - с улыбкой прошептала она, извиваясь под ним от наслаждения.
- Фуджис Гоу. Это одно из имен…
- Что?
Чернозуб молчал, наблюдая, как ее фиалковые глаза ищут его взгляд.
- Оно непроизносимо? - догадалась она.
- Это - почти - ты… - простонал он в судороге подступающего оргазма.
- Ох, дай мне принять тебя. Как раньше! - опустив руку, она перехватила его семяизвержение.
К своему несказанному удивлению, он тем не менее тут же оказался способен к новому соитию. Она втирала в себя его сперму, втирала ее в крохотное, как след от птичьего клюва, отверстие.
- Что ты делаешь? - задохнулся Нимми.
- Стараюсь забеременеть, - все еще улыбаясь, сказала Эдрия. - Как в прошлый раз. Но когда мы делали это, я уже запоздала со своим периодом.
Пораженный, он сел. В амбаре у Шарда было темно, как в угольной яме, и он был слишком пьян, дабы понимать, что происходило, он скорее чувствовал, чем видел, несмотря на признание, которое во время исповеди сделал старому отшельнику.
- Нимми, ты побелел, как простыня.
- Но почему…
- Шард позвал хирурга, и тот зашил меня. Он не хочет расшивать меня, а он мой отец, и я люблю его и не могу ослушаться его, но когда оттуда придется выходить ребенку, он мне все порвет, если Шард не позовет хирурга, который и разрежет мне…
- О Господи! - Чернозуб повернулся на бок и закрыл лицо ладонями.
- Нимми, пожалуйста, не плачь, - она держала его за плечи, чтобы он не сотрясался в рыданиях. - Ну прошу!.. Я вовсе не хотела огорчать тебя. Я хочу иметь от тебя ребенка. От тебя!
У Нимми кружилась голова, его мутило. Казалось, он лишь на несколько секунд провалился в темноту, но когда он пришел в себя и вышел из пещеры, ни Эдрии, ни белого мерина уже не было видно. Он в одиночестве стоял у маленькой пещерки. Она написала на песке: «Прощай, Нимми. Ты настоящий монах».
Тем не менее по пути домой с гор он снова увидел ее в городе. Идя по улице, он оглянулся из-за плеча на фырканье лошади и увидел, что Эдрия неторопливо нагоняет его. Она быстро помотала головой, не глядя на него. Он кивнул в знак понимания и продолжал идти. Эдрия приостанавливалась, пересекая город, прежде чем сумела выбраться на главную дорогу, ведущую к дому. Чернозуб, на котором была ряса послушника аббатства Лейбовица, повернул за угол и чуть не налетел на человека в такой же рясе. Грудь незнакомца была обтянута перевязью из кожи и дерева, он держал у рта губную гармонику. Подоткнув рясу, он подпрыгивал в такт быстрому, но узнаваемому ритму Salve Regina; стоявшая на земле чаша с несколькими монетками намекала о подаянии. Чернозуб подавил спазм в горле, узнав незнакомца, и постарался пройти мимо незамеченным. Ибо этот уличный музыкант в знакомой рясе послушника был не кто иной, как Торрильдо, валявший дурака ради заработка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154