На листке перед ним фамилии восьми изготовителей и оптовых торговцев сувенирами были зачеркнуты. Вверху — аккуратной прямой линией, внизу — возмущенной чертой через весь лист. Плохой день выдался для Уолта.
— Платок, как вы и говорили, изготовлен в Японии. — Он пригубил вторую порцию виски и постепенно стал оживать. — Несколько фирм ради меня обзвонили свои офисы на Западном побережье. Пустое дело. Такое впечатление, что по крайней мере половина сувениров, продающихся там, сделана в Японии. Но все изготовители медведя Йоги в один голос утверждают, что это не медведь Йоги — у него неправильная форма головы.
Уолт вытащил из потертого конверта платок, уже довольно потрепанный, и с отвращением посмотрел на него.
— Если этот платок был продан в Йеллоустонском парке или где-то недалеко от него, то его мог привезти и мелкий торговец. Потому что, поскольку это не медведь Йоги, никто не будет платить комиссионные за право использовать рисунок, и, насколько я понимаю, нет способа найти, кто привез, допустим, чемодан носовых платков в страну и где продавал их.
— Можно начать с другого конца, — подумав, неуверенно предложил я.
— Вы что, совсем рехнулись? — Уолт недоверчиво смотрел на меня. — Не может быть, чтобы вы имели в виду то, о чем я подумал.
Кубики льда позвякивали и пузырились в бокале, я попробовал виски и отставил бокал.
— Один из фургонов «Снэйл экспресс» проверяли в гараже в Рок-Спрингс в Вайоминге. Он все еще стоит там, потому что пока не нашли клиента для обратного рейса. Я попросил их задержать машину, пока не приеду и не осмотрю ее.
— Почему именно эту? Что в ней особенного? — От скрытого раздражения его голос стал резким.
— Потому что это одна из трех машин, заказчики которой не оставили номера телефона. Потому что она в том же штате, что и Йеллоустон. Потому что так подсказывает мне интуиция.
— Конечно, Йеллоустон тоже в Вайоминге, но в четырехстах милях от Рок-Спрингс, — буркнул Уолт.
— В трехстах. Я смотрел по карте.
Он допил бокал и начал тереть большим пальцем подушечки на другой руке гораздо быстрее, чем обычно. Вокруг его глаз от усталости появились круги.
— По-моему, это бесплодная трата времени, — резко бросил он.
— Времени у меня хватает.
— А у меня нет.
Он со звоном поставил бокал на стойку бара, достал из внутреннего кармана еще один белый конверт и положил передо мной.
— Фотографии, что вы просили.
— Спасибо.
Гримаса, с которой он смотрел на меня, отличалась от утренней улыбки, как небо от земли. Я размышлял, стоит ли мне сказать ему, что я понимаю — он почти умирает от голода и этим объясняется его негодующий взгляд. Пожалуй, стоит, решил я.
На пороге бара появилась Линни в оранжевом платье, и усталые мужчины моментально выпрямили спины. Она не вошла. Я провел Уолта по пушистому ковру через бар и в холле представил его Линни. Он сказал несколько банальных фраз и быстро ушел с сердитым лицом.
— Какая муха его укусила? — спросила Линни, глядя на его широкую спину.
— У него был утомительный день, он спешит домой к жене.
— Вы всегда знаете, что ответить? — Она засмеялась и быстро взглянула на меня.
— Часто.
Линни хихикнула. Мы подошли к конторке, где сидел клерк, и взяли ключи.
— Во всяком случае, вы выглядите гораздо более усталым, чем он.
— Очень ободряющее наблюдение.
— Что мы будем делать вечером? Или вы хотите спать? — В ней было мало эгоизма: она спрятала озабоченность, и голос ее прозвучал почти равнодушно. Но когда я сказал, что мы пойдем, куда она захочет, от радости маленькая Линни чуть не запрыгала прямо в холле. Она решила, что мы закажем двухчасовую экскурсию на такси по всем местам, о которых она слышала, но не успела побывать днем. Но сначала мы пошли обедать в ресторан на втором этаже со стеклянными стенами и с видом на Бродвей и на Таймс-сквер. Когда в половине двенадцатого мы вернулись в «Билтмор», Линни совсем не хотела спать.
— Какой сказочный, фантастический день, — сказала она в лифте.
— Хороший.
— Я буду помнить его всю жизнь.
Я улыбнулся ее энтузиазму. Прошла тысяча лет с тех пор, когда я бывал так счастлив. Но иногда я могу представить, что значит чувствовать себя счастливым. Сегодня это было легче, чем обычно.
— А вы совсем не мокреть, — довольно усмехнулась Линни.
— Да и вы не такая зануда, чтобы не выдержать собственного общества.
И все же на восьмом этаже, как и полагалось, лифт остановился, и мы разошлись по своим номерам. Ее дверь была напротив моей.
— Спокойной ночи, маленькая Линни. — Я поцеловал ее в щеку.
— Спокойной ночи, Джин. — Ее карие глаза безмятежно улыбались. — Спите хорошо.
* * *
— Вы тоже. Завтра первая остановка в Кентукки.
Понадобилось четыре дня, чтобы найти девушку, изображенную на фотографии. Наверно, я мог бы уложиться и в два, если бы не Линни. Хотя в глубине души я понимал, что нет необходимости ехать с ней в Лексингтон, воображение изобрело железные аргументы, согласно которым я обязан был сопровождать ее и сдать с рук на руки Юнис. Мы летели через Вашингтон, и вместо того, чтобы томиться в аэропорту, ожидая своего рейса, совершили экскурсию на такси по городу. Линни не собиралась ничего упускать.
Юнис встретила нас на аэродроме и отвезла в Мидуэй. После ленча с креветками и авокадо она заказала для меня машину напрокат, чтобы я занялся своими делами. Подмазав бывшего конюха Крисэйлиса двадцатью долларами, принадлежавшими его хозяину, я повез его к Сэму Хенгельмену. Сэм смотрел по телевизору старый черно-белый фильм и, не поворачивая головы, сказал, что лошадиный фургон еще в полиции. Если я хочу его осмотреть, он может попросить их.
В участке дежурный из полиции штата, выслушав меня, несколько раз повторил «ага» и обратился к высшему начальству. Высшее начальство оказалось симпатичным детективом лет двадцати с небольшим. Дежурный нашел в связке ключ, и мы вчетвером направились на стоянку позади здания участка. Там в углу стоял лошадиный фургон.
Конюх Крисэйлиса показал бокс, в котором ехал жеребец, и дежурный закрепил успех экспедиции, найдя четыре блестящих черных волоса.
— Из гривы, — авторитетно заявил конюх.
Два волоска детектив оставил для следствия, которое вела полиция штата, а два послал Уолту в «Жизненную поддержку». После этого конюх и я поехали назад, в Мидуэй.
Юнис и Линни плескались в бассейне, и конец дня и ночь прошли почти так, как я мечтал в самолете. Только шестнадцать часов сна сократились до шести, но и это было замечательно по сравнению с недавними стандартами.
На следующее утро, за завтраком, склонившись над большой чашкой кофе, Линни объявила, что не хочет, чтобы я уезжал. И я чуть не согласился. Если бы я остался, «Жизненная поддержка» выплатила бы страховую премию и многих несчастий не случилось бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Платок, как вы и говорили, изготовлен в Японии. — Он пригубил вторую порцию виски и постепенно стал оживать. — Несколько фирм ради меня обзвонили свои офисы на Западном побережье. Пустое дело. Такое впечатление, что по крайней мере половина сувениров, продающихся там, сделана в Японии. Но все изготовители медведя Йоги в один голос утверждают, что это не медведь Йоги — у него неправильная форма головы.
Уолт вытащил из потертого конверта платок, уже довольно потрепанный, и с отвращением посмотрел на него.
— Если этот платок был продан в Йеллоустонском парке или где-то недалеко от него, то его мог привезти и мелкий торговец. Потому что, поскольку это не медведь Йоги, никто не будет платить комиссионные за право использовать рисунок, и, насколько я понимаю, нет способа найти, кто привез, допустим, чемодан носовых платков в страну и где продавал их.
— Можно начать с другого конца, — подумав, неуверенно предложил я.
— Вы что, совсем рехнулись? — Уолт недоверчиво смотрел на меня. — Не может быть, чтобы вы имели в виду то, о чем я подумал.
Кубики льда позвякивали и пузырились в бокале, я попробовал виски и отставил бокал.
— Один из фургонов «Снэйл экспресс» проверяли в гараже в Рок-Спрингс в Вайоминге. Он все еще стоит там, потому что пока не нашли клиента для обратного рейса. Я попросил их задержать машину, пока не приеду и не осмотрю ее.
— Почему именно эту? Что в ней особенного? — От скрытого раздражения его голос стал резким.
— Потому что это одна из трех машин, заказчики которой не оставили номера телефона. Потому что она в том же штате, что и Йеллоустон. Потому что так подсказывает мне интуиция.
— Конечно, Йеллоустон тоже в Вайоминге, но в четырехстах милях от Рок-Спрингс, — буркнул Уолт.
— В трехстах. Я смотрел по карте.
Он допил бокал и начал тереть большим пальцем подушечки на другой руке гораздо быстрее, чем обычно. Вокруг его глаз от усталости появились круги.
— По-моему, это бесплодная трата времени, — резко бросил он.
— Времени у меня хватает.
— А у меня нет.
Он со звоном поставил бокал на стойку бара, достал из внутреннего кармана еще один белый конверт и положил передо мной.
— Фотографии, что вы просили.
— Спасибо.
Гримаса, с которой он смотрел на меня, отличалась от утренней улыбки, как небо от земли. Я размышлял, стоит ли мне сказать ему, что я понимаю — он почти умирает от голода и этим объясняется его негодующий взгляд. Пожалуй, стоит, решил я.
На пороге бара появилась Линни в оранжевом платье, и усталые мужчины моментально выпрямили спины. Она не вошла. Я провел Уолта по пушистому ковру через бар и в холле представил его Линни. Он сказал несколько банальных фраз и быстро ушел с сердитым лицом.
— Какая муха его укусила? — спросила Линни, глядя на его широкую спину.
— У него был утомительный день, он спешит домой к жене.
— Вы всегда знаете, что ответить? — Она засмеялась и быстро взглянула на меня.
— Часто.
Линни хихикнула. Мы подошли к конторке, где сидел клерк, и взяли ключи.
— Во всяком случае, вы выглядите гораздо более усталым, чем он.
— Очень ободряющее наблюдение.
— Что мы будем делать вечером? Или вы хотите спать? — В ней было мало эгоизма: она спрятала озабоченность, и голос ее прозвучал почти равнодушно. Но когда я сказал, что мы пойдем, куда она захочет, от радости маленькая Линни чуть не запрыгала прямо в холле. Она решила, что мы закажем двухчасовую экскурсию на такси по всем местам, о которых она слышала, но не успела побывать днем. Но сначала мы пошли обедать в ресторан на втором этаже со стеклянными стенами и с видом на Бродвей и на Таймс-сквер. Когда в половине двенадцатого мы вернулись в «Билтмор», Линни совсем не хотела спать.
— Какой сказочный, фантастический день, — сказала она в лифте.
— Хороший.
— Я буду помнить его всю жизнь.
Я улыбнулся ее энтузиазму. Прошла тысяча лет с тех пор, когда я бывал так счастлив. Но иногда я могу представить, что значит чувствовать себя счастливым. Сегодня это было легче, чем обычно.
— А вы совсем не мокреть, — довольно усмехнулась Линни.
— Да и вы не такая зануда, чтобы не выдержать собственного общества.
И все же на восьмом этаже, как и полагалось, лифт остановился, и мы разошлись по своим номерам. Ее дверь была напротив моей.
— Спокойной ночи, маленькая Линни. — Я поцеловал ее в щеку.
— Спокойной ночи, Джин. — Ее карие глаза безмятежно улыбались. — Спите хорошо.
* * *
— Вы тоже. Завтра первая остановка в Кентукки.
Понадобилось четыре дня, чтобы найти девушку, изображенную на фотографии. Наверно, я мог бы уложиться и в два, если бы не Линни. Хотя в глубине души я понимал, что нет необходимости ехать с ней в Лексингтон, воображение изобрело железные аргументы, согласно которым я обязан был сопровождать ее и сдать с рук на руки Юнис. Мы летели через Вашингтон, и вместо того, чтобы томиться в аэропорту, ожидая своего рейса, совершили экскурсию на такси по городу. Линни не собиралась ничего упускать.
Юнис встретила нас на аэродроме и отвезла в Мидуэй. После ленча с креветками и авокадо она заказала для меня машину напрокат, чтобы я занялся своими делами. Подмазав бывшего конюха Крисэйлиса двадцатью долларами, принадлежавшими его хозяину, я повез его к Сэму Хенгельмену. Сэм смотрел по телевизору старый черно-белый фильм и, не поворачивая головы, сказал, что лошадиный фургон еще в полиции. Если я хочу его осмотреть, он может попросить их.
В участке дежурный из полиции штата, выслушав меня, несколько раз повторил «ага» и обратился к высшему начальству. Высшее начальство оказалось симпатичным детективом лет двадцати с небольшим. Дежурный нашел в связке ключ, и мы вчетвером направились на стоянку позади здания участка. Там в углу стоял лошадиный фургон.
Конюх Крисэйлиса показал бокс, в котором ехал жеребец, и дежурный закрепил успех экспедиции, найдя четыре блестящих черных волоса.
— Из гривы, — авторитетно заявил конюх.
Два волоска детектив оставил для следствия, которое вела полиция штата, а два послал Уолту в «Жизненную поддержку». После этого конюх и я поехали назад, в Мидуэй.
Юнис и Линни плескались в бассейне, и конец дня и ночь прошли почти так, как я мечтал в самолете. Только шестнадцать часов сна сократились до шести, но и это было замечательно по сравнению с недавними стандартами.
На следующее утро, за завтраком, склонившись над большой чашкой кофе, Линни объявила, что не хочет, чтобы я уезжал. И я чуть не согласился. Если бы я остался, «Жизненная поддержка» выплатила бы страховую премию и многих несчастий не случилось бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66