Люди, которые не способны выдержать требования одного, могут отвлечь себя, проводя время с другим.
— Ради бога... Не понимаю ни одного слова. Проклятие! — Она закрыла глаза и легла поперек кровати.
— Тысячи людей никогда не делают ни одного решительного шага, потому что боятся провалиться.
Она сглотнула и, помолчав, спросила:
— Черт возьми, а если провалишься? Что тогда?
Я не ответил, и секунду спустя она настойчиво повторила:
— Скажите мне, что вы делаете, если проваливаетесь?
— Мне пока не приходилось зализывать раны.
— О-о. — Она тихо засмеялась. — Слепой ведет слепого, как и вся проклятая человеческая раса.
— Что ж... — Я встал. — Мы все бредем, спотыкаясь в темноте, — это факт.
— Не знаю, поверите ли вы мне, но я была чертовски верна Дэйву до этого...
— Уверен в этом.
Она встала и стояла, слегка пошатываясь.
— Мне кажется, я ужасно скованна.
— Это лучше, чем быть развязной, — улыбнулся я.
— Ради бога, не загадывайте мне шарады в час ночи. Думаю, если вы собираетесь искать этого проклятого Оликса, то нет надежды, что вы поедете с нами в Калифорнию.
— Мне хотелось бы, чтобы была.
— Проклятый лжец, — пробормотала она. — Спокойной ночи.
Юнис направилась к двери и ни разу не оглянулась.
* * *
Утром я отвез их в аэропорт. Юнис оставила мне свою машину и дом на такой срок, какой понадобится. За завтраком она саркастически намекнула на свой ночной визит:
— Лучше недобрать секса, чем потом пожалеть.
— Что? — спросила Линни.
— Юнис предлагает способ обуздать демографический взрыв, — пояснил я.
Линни хихикнула. Юнис оскалилась и попросила передать сливки.
Проводив их, я уткнулся в карту местных дорог и, вспоминая неточные ориентиры Юнис, все же добрался до племенной фермы Перри, к дому Джефферсона Л. Рутса, помимо прочих титулов, председателя Ассоциации коннозаводчиков. Слуга в белом костюме без единого пятнышка провел меня через дом во внутренний дворик — патио. Дом представлял собой набор холодных бетонных коробок с грубо оштукатуренными белыми стенами и голыми деревянными полами. Патио было затенено вьющимся по решетчатой крыше виноградом. Посреди дворика стояли низкий столик из стекла и металла и легкие удобные кресла. Из одного из них с приветливо протянутой рукой поднялся Джефф Рутс, толстый человек с брюшком, которое противоречило здоровой жизни на ферме. Вероятно, его тревожил собственный вес. Вопреки распространенному мнению о жесткости американцев, у Рутса манеры были мягкими, но в них таилась сила, видимая, но не натужная, как при работе мотора «Роллс-Ройса». Он носил легкий тропический городской костюм, и, пока я сидел у него, деловитая девушка-секретарь подошла и напомнила, что человек в Майами, с которым он должен говорить, никогда никого не ждет.
— Выпьете? — предложил он. — Очень жарко. Что вы хотите?
— Лимонный сок, — попросил я. — Или лимон.
Я получил сок лимона, у меня на глазах выжатого на накрошенный лед. Хозяин выпил тоник и сморщился.
— Только почую запах жареного картофеля и тут же становлюсь на размер больше, — пожаловался он.
— Почему вас это беспокоит?
— Вы не слышали о гипертонии?
— Худые тоже страдают от нее.
— Расскажите это худым... или лучше моей жене: она морит меня голодом. — Он покрутил свой бокал, льдинки и лимон стукались о стенки. — Итак, мистер Хоукинс, чем я могу помочь вам сегодня?
Он подвинул ко мне развернутую газету и с одобрительной улыбкой показал на заметку. Заголовок извещал:
КРИСЭЙЛИС ПОПАЛСЯ
Затем более мелким шрифтом было напечатано:
Жеребец, оцениваемый в полтора миллиона долларов, потерял свободу, был помещен в загон на ферме Перри и потом возвращен домой в Мидуэй. Представляете, как рады кобылы? А может, нет? Наши поздравления членам синдиката, которые снова свободно дышат.
Под заметкой имелась фотография Крисэйлиса в паддоке, упоминание о сломанной ноге Дэйва, а также несколько упреков в адрес полиции и местных жителей, которые в десяти шагах не замечали бегающие на свободе полтора миллиона долларов.
— Где вы украли его? — спросил Рутс. — Сэм Хенгельмен ничего не говорит, что на него не похоже.
— Сэм выступал как ассистент фокусника. Мы оставили одну лошадь и взяли другую... По-моему, он не хочет говорить об этом, опасаясь навлечь на себя неприятности.
— И естественно, вы заплатили ему.
— Ну да, мы заплатили, — согласился я.
— Но, как я понял из вашего звонка, вы хотели меня видеть не из-за Крисэйлиса?
— Нет. Сейчас речь пойдет об Оликсе.
— Оликсе?
— Да, о другом жеребце, который...
— Знаю, знаю, — перебил он меня. — Они перевернули все Штаты, разыскивая его, и нашли столько же следов, сколько и следов Крисэйлиса.
— Может быть, вы случайно помните, что десять лет назад пропала еще одна лошадь по кличке Шоумен?
— Шоумен? Его потерял конюх, который, как предполагалось, его выгуливал или что-то в этом роде. И потом лошадь погибла в Аппалачах.
— Насколько достоверным было опознание?
Рутс осторожно поставил на стол бокал с тоником.
— Вы предполагаете, что он жив?
— Я только спрашиваю, — мягко ответил я. — Из того, что мне рассказывали, я знаю, что мертвую лошадь нашли два года спустя после исчезновения Шоумена. Хотя труп сильно разложился, было установлено, что лошадь погибла всего месяца три назад. Можно предположить, что это был не Шоумен, а другая лошадь его масти и экстерьера.
— И если это был не он?..
— Тогда есть вероятность вернуть его вместе с Оликсом.
— Вы... — он прокашлялся, — вы догадываетесь, где они... могут быть? И оттуда их можно... забрать?
— Боюсь, что нет. Пока еще нет.
— Они не там... где вы... нашли Крисэйлиса?
— Нет. Это была только пересадочная станция, если можно так сказать. Крисэйлиса собирались перевезти куда-то еще.
— И в этом «куда-то еще» можно найти...
— Вполне вероятно. По-моему.
— Жеребцов могли отправить за границу. В Мексику или Южную Америку.
— Возможно, но я склонен думать, что они остаются в Штатах.
Дядя Бак, кто бы он ни был, жил в Штатах. Йоле не понадобилось заказывать международный звонок, чтобы поговорить с ним по телефону.
— Вся история выглядит очень необычной, — заговорил Рутс. — Какой-то подонок шатается вокруг и ворует жеребцов, стоимость которых тут же падает до нуля, потому что укравший не может признаться, о какой лошади идет речь. Вы полагаете, что какой-то фанатик ставит эксперименты? Пытается получить суперлошадь? Или это какой-то преступный синдикат, который покрывает своих кобыл крадеными жеребцами чистейшей крови? Но это бессмысленно. Они никогда не смогут продать жеребят на племенные заводы, их никто не признает чистокровными. Они не получат и гроша за породистость своих линий...
— Думаю, дело гораздо проще, чем вы предполагаете, — улыбнулся я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Ради бога... Не понимаю ни одного слова. Проклятие! — Она закрыла глаза и легла поперек кровати.
— Тысячи людей никогда не делают ни одного решительного шага, потому что боятся провалиться.
Она сглотнула и, помолчав, спросила:
— Черт возьми, а если провалишься? Что тогда?
Я не ответил, и секунду спустя она настойчиво повторила:
— Скажите мне, что вы делаете, если проваливаетесь?
— Мне пока не приходилось зализывать раны.
— О-о. — Она тихо засмеялась. — Слепой ведет слепого, как и вся проклятая человеческая раса.
— Что ж... — Я встал. — Мы все бредем, спотыкаясь в темноте, — это факт.
— Не знаю, поверите ли вы мне, но я была чертовски верна Дэйву до этого...
— Уверен в этом.
Она встала и стояла, слегка пошатываясь.
— Мне кажется, я ужасно скованна.
— Это лучше, чем быть развязной, — улыбнулся я.
— Ради бога, не загадывайте мне шарады в час ночи. Думаю, если вы собираетесь искать этого проклятого Оликса, то нет надежды, что вы поедете с нами в Калифорнию.
— Мне хотелось бы, чтобы была.
— Проклятый лжец, — пробормотала она. — Спокойной ночи.
Юнис направилась к двери и ни разу не оглянулась.
* * *
Утром я отвез их в аэропорт. Юнис оставила мне свою машину и дом на такой срок, какой понадобится. За завтраком она саркастически намекнула на свой ночной визит:
— Лучше недобрать секса, чем потом пожалеть.
— Что? — спросила Линни.
— Юнис предлагает способ обуздать демографический взрыв, — пояснил я.
Линни хихикнула. Юнис оскалилась и попросила передать сливки.
Проводив их, я уткнулся в карту местных дорог и, вспоминая неточные ориентиры Юнис, все же добрался до племенной фермы Перри, к дому Джефферсона Л. Рутса, помимо прочих титулов, председателя Ассоциации коннозаводчиков. Слуга в белом костюме без единого пятнышка провел меня через дом во внутренний дворик — патио. Дом представлял собой набор холодных бетонных коробок с грубо оштукатуренными белыми стенами и голыми деревянными полами. Патио было затенено вьющимся по решетчатой крыше виноградом. Посреди дворика стояли низкий столик из стекла и металла и легкие удобные кресла. Из одного из них с приветливо протянутой рукой поднялся Джефф Рутс, толстый человек с брюшком, которое противоречило здоровой жизни на ферме. Вероятно, его тревожил собственный вес. Вопреки распространенному мнению о жесткости американцев, у Рутса манеры были мягкими, но в них таилась сила, видимая, но не натужная, как при работе мотора «Роллс-Ройса». Он носил легкий тропический городской костюм, и, пока я сидел у него, деловитая девушка-секретарь подошла и напомнила, что человек в Майами, с которым он должен говорить, никогда никого не ждет.
— Выпьете? — предложил он. — Очень жарко. Что вы хотите?
— Лимонный сок, — попросил я. — Или лимон.
Я получил сок лимона, у меня на глазах выжатого на накрошенный лед. Хозяин выпил тоник и сморщился.
— Только почую запах жареного картофеля и тут же становлюсь на размер больше, — пожаловался он.
— Почему вас это беспокоит?
— Вы не слышали о гипертонии?
— Худые тоже страдают от нее.
— Расскажите это худым... или лучше моей жене: она морит меня голодом. — Он покрутил свой бокал, льдинки и лимон стукались о стенки. — Итак, мистер Хоукинс, чем я могу помочь вам сегодня?
Он подвинул ко мне развернутую газету и с одобрительной улыбкой показал на заметку. Заголовок извещал:
КРИСЭЙЛИС ПОПАЛСЯ
Затем более мелким шрифтом было напечатано:
Жеребец, оцениваемый в полтора миллиона долларов, потерял свободу, был помещен в загон на ферме Перри и потом возвращен домой в Мидуэй. Представляете, как рады кобылы? А может, нет? Наши поздравления членам синдиката, которые снова свободно дышат.
Под заметкой имелась фотография Крисэйлиса в паддоке, упоминание о сломанной ноге Дэйва, а также несколько упреков в адрес полиции и местных жителей, которые в десяти шагах не замечали бегающие на свободе полтора миллиона долларов.
— Где вы украли его? — спросил Рутс. — Сэм Хенгельмен ничего не говорит, что на него не похоже.
— Сэм выступал как ассистент фокусника. Мы оставили одну лошадь и взяли другую... По-моему, он не хочет говорить об этом, опасаясь навлечь на себя неприятности.
— И естественно, вы заплатили ему.
— Ну да, мы заплатили, — согласился я.
— Но, как я понял из вашего звонка, вы хотели меня видеть не из-за Крисэйлиса?
— Нет. Сейчас речь пойдет об Оликсе.
— Оликсе?
— Да, о другом жеребце, который...
— Знаю, знаю, — перебил он меня. — Они перевернули все Штаты, разыскивая его, и нашли столько же следов, сколько и следов Крисэйлиса.
— Может быть, вы случайно помните, что десять лет назад пропала еще одна лошадь по кличке Шоумен?
— Шоумен? Его потерял конюх, который, как предполагалось, его выгуливал или что-то в этом роде. И потом лошадь погибла в Аппалачах.
— Насколько достоверным было опознание?
Рутс осторожно поставил на стол бокал с тоником.
— Вы предполагаете, что он жив?
— Я только спрашиваю, — мягко ответил я. — Из того, что мне рассказывали, я знаю, что мертвую лошадь нашли два года спустя после исчезновения Шоумена. Хотя труп сильно разложился, было установлено, что лошадь погибла всего месяца три назад. Можно предположить, что это был не Шоумен, а другая лошадь его масти и экстерьера.
— И если это был не он?..
— Тогда есть вероятность вернуть его вместе с Оликсом.
— Вы... — он прокашлялся, — вы догадываетесь, где они... могут быть? И оттуда их можно... забрать?
— Боюсь, что нет. Пока еще нет.
— Они не там... где вы... нашли Крисэйлиса?
— Нет. Это была только пересадочная станция, если можно так сказать. Крисэйлиса собирались перевезти куда-то еще.
— И в этом «куда-то еще» можно найти...
— Вполне вероятно. По-моему.
— Жеребцов могли отправить за границу. В Мексику или Южную Америку.
— Возможно, но я склонен думать, что они остаются в Штатах.
Дядя Бак, кто бы он ни был, жил в Штатах. Йоле не понадобилось заказывать международный звонок, чтобы поговорить с ним по телефону.
— Вся история выглядит очень необычной, — заговорил Рутс. — Какой-то подонок шатается вокруг и ворует жеребцов, стоимость которых тут же падает до нуля, потому что укравший не может признаться, о какой лошади идет речь. Вы полагаете, что какой-то фанатик ставит эксперименты? Пытается получить суперлошадь? Или это какой-то преступный синдикат, который покрывает своих кобыл крадеными жеребцами чистейшей крови? Но это бессмысленно. Они никогда не смогут продать жеребят на племенные заводы, их никто не признает чистокровными. Они не получат и гроша за породистость своих линий...
— Думаю, дело гораздо проще, чем вы предполагаете, — улыбнулся я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66