Несколько дней бездействия.
Когда я спустился к ленчу, то нашел на террасе, выходившей к морю и укрытой от солнца вьющимся виноградом, Юнис и Линни. Обе в пронзительно ярких платьях. Красиво причесанные волосы сияют, большие серьги нежно подрагивают, гладкие загорелые ноги ослепляют, белки глаз сверкают. Они не получали от окружающих того внимания, которого заслуживали. С ними, такой же свежий и такой же сияющий, сидел Кэлхем Джеймс Оффен, дядя Бак.
Все трое казались несколько обескураженными, когда я подошел и сел на четвертый стул возле низкого столика, на котором стояли высокие запотевшие бокалы с коктейлем.
Оффен и я кивнули друг другу. В его манерах сохранились превосходство и самодовольная насмешливость, с какими он обращался со мной в своем доме. Хорошо, что он спокоен. Линни улыбнулась мне и тут же бросила украдкой взгляд на Юнис, чтобы убедиться, что ее предательство не замечено. Юнис всем своим видом говорила: «Я жена вашего нанимателя», но воспоминание о пушистом розовом халате не стерлось ни в моем, ни, как я догадывался, в ее сознании.
— А мы думали, вы уехали с Уолтом в Лос-Анджелес, — сказала Линни. Юнис бросила на нее резкий взгляд, но Линни не заметила. — Мы встретили мистера Оффена в холле мотеля, разве не удивительно?
— Удивительно, — согласился я.
— Уверен, огромное удовольствие поближе познакомиться с такими людьми, как вы. — Оффен обращался исключительно к Юнис.
Она снова растаяла и бросила на меня укоризненный взгляд. Как я мог вообразить, говорил ее взгляд, что такой симпатичный влиятельный гражданин — жулик?
— Как поживают Йола и Матт? — светским тоном спросил я.
Оффен заметно вздрогнул, и грозовая туча нависла над маленькой компанией.
— Такие очаровательные молодые люди, — кротко сказал я, наблюдая, как Юнис вспоминает о том, что случилось с Дэйвом и, возможно, рассказ Уолта об их покушении на меня. — Насколько я знаю, это ваши племянник и племянница?
На загорелом лице Оффена в снежно-белом обрамлении самой выразительной деталью были глаза, и я читал в них первые признаки тревоги. Интересно, повернется ли Юнис лицом к реальности? Ведь я так глубоко потревожил его самоуверенность.
— Полагаю, они будут рады еще раз встретиться с вами, — медленно проговорил он, и угроза, скрытая в его словах, наконец дошла до Юнис. Она поняла, что образ добрейшего человека, который она выдумала, не соответствует реальному положению вещей.
— Вы ожидаете их в ближайшие дни? — Я вложил в вопрос чуть заметные нотки тревоги.
Оффен ответил, что не ожидает, и самодовольная насмешливость тотчас вернулась к нему. Мне удалось внушить ему уверенность, будто на днях я собираюсь увести жеребцов с фермы Орфей. Вскоре после этого, так легко узнав интересовавшие его подробности, Оффен поднялся, сияя улыбкой, поклонился Юнис, чуть улыбнулся Линни, небрежно кивнул мне и важно поплыл к выходу из мотеля.
— Кажется, я была не права насчет его. Он не такой симпатичный, как я думала, — после долгого молчания проговорила Юнис.
За ленчем царила дружелюбная атмосфера, потом мы пошли на пляж под огромные зонты с бахромой, и зелено-голубой, искрящийся на солнце океан лизал песок у наших ног, а золотокожие мальчики скатывались с волн на серфингах. Маленькая Линни, лежа рядом со мной, вздохнула от удовольствия.
— Как я хотела бы, чтобы так было всегда, — проговорила она.
— Я тоже, — согласился я.
Юнис, лежавшая рядом с Линни, оперлась на локоть и предложила:
— Пойду поплаваю. Кто со мной?
— Через минутку, — лениво ответила Линни, и Юнис пошла одна.
Мы проводили взглядом ее крепкую, хорошо очерченную фигуру. Когда Юнис решительно нырнула в воду, Линни сказала то, о чем я подумал:
— Она теперь вообще не пьет.
— Вы хорошо на нее действуете.
— Конечно. — Она мягко засмеялась и потянулась, как кошка. — И такая восхитительная жара!
— Да.
— Откуда на вас столько шрамов?
— Тигры, львы и аппендицит.
Она фыркнула.
— Мы пойдем плавать?
— Через минутку. О чем вы, Юнис и Оффен говорили до моего прихода?
— О... — В ее голосе послышалась скука. — Он хотел знать, что вы здесь делаете. Юнис сказала, что вы и Уолт обстряпываете здесь какое-то дельце, но она не знает какое. И еще... а, да, он спросил, правда ли, что Уолт — представитель страховой компании, и Юнис подтвердила. Потом он спросил, кем работаете вы и почему вы здесь с нами...
— Юнис не говорила, что я дал ей фотографию специально, чтобы показать ему? Не говорила, будто я убежден, что лошади, которых он держит на ферме Орфей, на самом деле Мувимейкер и Сентигрейд?
Линни покачала головой.
— Вы уверены?
— Абсолютно. А если бы мы сказали, это имело бы значение?
— Это было бы в некотором смысле катастрофой.
— Не беспокойтесь, об этом мы не говорили. До вашего прихода он посидел с нами минут пятнадцать. И все, что Юнис сказала о вас... это ее точные слова: вы мелкий конторский служащий в отпуске. — Линни засмеялась. — Ее муж, сказала она, в благодарность за то, что вы спасли ему жизнь, оплачивает здесь ваши счета, и единственное, что вас в настоящее время интересует, это девушка в Сан-Франциско.
Я посмотрел на голову Юнис, мелькавшую в волнах. Интересно, почему она отвечала Оффену именно так, как надо? Из вредности или сознательно?
— Какая она? — спросила Линни.
— Кто?
— Девушка в Сан-Франциско.
— Лучше спросите Уолта. — Я повернулся и посмотрел на Линни. — Это его изобретение.
Она вздохнула и засмеялась одновременно.
— Ой... прекрасно! Я хотела сказать, а что вы тогда по правде делаете?
— Сейчас я делаю то, о чем не хотел бы, чтобы Юнис рассказала Кэлхему Оффену.
Она несколько секунд неотрывно смотрела на меня.
— Поэтому вы ничего нам не рассказываете? Вы не доверяете ей?
— Она не хочет, чтобы лошади вернулись.
Линни часто заморгала.
— Но ведь она не будет... не будет же она намеренно вредить вам? Ведь вы ищете этих лошадей для ее мужа.
Я улыбнулся, а она резко села и обхватила руками колени.
— Вы заставляете меня чувствовать себя такой... наивной.
— Вы очаровательны, — сказал я.
— А теперь вы смеетесь надо мной.
Я ощутил порыв сказать, что люблю ее, но во мне не было уверенности, что это правда. Может быть, я хотел лишь противоядия против депрессии. Линни, безусловно, была лучшим противоядием, какое я мог найти.
— Утром я опять уеду, — вздохнул я.
— В Сан-Франциско.
— Да, что-то вроде.
— Надолго?
— На двое суток.
— Это ваша последняя неделя. — Линни мечтательно смотрела на море.
Невольно у меня возникла мысль, что если бы Линни и в самом деле... Я резко тряхнул головой, будто силой хотел вышвырнуть девушку из сознания, и медленно поднялся.
— В любом случае, есть еще сегодня, — улыбнулся я. — Пойдемте в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Когда я спустился к ленчу, то нашел на террасе, выходившей к морю и укрытой от солнца вьющимся виноградом, Юнис и Линни. Обе в пронзительно ярких платьях. Красиво причесанные волосы сияют, большие серьги нежно подрагивают, гладкие загорелые ноги ослепляют, белки глаз сверкают. Они не получали от окружающих того внимания, которого заслуживали. С ними, такой же свежий и такой же сияющий, сидел Кэлхем Джеймс Оффен, дядя Бак.
Все трое казались несколько обескураженными, когда я подошел и сел на четвертый стул возле низкого столика, на котором стояли высокие запотевшие бокалы с коктейлем.
Оффен и я кивнули друг другу. В его манерах сохранились превосходство и самодовольная насмешливость, с какими он обращался со мной в своем доме. Хорошо, что он спокоен. Линни улыбнулась мне и тут же бросила украдкой взгляд на Юнис, чтобы убедиться, что ее предательство не замечено. Юнис всем своим видом говорила: «Я жена вашего нанимателя», но воспоминание о пушистом розовом халате не стерлось ни в моем, ни, как я догадывался, в ее сознании.
— А мы думали, вы уехали с Уолтом в Лос-Анджелес, — сказала Линни. Юнис бросила на нее резкий взгляд, но Линни не заметила. — Мы встретили мистера Оффена в холле мотеля, разве не удивительно?
— Удивительно, — согласился я.
— Уверен, огромное удовольствие поближе познакомиться с такими людьми, как вы. — Оффен обращался исключительно к Юнис.
Она снова растаяла и бросила на меня укоризненный взгляд. Как я мог вообразить, говорил ее взгляд, что такой симпатичный влиятельный гражданин — жулик?
— Как поживают Йола и Матт? — светским тоном спросил я.
Оффен заметно вздрогнул, и грозовая туча нависла над маленькой компанией.
— Такие очаровательные молодые люди, — кротко сказал я, наблюдая, как Юнис вспоминает о том, что случилось с Дэйвом и, возможно, рассказ Уолта об их покушении на меня. — Насколько я знаю, это ваши племянник и племянница?
На загорелом лице Оффена в снежно-белом обрамлении самой выразительной деталью были глаза, и я читал в них первые признаки тревоги. Интересно, повернется ли Юнис лицом к реальности? Ведь я так глубоко потревожил его самоуверенность.
— Полагаю, они будут рады еще раз встретиться с вами, — медленно проговорил он, и угроза, скрытая в его словах, наконец дошла до Юнис. Она поняла, что образ добрейшего человека, который она выдумала, не соответствует реальному положению вещей.
— Вы ожидаете их в ближайшие дни? — Я вложил в вопрос чуть заметные нотки тревоги.
Оффен ответил, что не ожидает, и самодовольная насмешливость тотчас вернулась к нему. Мне удалось внушить ему уверенность, будто на днях я собираюсь увести жеребцов с фермы Орфей. Вскоре после этого, так легко узнав интересовавшие его подробности, Оффен поднялся, сияя улыбкой, поклонился Юнис, чуть улыбнулся Линни, небрежно кивнул мне и важно поплыл к выходу из мотеля.
— Кажется, я была не права насчет его. Он не такой симпатичный, как я думала, — после долгого молчания проговорила Юнис.
За ленчем царила дружелюбная атмосфера, потом мы пошли на пляж под огромные зонты с бахромой, и зелено-голубой, искрящийся на солнце океан лизал песок у наших ног, а золотокожие мальчики скатывались с волн на серфингах. Маленькая Линни, лежа рядом со мной, вздохнула от удовольствия.
— Как я хотела бы, чтобы так было всегда, — проговорила она.
— Я тоже, — согласился я.
Юнис, лежавшая рядом с Линни, оперлась на локоть и предложила:
— Пойду поплаваю. Кто со мной?
— Через минутку, — лениво ответила Линни, и Юнис пошла одна.
Мы проводили взглядом ее крепкую, хорошо очерченную фигуру. Когда Юнис решительно нырнула в воду, Линни сказала то, о чем я подумал:
— Она теперь вообще не пьет.
— Вы хорошо на нее действуете.
— Конечно. — Она мягко засмеялась и потянулась, как кошка. — И такая восхитительная жара!
— Да.
— Откуда на вас столько шрамов?
— Тигры, львы и аппендицит.
Она фыркнула.
— Мы пойдем плавать?
— Через минутку. О чем вы, Юнис и Оффен говорили до моего прихода?
— О... — В ее голосе послышалась скука. — Он хотел знать, что вы здесь делаете. Юнис сказала, что вы и Уолт обстряпываете здесь какое-то дельце, но она не знает какое. И еще... а, да, он спросил, правда ли, что Уолт — представитель страховой компании, и Юнис подтвердила. Потом он спросил, кем работаете вы и почему вы здесь с нами...
— Юнис не говорила, что я дал ей фотографию специально, чтобы показать ему? Не говорила, будто я убежден, что лошади, которых он держит на ферме Орфей, на самом деле Мувимейкер и Сентигрейд?
Линни покачала головой.
— Вы уверены?
— Абсолютно. А если бы мы сказали, это имело бы значение?
— Это было бы в некотором смысле катастрофой.
— Не беспокойтесь, об этом мы не говорили. До вашего прихода он посидел с нами минут пятнадцать. И все, что Юнис сказала о вас... это ее точные слова: вы мелкий конторский служащий в отпуске. — Линни засмеялась. — Ее муж, сказала она, в благодарность за то, что вы спасли ему жизнь, оплачивает здесь ваши счета, и единственное, что вас в настоящее время интересует, это девушка в Сан-Франциско.
Я посмотрел на голову Юнис, мелькавшую в волнах. Интересно, почему она отвечала Оффену именно так, как надо? Из вредности или сознательно?
— Какая она? — спросила Линни.
— Кто?
— Девушка в Сан-Франциско.
— Лучше спросите Уолта. — Я повернулся и посмотрел на Линни. — Это его изобретение.
Она вздохнула и засмеялась одновременно.
— Ой... прекрасно! Я хотела сказать, а что вы тогда по правде делаете?
— Сейчас я делаю то, о чем не хотел бы, чтобы Юнис рассказала Кэлхему Оффену.
Она несколько секунд неотрывно смотрела на меня.
— Поэтому вы ничего нам не рассказываете? Вы не доверяете ей?
— Она не хочет, чтобы лошади вернулись.
Линни часто заморгала.
— Но ведь она не будет... не будет же она намеренно вредить вам? Ведь вы ищете этих лошадей для ее мужа.
Я улыбнулся, а она резко села и обхватила руками колени.
— Вы заставляете меня чувствовать себя такой... наивной.
— Вы очаровательны, — сказал я.
— А теперь вы смеетесь надо мной.
Я ощутил порыв сказать, что люблю ее, но во мне не было уверенности, что это правда. Может быть, я хотел лишь противоядия против депрессии. Линни, безусловно, была лучшим противоядием, какое я мог найти.
— Утром я опять уеду, — вздохнул я.
— В Сан-Франциско.
— Да, что-то вроде.
— Надолго?
— На двое суток.
— Это ваша последняя неделя. — Линни мечтательно смотрела на море.
Невольно у меня возникла мысль, что если бы Линни и в самом деле... Я резко тряхнул головой, будто силой хотел вышвырнуть девушку из сознания, и медленно поднялся.
— В любом случае, есть еще сегодня, — улыбнулся я. — Пойдемте в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66