— Таирни.
Ровный, неправдоподобно ровный голос, неподвижные мертвые зрачки широко распахнутых глаз: не понять, видит ли стоящего перед ним фаэрни.
— Уходи.
Гортхауэр закусил губу и отчаянно замотал головой.
— Уходи — я — прошу — тебя.
— Я не оставлю тебя! Тано, я…
— Им я нужен. Я, не ты. Ты останешься здесь.
— Нет! Я буду с тобой рядом. Что бы ни было. Рядом, слышишь? Моя кровь, моя сталь — твои, Тано… ты слышишь меня?! Станут судить — пусть судят меня! Я…
Лицо Изначального болезненно дернулось, глаза ожили — страшные, сухие, темные:
— Я приказываю, я прошу тебя… ведь больше никого нет, ты — последняя надежда, и если тебя не будет… жить и помнить — ты должен, таирни, а я вернусь, верь мне… тъирни, я умоляю… Поверь мне!
Жаркая жгучая волна поднялась в груди фаэрни, горло сжал спазм — он не смог вымолвить ни слова, только кивнул. Но на пороге зала остановился, не в силах решиться.
— Уходи! — хлестнул крик. — Скорее!..
Воинство Валинора ворвалось в замок, и Тулкас бился с Мелькором. Противники схватились врукопашную. Несколько секунд они стояли не шевелясь, и хватка их могла бы показаться братскими объятиями — но вот медленно-медленно Тулкас, багровея лицом, стал опускаться на колени: казалось, сам взгляд Отступника гнет его к земле. Махтар толкнул сестру в плечо:
— Смотри! Вот это мощь!
Та молча кивнула. Лицо ее разрумянилось.
— Если он его одолеет, нам придется уйти ни с чем — таков закон честного боя!
Честного боя — не было.
…Но наконец сокрушены были врата Утумно, и рухнули своды твердыни; Мелькор же сокрылся в глубочайшем из подземелий. Тогда от Валар выступил вперед Тулкас и сражался с ним, и был Мелькор повержен, и был он скован цепью Ангайнор, что выковал Ауле, и пленным уведен прочь; и надолго мир воцарился в мире…
…Эллеро, которого когда-то — тысячи лет назад — звали Гэленнаром, добрался до леса и, упав на колени у ручья, принялся ожесточенно оттирать руки — водой, песком, — выдрал пучок травы, тер и тер узкими режущими стеблями кровоточащие пальцы, — тер, сдирая кожу, уже не понимая, что делает, липкий ужас опустошал душу, и по воде плыли маслянисто-красные разводы, он все пытался смыть кровь, не понимая, что это его кровь — на языке был мерзкий железистый привкус, он сплюнул, облизнул губы, пыльные и сухие, как зернистый гранит, и снова с ожесточением принялся оттирать окровавленные руки; в ушах звенело, и звон этот становился все громче, перед глазами плыли алые и раскаленно-черные круги…
И когда нестерпимый, отдающийся во всем теле звон заполнил все его существо — он закричал, не слыша собственного крика, вцепившись жесткими пальцами в горло…
И рухнул в беспамятство.
…Когда окончилась Битва и из руин Севера поднялись огромные облака, сокрывшие звезды, Валар увели Мелькора назад в Валинор, скованного по рукам и ногам, завязав ему глаза; и был он приведен в Круг Судьбы. Там пал он на лице свое и, припав к стопам Манве, молил о пощаде; но отвергнута была мольба его…
Так говорит «Квэнта Сильмариллион».
…Тишина царила на туманном корабле, уносившем пленников в Валинор: казалось, на море стоит мертвый штиль — даже плеска волн не было слышно.
— Вот и сыграли мы свадьбу, — печально проговорила Иэрне. Мастер молча обнял ее.
— Может, все обойдется? Она сказала — пленных не тронут… Ведь правда, все обойдется? — Иэрне умоляюще посмотрела на Мастера, и тот вымученно улыбнулся. Кто-то подошел и опустился на пол рядом с ними. Къертир-Книжник.
— Иэрне, ты не печалься. Что бы ни случилось — мы свободны. Мы же — файар…
— И все-таки я хотела бы еще пожить.
— Я тоже…
Повисло тяжелое молчание. Внезапно Книжник поднялся; глаза его сияли.
— Так ведь вы же должны были пожениться… Эй, все сюда!
Остальные окружили их, не понимая, что происходит. И тогда Къертир, подняв руки вверх, произнес:
— Дэи Арта а гэлли-Эа - перед Артой и звездами Эа, нэйе тээйа аилэй а къонэйри - отныне и навеки вы супруги, идущие одним путем… айэрээни тэл-айа, крыла одной птицы… ай'алей тэ'алда - две ветви одного ствола…
И тогда вдруг навзрыд расплакалась Айлэмэ — почти совсем девочка: только сейчас она поняла, что все кончено, что никогда у нее не будет ничего — даже такой свадьбы. И Къертир подошел к ней и отвел ее руки от заплаканного лица. Он негромко заговорил:
— Зачем ты плачешь? Ты — стройнее тростника, ты гибка, как лоза; глаза твои — утренние звезды, улыбка твоя яснее весеннего солнца. Твое сердце тверже базальта и звонче меди. Волосы твои — светлый лен. Ты прекрасна, и я люблю тебя. Зачем же ты плачешь? Остальное — неважно. Я люблю тебя и беру тебя в жены — перед всеми. Не плачь…
— Выдумываешь, — всхлипнула девушка.
— Разве я когда-нибудь лгал? И теперь я говорю правду, верь мне, пожалуйста. Веришь, да?
— Правда?
Илтайниэ-файа — легкий дым над костром, туман, что тает в лучах солнца… прости мне.
— Конечно, — соврал он впервые в жизни.
Сочиняю не хуже Сказителя… Вот она и кончилась, моя первая и последняя сказка.
…И Валар призвали Квэнди в Валинор, дабы собрать их у ног Могучих во свете благословенных Дерев и дабы пребывали они там во веки веков. И Мандос, который молчал до той поры, изрек: «Так предрешено». Однако поначалу не пожелали эльфы откликнуться на призыв, ибо до той поры они видели Валар лишь во гневе, выступивших на войну; и души их полнились страхом. Тогда снова был послан к ним Ороме, и избрал он трех посланников среди них; и доставил он их в Валмар. То были Ингве, Финве и Элве, что стали после королями Трех Родов Элдар; и преисполнились они благоговения, узрев Валар во славе и величии их, и восторгом наполнило их великолепие Деревьев, и свет их…
— Ныне узрели вы Благословенную Землю, славу и величие ее, красоту и свет ее. Что скажете вы, Дети Единого Творца?
— О Великий, — нарушил молчание Ингве, опустив ресницы, — слова меркнут, ибо бессильны выразить то, что чувствуем мы в сердцах своих…
— Не называй меня великим; ибо я не более чем посланник Могучих Арды, лишь прах у ног Валар и тень тени их. Но вы избраны не затем лишь, чтобы видеть Аман и говорить о нем с вашими народами: тень скорби омрачила покой Высоких, и должен я, ибо такова воля их, говорить с вами о Преступившем.
— Преступивший? Кто это? — растерянно спросил Элве.
— Узнайте же, что Преступивший суть тот, кто нарушил и исказил Великий Замысел; что желает он уничтожить красу мира, обратить в пепел сады и в пустыню долины, иссушить реки и всепоглощающее пламя выпустить на волю, дабы в хаос был повержен мир и дабы вечная Тьма поглотила Свет…
Элве вздрогнул, отступив на шаг: посланник не просто говорил — он сплетал образы, от которых замирало сердце и липкий холодок полз по спине.
— …но и это не худший из замыслов его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162