А то, что для меня является
глубиной, в соответствии с которой объекты вторгаются друг в друга и скрываются
друг за другом, я также переживаю как то, что является возможной шириной для
другого -- шириной, по которой они выстраиваются и замирают (с точки зрения
другой глубины). Короче, другой гарантирует границы и переходы в мире. Он --
сладость близости и сходств. Он регулирует изменения формы, а также фон и
вариации глубины. Он предотвращает нападение сзади. Он наполняет мир
благожелательным шепотом. Он заставляет вещи быть благосклонными друг к другу и
искать себе естественные дополнения друг в друге. Когда мы выражаем недовольство
по поводу невыносимости другого, мы забываем про иную и еще более страшную
невыносимость -- а именно, про невыносимость вещей, которая имела бы место без
другого. Этот последний релятиви-зирует незнаемое и невоспринимаемое, поскольку
он, с моей точки зрения, вводит знак невидимого в то, что я действительно вижу,
заставляя меня сознавать то, что я не воспринимаю, как воспринимаемое другим. Во
всех отношениях, мое желание проходит через другого, и через другого оно
обретает свой объект. Я не могу желать ничего, что нельзя увидеть, помыслить и
чем не обладает возможный другой. Это -- основа моего желания. Всегда именно
другой связывает моМ желание с объектом.
Что происходит, когда другой отсутствует в структуре мира? Тогда царствует
только брутальная оппозиция солнца и земли, невыносимого света и тМмной бездны:
"суммарный закон всего или ничего". Известное и неизвестное, воспринимаемое и
невоспринимаемое абсолютным образом противостоят друг другу в битве без
оттенков. "МоМ видение острова -- вещь, замкнутая на самоМ себя. ВсМ то, что я
наблюдаю здесь, является абсолютной неизвестностью. Повсюду, где меня нет
сейчас, царит беспросветная тьма"6. Грубый и чМрный мир без
____________
6 Стр. 75.
401
ЛОГИКА СМЫСЛА
потенциальностей и виртуальностей: категория возможного рухнула. Вместо
относительно гармоничных форм, набегающих с заднего плана и возвращающихся в
него согласно порядку пространства и времени, теперь существуют только
абстрактные линии, светящиеся и губительные: только без-дна, мятежная и
всепоглощающая. Ничего, кроме Стихий. Без-дна и абстрактная линия заместили
рельеф и задний план. ВсМ непримиримо. Перестав стремиться и тяготеть друг к
другу, объекты поднялись угрожающе; в них мы открываем злобу, уже не
человеческую. Можно было бы сказать, что каждая вещь, избавленная от своей
рельефности и сведенная к самым резким линиям, даМт нам пощМчину или наносит
удар сзади. Отсутствие другого ощущается, когда мы вдруг сталкиваемся с самими
вещами, когда нам открывается ошеломляющая стремительность действий. "Нагота --
это роскошь, еМ может безнаказанно позволить себе только тот человек, что живет
в согревающем окружении себе подобных. Для Робинзона, пока его душа оставалась
прежней, эта нагота стала убийственным испытанием, дерзким вызовом Богу.
ЛишМнная жалких покровов -- ветхих, изодранных, грязных, но унаследованных от
многих поколений человеческой цивилизации и пропитанных человеческим духом, --
его слабая белая плоть была теперь отдана на произвол грубых, безжалостных
стихий"7. Больше нет никаких переходов; сладость близости и сходств, которая
позволяла нам обитать в этом мире, -- пропала. Больше нет ничего, кроме
непреодолимых глубин, абсолютных дистанций и различий или, наоборот, невыносимых
повторов, так похожих на в точности совпадающие отрезки.
Сравнивая первичные эффекты присутствия другого и эффекты его отсутствия, мы
получаем возможность сказать, что же это такое -- другой. Ошибка философских
теорий в том, что иногда они сводят другого к частному объекту, а иногда -- к
другому субъекту. (Даже концепция, изложенная Сартром в Бытии и Ничто,
довольствуется объединением двух этих определений, делая другого объектом моего
взгляда, даже если он,
____________
7 Стр. 48. 402
ПРИЛОЖЕНИЯ
в свою очередь, смотрит на меня, превращая меня в объект). Но другой не является
ни объектом в поле моего восприятия, ни воспринимающим меня субъектом: другой,
изначально -- это структура перцептивного поля, без которой само поле не может
функционировать так, как оно функционирует. То обстоятельство, что эту структуру
могут актуализировать реальные персонажи, вариабельные субъекты -- я для вас, а
вы для меня -- не мешает ей предсуществовать в качестве условия организации
вообще по отношению к тем [частным] условиям, которые актуализируют ее в каждом
организованном перцептивном поле -- вашем или моМм. Таким образом, априорный
другой -- как абсолютная структура -- устанавливает относительность другого в
качестве посредника, актуализирующего такую структуру внутри каждого поля. Но
что это за структура? Это -- структура возможного. Испуганное выражение лица --
это выражение возможного пугающего мира или чего-то пугающего в мире -- чего-то,
чего я ещМ не вижу. Надо понять, что возможное не выступает здесь в качестве
абстрактной категории, обозначающей то, чего не существует: выражаемый возможный
мир несомненно существует, но он не существует (актуально) вне того, что его
выражает. Гримаса ужаса не несет в себе сходства с ужасающей вещью. Она
подразумевает последнюю, обволакивает еМ как нечто иное, подобно свМртку,
вмещающему то, что выражено в выражающем. Когда же я, в свою очередь и со своей
стороны, постигаю реальность того, что выражал другой, то я тем самым лишь
эксплицирую другого, как и открываю и осознаю соответствующий ему возможный мир.
Действительно, другой наделяет реальностью те возможности, которые он в себе
несет, -- особенно посредством речи. Другой -- это экзистенция заключМнного в
нМм возможного. Язык -- реальность возможного как такового. Эго -- развитие и
экспликация того, что возможно, процесс его реализации в актуальном. Пруст
говорит об Альбертине, что она несет в себе и выражает морской берег и
разбивающиеся о него волны: "Если она смотрит на меня, то чем же я являюсь для
неМ? В недрах какого универсума она воспринимает меня?" Любовь и ревность станут
попыткой от-
403
ЛОГИКА СМЫСЛА
крыть и развернуть возможный мир, именуемый Аль-бертина. Короче, другой как
структура -- это выражение возможного мира; такое выражаемое постигается как то,
что ещМ не существует вне того, что его выражает. "Каждый из пришельцев был
возможным миром, по-своему стройным и логичным, со своими ценностями, точками
притяжения и отталкивания, со своим центром тяжести. Но чем бы ни различались
возможные миры этих людей, все получали сейчас первое представление о Сперанце
-- о, сколь общее и поверхностное!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
глубиной, в соответствии с которой объекты вторгаются друг в друга и скрываются
друг за другом, я также переживаю как то, что является возможной шириной для
другого -- шириной, по которой они выстраиваются и замирают (с точки зрения
другой глубины). Короче, другой гарантирует границы и переходы в мире. Он --
сладость близости и сходств. Он регулирует изменения формы, а также фон и
вариации глубины. Он предотвращает нападение сзади. Он наполняет мир
благожелательным шепотом. Он заставляет вещи быть благосклонными друг к другу и
искать себе естественные дополнения друг в друге. Когда мы выражаем недовольство
по поводу невыносимости другого, мы забываем про иную и еще более страшную
невыносимость -- а именно, про невыносимость вещей, которая имела бы место без
другого. Этот последний релятиви-зирует незнаемое и невоспринимаемое, поскольку
он, с моей точки зрения, вводит знак невидимого в то, что я действительно вижу,
заставляя меня сознавать то, что я не воспринимаю, как воспринимаемое другим. Во
всех отношениях, мое желание проходит через другого, и через другого оно
обретает свой объект. Я не могу желать ничего, что нельзя увидеть, помыслить и
чем не обладает возможный другой. Это -- основа моего желания. Всегда именно
другой связывает моМ желание с объектом.
Что происходит, когда другой отсутствует в структуре мира? Тогда царствует
только брутальная оппозиция солнца и земли, невыносимого света и тМмной бездны:
"суммарный закон всего или ничего". Известное и неизвестное, воспринимаемое и
невоспринимаемое абсолютным образом противостоят друг другу в битве без
оттенков. "МоМ видение острова -- вещь, замкнутая на самоМ себя. ВсМ то, что я
наблюдаю здесь, является абсолютной неизвестностью. Повсюду, где меня нет
сейчас, царит беспросветная тьма"6. Грубый и чМрный мир без
____________
6 Стр. 75.
401
ЛОГИКА СМЫСЛА
потенциальностей и виртуальностей: категория возможного рухнула. Вместо
относительно гармоничных форм, набегающих с заднего плана и возвращающихся в
него согласно порядку пространства и времени, теперь существуют только
абстрактные линии, светящиеся и губительные: только без-дна, мятежная и
всепоглощающая. Ничего, кроме Стихий. Без-дна и абстрактная линия заместили
рельеф и задний план. ВсМ непримиримо. Перестав стремиться и тяготеть друг к
другу, объекты поднялись угрожающе; в них мы открываем злобу, уже не
человеческую. Можно было бы сказать, что каждая вещь, избавленная от своей
рельефности и сведенная к самым резким линиям, даМт нам пощМчину или наносит
удар сзади. Отсутствие другого ощущается, когда мы вдруг сталкиваемся с самими
вещами, когда нам открывается ошеломляющая стремительность действий. "Нагота --
это роскошь, еМ может безнаказанно позволить себе только тот человек, что живет
в согревающем окружении себе подобных. Для Робинзона, пока его душа оставалась
прежней, эта нагота стала убийственным испытанием, дерзким вызовом Богу.
ЛишМнная жалких покровов -- ветхих, изодранных, грязных, но унаследованных от
многих поколений человеческой цивилизации и пропитанных человеческим духом, --
его слабая белая плоть была теперь отдана на произвол грубых, безжалостных
стихий"7. Больше нет никаких переходов; сладость близости и сходств, которая
позволяла нам обитать в этом мире, -- пропала. Больше нет ничего, кроме
непреодолимых глубин, абсолютных дистанций и различий или, наоборот, невыносимых
повторов, так похожих на в точности совпадающие отрезки.
Сравнивая первичные эффекты присутствия другого и эффекты его отсутствия, мы
получаем возможность сказать, что же это такое -- другой. Ошибка философских
теорий в том, что иногда они сводят другого к частному объекту, а иногда -- к
другому субъекту. (Даже концепция, изложенная Сартром в Бытии и Ничто,
довольствуется объединением двух этих определений, делая другого объектом моего
взгляда, даже если он,
____________
7 Стр. 48. 402
ПРИЛОЖЕНИЯ
в свою очередь, смотрит на меня, превращая меня в объект). Но другой не является
ни объектом в поле моего восприятия, ни воспринимающим меня субъектом: другой,
изначально -- это структура перцептивного поля, без которой само поле не может
функционировать так, как оно функционирует. То обстоятельство, что эту структуру
могут актуализировать реальные персонажи, вариабельные субъекты -- я для вас, а
вы для меня -- не мешает ей предсуществовать в качестве условия организации
вообще по отношению к тем [частным] условиям, которые актуализируют ее в каждом
организованном перцептивном поле -- вашем или моМм. Таким образом, априорный
другой -- как абсолютная структура -- устанавливает относительность другого в
качестве посредника, актуализирующего такую структуру внутри каждого поля. Но
что это за структура? Это -- структура возможного. Испуганное выражение лица --
это выражение возможного пугающего мира или чего-то пугающего в мире -- чего-то,
чего я ещМ не вижу. Надо понять, что возможное не выступает здесь в качестве
абстрактной категории, обозначающей то, чего не существует: выражаемый возможный
мир несомненно существует, но он не существует (актуально) вне того, что его
выражает. Гримаса ужаса не несет в себе сходства с ужасающей вещью. Она
подразумевает последнюю, обволакивает еМ как нечто иное, подобно свМртку,
вмещающему то, что выражено в выражающем. Когда же я, в свою очередь и со своей
стороны, постигаю реальность того, что выражал другой, то я тем самым лишь
эксплицирую другого, как и открываю и осознаю соответствующий ему возможный мир.
Действительно, другой наделяет реальностью те возможности, которые он в себе
несет, -- особенно посредством речи. Другой -- это экзистенция заключМнного в
нМм возможного. Язык -- реальность возможного как такового. Эго -- развитие и
экспликация того, что возможно, процесс его реализации в актуальном. Пруст
говорит об Альбертине, что она несет в себе и выражает морской берег и
разбивающиеся о него волны: "Если она смотрит на меня, то чем же я являюсь для
неМ? В недрах какого универсума она воспринимает меня?" Любовь и ревность станут
попыткой от-
403
ЛОГИКА СМЫСЛА
крыть и развернуть возможный мир, именуемый Аль-бертина. Короче, другой как
структура -- это выражение возможного мира; такое выражаемое постигается как то,
что ещМ не существует вне того, что его выражает. "Каждый из пришельцев был
возможным миром, по-своему стройным и логичным, со своими ценностями, точками
притяжения и отталкивания, со своим центром тяжести. Но чем бы ни различались
возможные миры этих людей, все получали сейчас первое представление о Сперанце
-- о, сколь общее и поверхностное!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224