Ведь он по определению не имеет
смысла. Но такое возражение неосновательно. Пустословием была бы фраза, что
нонсенс имеет смысл, а именно тот, что у него нет никакого смысла. Но у нас об
этом вообще речь не идет. Наоборот, когда мы допускаем, что нонсенс высказывает
свой собственный смысл, мы хотим указать на то специфическое отношение, которое
существует между смыслом и нонсенсом, и которое не совпадает с отношением между
истиной и ложью, то есть его не следует понимать просто как отношение
взаимоисключения. В этом на самом деле и состоит главнейшая проблема логики
смысла: зачем тогда совершать восхождение от области истины к области смысла,
если бы все дело заключалось только в том, чтобы отыскать между смыслом и
нонсенсом отношение, аналогичное тому, что существует между истиной и ложью? Мы
уже видели, сколь бесплоден переход от обусловленного к условию с тем только,
чтобы помыслить условие в образе обусловленного как простую форму возможности.
Условие не может иметь со своим отрицанием тот же тип связи, какой обусловленное
имеет со своим отрицанием. Утверждение между смыслом и нонсенсом изначального
типа внутренней связи, некоего способа их соприсутствия необходимым образом
задает всю логику смысла. Сейчас мы можем лишь намекнуть на этот способ,
рассматривая нонсенс как слово, высказывающее свой собственный смысл.
Парадоксальный элемент -- это нонсенс, взятый в двух приведенных выше фигурах.
Но нормальные законы
99
ЛОГИКА СМЫСЛА
не обязательно противоречат этим двум фигурам. Наоборот, данные фигуры подчиняют
нормальные, наделенные смыслом слова этим законам, не приложимым к самим
фигурам: всякое нормальное имя имеет смысл, который должен обозначаться другим
именем и который должен задавать дизъюнкции, заполненные другими именами.
Поскольку наделенные смыслом имена подчиняются нормальным законам, они обретают
определения сигнификации [determination de signification]. Определение
сигнификации не то же самое, что закон. Первое вытекает из последнего: оно
связывает имена, то есть слова и предложения, с понятиями, свойствами и
классами. Значит, когда регрессивный закон утверждает, что смысл имени должен
обозначаться другим именем, то с точки зрения сигнификации имена, обладающие
разными степенями, отсылают к классам и свойствам разных "типов". Каждое
свойство должно относиться к более высокому типу, чем свойства и индивиды,
которых оно собой объединяет, а каждый класс должен быть более высокого типа,
чем объекты, которые в него входят. Следовательно, множество не может содержать
ни самого себя в качестве элемента, ни элементы разных типов. Точно так же,
согласно дизъюнктивному закону, определение сигнификации утверждает, что
свойство или термин, положенные в основу классификации, не могут принадлежать
какой-либо группе, входящей в данную классификацию. Элемент не может быть ни
частью подмножеств, которые он определяет, ни частью множества, чье
существование он предполагает. Таким образом, двум фигурам нонсенса
соответствуют две формы абсурда. Эти формы определяются как "лишенные
сигнификации" и приводящие к парадоксам: множество, включающее самого себя в
качестве элемента; элемент, раскалывающий предполагаемое им множество -- то есть
к парадоксам множества всех множеств и полкового брадобрея. Итак, абсурд
выступает то как смешение формальных уровней в регрессивном синтезе, то как
порочный круг в дизъюнктивном синтезе2. Определение сигнифи-
___________
2 Это различие соответствует тем двум формам нонсенса, которые предложил Рассел.
По поводу этих двух форм см. Franz Crahay, Le Fomalisme logico-mafhematique et
le probleme du non-sens, Paris, 1957. Расселовское различие является,
по-видимому, более предпочтительным, чем очень общее различие, предложенное
Гуссерлем в Логических исследованиях, между "нонсенсом" и "контр-смыслом",
которое вдохновляет Кайре в Epimunide et menteur (Hermann, pp.9 sq.).
100
НОНСЕНС
кации интересно тем, что оно порождает принципы не-противоречия и исключенного
третьего, а не предполагает последние уже данными. Парадоксы сами вызывают
генезис противоречия и появление в предложении лишенных значения элементов.
Возможно, следует более внимательно присмотреться с этой точки зрения к
концепциям Стоиков по поводу соединения [коннекции] предложений. Дело в том, что
когда стоики проявляют столь большой интерес к гипотетическим высказываниям типа
"если день, то светло" или "если у женщины молоко, то она родила", то
комментаторы, конечно, в праве напомнить нам, что речь здесь идет не о связи
физических следствий, не о причинности в современном смысле слова. Но они не
правы, усматривая здесь простое логическое следование, основанное на принципе
тождества. Стоики исчисляли члены гипотетического предложения: мы можем
рассматривать "быть днем" или "быть родившей" как означающие свойства более
высокого типа чем те, которыми они управляют ("светло", "иметь молоко"). Связь
между предложениями не может быть сведена ни к аналитическому тождеству, ни к
эмпирическому синтезу; скорее, она принадлежит области сигнификации -- причем
так, что противоречие возникает не между термином и его противоположностью, а в
отношении одного термина к другому. Происходит превращение гипотетического в
конъюнктивное, и предложение "если день, то светло" заключает в себе
невозможность того, чтобы был день и не было света. Возможно, это так потому,
что (словосочетание) "быть днем" вынуждено быть элементом того множества,
которое задано этим свойством, и при этом принадлежать одной из групп,
классифицируемых на его основе.
Как и определение сигнификации, нонсенс обеспечивает дар смысла, но делает это
совсем по-другому. С точки зрения смысла регрессивный закон больше не связывает
имена разных степеней с классами и свойства-
101
ЛОГИКА СМЫСЛА
ми, а распределяет их в разнородных сериях событий. Разумеется эти серии
определены по-разному: одна как означающая, другая как означаемая. Но
распределение смысла в каждой из них совершенно независимо от точного отношения
значения. Вот почему, как мы видели, лишенный значения термин тем не менее имеет
смысл, а смысл и событие независимы от любых модальностей, влияющих на классы и
свойства, -- они нейтральны по отношению ко всем этим характеристикам. Событие
но самой своей природе отличается от свойств и классов. Все, что имеет смысл,
имеет также и значение, но последнее -- на иных основаниях, чем смысл. Значит,
смысл неотделим от нового вида парадоксов, которыми отмечено присутствие
нонсенса внутри смысла, -- точно так же, как предшествующие парадоксы отмечали
присутствие нонсенса внутри значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
смысла. Но такое возражение неосновательно. Пустословием была бы фраза, что
нонсенс имеет смысл, а именно тот, что у него нет никакого смысла. Но у нас об
этом вообще речь не идет. Наоборот, когда мы допускаем, что нонсенс высказывает
свой собственный смысл, мы хотим указать на то специфическое отношение, которое
существует между смыслом и нонсенсом, и которое не совпадает с отношением между
истиной и ложью, то есть его не следует понимать просто как отношение
взаимоисключения. В этом на самом деле и состоит главнейшая проблема логики
смысла: зачем тогда совершать восхождение от области истины к области смысла,
если бы все дело заключалось только в том, чтобы отыскать между смыслом и
нонсенсом отношение, аналогичное тому, что существует между истиной и ложью? Мы
уже видели, сколь бесплоден переход от обусловленного к условию с тем только,
чтобы помыслить условие в образе обусловленного как простую форму возможности.
Условие не может иметь со своим отрицанием тот же тип связи, какой обусловленное
имеет со своим отрицанием. Утверждение между смыслом и нонсенсом изначального
типа внутренней связи, некоего способа их соприсутствия необходимым образом
задает всю логику смысла. Сейчас мы можем лишь намекнуть на этот способ,
рассматривая нонсенс как слово, высказывающее свой собственный смысл.
Парадоксальный элемент -- это нонсенс, взятый в двух приведенных выше фигурах.
Но нормальные законы
99
ЛОГИКА СМЫСЛА
не обязательно противоречат этим двум фигурам. Наоборот, данные фигуры подчиняют
нормальные, наделенные смыслом слова этим законам, не приложимым к самим
фигурам: всякое нормальное имя имеет смысл, который должен обозначаться другим
именем и который должен задавать дизъюнкции, заполненные другими именами.
Поскольку наделенные смыслом имена подчиняются нормальным законам, они обретают
определения сигнификации [determination de signification]. Определение
сигнификации не то же самое, что закон. Первое вытекает из последнего: оно
связывает имена, то есть слова и предложения, с понятиями, свойствами и
классами. Значит, когда регрессивный закон утверждает, что смысл имени должен
обозначаться другим именем, то с точки зрения сигнификации имена, обладающие
разными степенями, отсылают к классам и свойствам разных "типов". Каждое
свойство должно относиться к более высокому типу, чем свойства и индивиды,
которых оно собой объединяет, а каждый класс должен быть более высокого типа,
чем объекты, которые в него входят. Следовательно, множество не может содержать
ни самого себя в качестве элемента, ни элементы разных типов. Точно так же,
согласно дизъюнктивному закону, определение сигнификации утверждает, что
свойство или термин, положенные в основу классификации, не могут принадлежать
какой-либо группе, входящей в данную классификацию. Элемент не может быть ни
частью подмножеств, которые он определяет, ни частью множества, чье
существование он предполагает. Таким образом, двум фигурам нонсенса
соответствуют две формы абсурда. Эти формы определяются как "лишенные
сигнификации" и приводящие к парадоксам: множество, включающее самого себя в
качестве элемента; элемент, раскалывающий предполагаемое им множество -- то есть
к парадоксам множества всех множеств и полкового брадобрея. Итак, абсурд
выступает то как смешение формальных уровней в регрессивном синтезе, то как
порочный круг в дизъюнктивном синтезе2. Определение сигнифи-
___________
2 Это различие соответствует тем двум формам нонсенса, которые предложил Рассел.
По поводу этих двух форм см. Franz Crahay, Le Fomalisme logico-mafhematique et
le probleme du non-sens, Paris, 1957. Расселовское различие является,
по-видимому, более предпочтительным, чем очень общее различие, предложенное
Гуссерлем в Логических исследованиях, между "нонсенсом" и "контр-смыслом",
которое вдохновляет Кайре в Epimunide et menteur (Hermann, pp.9 sq.).
100
НОНСЕНС
кации интересно тем, что оно порождает принципы не-противоречия и исключенного
третьего, а не предполагает последние уже данными. Парадоксы сами вызывают
генезис противоречия и появление в предложении лишенных значения элементов.
Возможно, следует более внимательно присмотреться с этой точки зрения к
концепциям Стоиков по поводу соединения [коннекции] предложений. Дело в том, что
когда стоики проявляют столь большой интерес к гипотетическим высказываниям типа
"если день, то светло" или "если у женщины молоко, то она родила", то
комментаторы, конечно, в праве напомнить нам, что речь здесь идет не о связи
физических следствий, не о причинности в современном смысле слова. Но они не
правы, усматривая здесь простое логическое следование, основанное на принципе
тождества. Стоики исчисляли члены гипотетического предложения: мы можем
рассматривать "быть днем" или "быть родившей" как означающие свойства более
высокого типа чем те, которыми они управляют ("светло", "иметь молоко"). Связь
между предложениями не может быть сведена ни к аналитическому тождеству, ни к
эмпирическому синтезу; скорее, она принадлежит области сигнификации -- причем
так, что противоречие возникает не между термином и его противоположностью, а в
отношении одного термина к другому. Происходит превращение гипотетического в
конъюнктивное, и предложение "если день, то светло" заключает в себе
невозможность того, чтобы был день и не было света. Возможно, это так потому,
что (словосочетание) "быть днем" вынуждено быть элементом того множества,
которое задано этим свойством, и при этом принадлежать одной из групп,
классифицируемых на его основе.
Как и определение сигнификации, нонсенс обеспечивает дар смысла, но делает это
совсем по-другому. С точки зрения смысла регрессивный закон больше не связывает
имена разных степеней с классами и свойства-
101
ЛОГИКА СМЫСЛА
ми, а распределяет их в разнородных сериях событий. Разумеется эти серии
определены по-разному: одна как означающая, другая как означаемая. Но
распределение смысла в каждой из них совершенно независимо от точного отношения
значения. Вот почему, как мы видели, лишенный значения термин тем не менее имеет
смысл, а смысл и событие независимы от любых модальностей, влияющих на классы и
свойства, -- они нейтральны по отношению ко всем этим характеристикам. Событие
но самой своей природе отличается от свойств и классов. Все, что имеет смысл,
имеет также и значение, но последнее -- на иных основаниях, чем смысл. Значит,
смысл неотделим от нового вида парадоксов, которыми отмечено присутствие
нонсенса внутри смысла, -- точно так же, как предшествующие парадоксы отмечали
присутствие нонсенса внутри значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224