Имеющаяся у Лайама информация упорно отказывалась укладываться в какую-либо картину. Разрозненные детали головоломки вертелись у него в голове, не желая смыкаться в единое целое, и он подошел к казарме городской стражи ужасно недовольный собой.
Кессиас находился на месте. Он тут же влез в свою куртку и предложил приятелю прогуляться до Хелекина.
– Сказать по правде, Ренфорд, мне до смерти надоела моя работенка. Свобода, простор и что-нибудь горячительное – вот вещи, необходимые такому человеку, как я.
Лайам не стал спорить, и они двинулись через площадь к таверне. На половине пути Кессиас остановился, вдохнул полной грудью морозный воздух, довольно поколотил себя кулаками по ребрам и заявил, что жизнь – хороша. Но Лайам заметил, что взгляд раскрепощенного и отрешенного от всех забот человека с профессиональной цепкостью обшаривает толпу. Этот увалень счастлив и безмятежен только тогда, когда безмятежны и счастливы опекаемые им горожане, подумалось вдруг ему.
Все столики в зале первого этажа были заняты, но важных гостей пригласили наверх, и сам содержатель таверны провел их к окну с видом на площадь. Объемистый животик его прикрывал кокетливый фартучек немыслимой белизны.
– Он что, никогда не отдыхает? – спросил Лайам, когда толстячок ушел, препоручив клиентов заботам расторопной служанки.
– А?
– Когда ни придешь – Хелекин всегда тут как тут.
Кессиас улыбнулся и наклонился к Лайаму.
– Открою вам небольшой секрет, Ренфорд. Видели его фартук? Чистехонький, правда?
– Да.
– Значит, наш Хелекин только что пробудился от сна. Минут через пять этот фартук будет – так перепачкан, словно в нем провернули гору работы. Он жуткий неряха. Однажды он при мне выгреб рукой угли из потухшего очага, а потом вытер грязную пятерню о белоснежную скатерть. Его женушка просто рыдала!
Мужчины расхохотались, служанка хихикнула.
– Что будут заказывать веселые господа?
– Саузваркский пирог и пиво, что же еще?
Кессиас, согласно кивнув, шлепнул хихикающую девицу.
– И тащи все это – скорей!
– Впрочем, работать наш толстячок не очень-то любит, – продолжал он, посмеиваясь и провожая служанку взглядом. – Зато принять озабоченный вид лучше него не умеет никто. Но… мы ведь с вами пришли сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать качества Хелекина. У вас, Ренфорд, тоже весьма озабоченный вид. Что, наше дельце продвигается не слишком успешно?
Лайам покачал головой.
– Нет. Оно вообще не продвигается. Никуда. У меня есть пара задумок, однако…
– Однако они вас не устраивают? – подсказал Кессиас.
– Да как вам сказать…
Служанка принесла кружки с пивом и, скромно потупившись, сообщила, что пироги скоро будут готовы. Она явно ожидала в ответ какой-нибудь шутки, но мужчинам уже было не до нее.
Когда разочарованная девица ушла, Лайам окинул взглядом зал. Он был заполнен больше чем наполовину, но Хелекин заботливо усадил его и эдила за столик, достаточно обособленный от остальных. Убедившись, что никто из посетителей не может подслушать их разговора, Лайам наклонился к эдилу и начал рассказ.
Сначала он повторил известные вещи. Кто-то (кого надо вычислить и как можно скорее) впустил в дом Окхэмов посредника-побирушку и профессионального взломщика. Взломщик вскрыл замки, неизвестный взял камень, а потом перерезал посреднику глотку.
– Мы, как мне кажется, можем предположить, что это был сильный мужчина. Потому что он не только убил нищего, но и выбросил тело с балкона. К тому же, по моим сведениям, взломщик очень боялся его.
Лайам не называл имен, а эдил их не уточнял, он только кивал и слушал.
– Ну так и что же?
Лайам описал Кессиасу Фурзеусов, и тот согласился, что подозрения с них можно снять.
– Остаются торговец, граф и барон. Что вам о них известно?
– То, что мало о чем говорит. Физически каждый из них достаточно развит. Однако ни граф, ни барон не испытывают недостатка в деньгах. Граф, во всяком случае, наверняка, – Лайам коротко рассказал об игре в альянсы. – Барон весь вечер играл на свои, хотя, по словам лорда, продувается он регулярно. Его, как мне показалось, больше расстроил сам факт проигрыша, а не размеры потери. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Возможно, он играл на последние деньги?
Девушка принесла горячие пироги. Пока она ставила блюда на стол, мужчины молчали. Они продолжили разговор только после того, как служанка ушла.
– Мне так не показалось. И потом, вряд ли кто-то решится на такое крупное преступление только потому, что у него временно опустел кошелек. На большие дела толкают большие долги, и никак не иначе.
– Когда кончаются карманные деньги, человек поджимается, а не идет воровать, – кивнул согласно эдил. – Значит, вы не очень-то подозреваете барона и графа? – Кессиас радостно хмыкнул, ибо вывод, который напрашивался, был очевидным. – Ну, тогда остается только торговец. Готов поклясться, он-то как раз в долгу как в шелку!
– В общем-то, да, – признал Лайам. – Пара его судов сильно задерживается с прибытием, и герцогские агенты уже на него наседают. То есть он действительно задолжал крупную сумму – настолько крупную, что стоимость реликвии Присцианов с ней каким-то краем соизмерима.
Кессиас выразительно пошевелил бровями, поскольку руки его были заняты пирогом.
– Послушайте, Ренфорд, чего же вам еще надо? Я вижу, вы не решаетесь сделать ставку на Кэвуда – хотя и не пойму почему.
– Да, это так. Он подозрителен, но не более, чем остальные двое, и это заводит меня в тупик. – Лайам отрезал кусок пирога и понял, что страшно проголодался. Он накинулся на еду, одновременно рассказывая эдилу о графине Пинелле – о ее страстном желании заполучить этот камень и о заявленной ею в определенных кругах готовности пойти ради него на все.
– На все! – повторил он, оросив очередной кусок пирога добрым глотком пива. – Вы ее когда-нибудь видели? – Кессиас покачал головой. – А мне довелось. Графиня Пинелла из тех женщин, чья готовность на все очень даже способна вызвать ответную готовность в мужчинах…
– Значит, первым подозреваемым вновь становится ее супруг – Ульдерик?
– Определенно известно, что он уже пытался выкупить камень у лорда. Но Квэтвела тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Кессиас перестал жевать, вопросительно вздернул кустистые брови и посмотрел на собеседника. Лайам кивнул и рассказал о замечаемом многими интересе молодого барона к графине, о холодности графини к нему при явном неравнодушии ко многим другим мужчинам и что в ссоре между бароном и графом, скорее всего, поставит точку только дуэль.
– Надо же, тут еще и дуэль! – Эта новость как будто не слишком обеспокоила стража порядка. Герцог одобрял поединки чести, и эдил предпочитал относиться с философским спокойствием к тому, к чему благоволил его господин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89