Она приоткрыла дверь и выглянула наружу. Недовольная гримаса изрядно подпортила ее кукольную красоту. «Слуги ушли», – понял Лайам.
– Лорда нет, – холодно сказала Дуэсса.
– Я знаю, леди.
Знаете, так чего же таскаетесь по ночам, собиралась ответить леди, но Лайам ее опередил:
– У меня срочное дело к вашему гостю – барону. Полагаю, он никуда не ушел?
Дуэсса сморгнула растерянно, потом ее личико выразило крайнюю степень негодования.
– Никуда не ушел?! Естественно, никуда! Он лежит в своей постели пластом, как пролежал и весь день, ведь ему едва не проломили голову!
« Бедный, бедный лорд Окхэм…»
– Могу ли я побеседовать с ним? – спросил Лайам, стараясь говорить как можно спокойнее. – Это крайне важное дело.
Леди Окхэм вытаращила глаза, дивясь невиданной наглости позднего гостя.
– Вы что, рехнулись?! – выпалила она.
– Не посылал ли он кому-нибудь сообщений? – быстро спросил Лайам, чувствуя, что переговоры вот-вот оборвутся.
– Нет! Как, по-вашему, он мог это сделать? Барон тяжело ранен и уже спит, а я сыта по горло вашей назойливостью! – И леди Дуэсса захлопнула дверь.
– Веселых вам пирушек, мадам! – тупо сказал Лайам, глядя на медный дверной молоток, потом повернулся и пошел обратно к Грантайре. Его тут же ужалили:
– Впечатляющий разговорчик!
– Барон Квэтвел спит и ни с кем не сносился, – сообщил Лайам, принимая поводья. – Фануил проследит за домом. Если кто-то придет сюда или соберется отсюда уйти, мы тут же об этом узнаем. Нам нужно выждать час или два – пока не вернется Окхэм. С его помощью я надеюсь очень быстро Квэтвел а образумить.
– Ренфорд! – сказала Грантайре, порывисто схватив его за руку. – Мне кажется, вы не понимаете, что происходит.
Мышцы Лайама непроизвольно напряглись, но он сдержался и совершенно спокойно ответил:
– А мне кажется, понимаю. Что, по-вашему, я должен был сделать? Стукнуть эту куколку по голове и силой вломиться в дом? Квэтвел сейчас физически не способен на длительные прогулки. А если способен – то первым, к кому явится Дезидерий, буду я, разве не так? Может быть, вы наконец отпустите мою руку?
Она шумно, с присвистом, выдохнула и ослабила хватку.
– Ну хорошо. Что мы будем делать теперь?
Лайам вскочил в седло и протянул руку волшебнице.
– Я собираюсь нанести визит графине Пинелле. – Он еще не придумал, как будет строить беседу с похитительницей сердец, но мало волновался по этому поводу. Что-нибудь да придумается, и, скорее всего, на крыльце графского дома, в промежутках между ударами медного молотка. – А чем тем временем будете заниматься вы – давайте обсудим.
– Это уж не мадам ли, готовая на что угодно? – ехидно спросила Грантайре, взбираясь на круп спокойно стоящего чалого.
– Да, это она.
– В таком случае мое присутствие при вашей с ней встрече, конечно же, нежелательно…
Лайам снова напрягся, потом повернулся в седле.
– Может быть, вам хочется выговориться?
– Что?!
– Я спросил, может быть, вам хочется выговориться? – Его захлестнула волна злости. – Весь Саузварк сейчас веселится, Грантайре. Пиры побирушек длятся уже два дня. Знаете, как я провел их? С людьми, которые в своем большинстве мне не очень-то симпатичны… Я бегаю по всему городу, пытаясь разыскать негодяя, режущего ради своего удовольствия глотки всем, кто подворачивается ему под руку. Я не преуспел в этих поисках, я наделал кучу ошибок, но я лезу из кожи вон, чтобы эти ошибки исправить. В добавление ко всем этим радостям мне на голову сваливаетесь и вы, и я вынужден опекать вас и устраивать ваши дела, что в перспективе грозит мне войной со всей гильдией магов! – Лайам на мгновение смолк, переводя дыхание. – Поэтому я и спрашиваю, не хочется ли вам напоследок выговориться, потому что ехать с вами куда-то мне расхотелось.
– Простите меня, – прошептала Грантайре, и гнев Лайама мгновенно иссяк. Он понял, что гостья вот-вот расплачется. – Простите, что я на вас все это взвалила…
Она неловко, бочком стала слезать с коня, но Лайам схватил ее за руку и удержал.
– Не глупите! – Он толкнул Даймонда каблуками, и тот послушно пошел вперед. Вспышка угасла, уступив место раскаянию и сожалению. Вражда с гильдией магов была для Лайама только угрозой, а для его гостьи она являлась суровой реальностью. Кроме того, он сам напросился расследовать дело о похищении камня, и рыскать в поисках убийцы по городу никто его особенно не заставлял. В сравнении с неприятностями Грантайре все неприятности Лайама казались мелкими заморочками, о которых не стоило и поминать.
Через какое-то время волшебница тихо спросила, куда они едут.
– К эдилу, – Лайаму не хотелось оставлять Грантайре в таверне или на постоялом дворе. – Кессиас – добрый малый.
Грантайре промолчала и только крепче прижалась к нему.
Эдила дома не оказалось, но его слуга радостно улыбнулся.
– Квестор Ренфорд! Веселых пирушек! И вам, и вашей очаровательной спутнице!
– И мы вам, Бурс, желаем того же. Мне нужно ненадолго уехать. Ничего, если магесса Грантайре с часок поскучает у вас?
Бурс низко поклонился. Его лысина засверкала, отражая огоньки праздничных свечек.
– О, безусловно! Я уверен, хозяин будет доволен, когда найдет ее здесь. Он ушел проверять патрули, но должен скоро вернуться.
– Спасибо, Бурс. – Лайам крепко пожал слуге руку. – Я оставлю Даймонда у крыльца и тоже постараюсь вернуться как можно скорее.
– Не торопитесь, мастер, не торопитесь. У меня тут в честь праздника кое-что приготовлено… Надеюсь, добрая леди оценит мои старания.
Волшебница неуверенно пожала плечами, но Бурс опять засиял.
– Ждите меня через час, – сказал Лайам и вышел.
Часа будет более чем достаточно. Более чем.
Дом Кессиаса располагался на окраине богатых кварталов, там, где к роскошным особнякам начинали лепиться здания поскромнее. Отсюда было рукой подать до места, где проживал Ульдерик.
Лайам шел быстро, время от времени растирая замерзшие руки и пытаясь согреть их дыханием. «Ну почему ты не можешь держать язык за зубами?» – распекал себя он. Мало того, что его болтовня поставила весь ход следствия под угрозу, так ему надо еще было обрушиться с градом дурацких упреков на ни в чем не повинную Грантайре. Бедняжке не позавидуешь. Она так одинока в чужом и враждебном городе, а может быть, и во всем Таралоне, ибо грозная гильдия магов поклялась ее уничтожить. А единственный человек, которому она сочла возможным довериться, только и делает, что подставляется под удар. «Ну когда же, когда же ты научишься вперед думать, а уж потом говорить?..»
Прошло два дня, а чего он добился? Ничего. Ничего ровным счетом. Он лишь вынудил добропорядочного и щепетильного лорда пойти на обман, ввязался в дуэль и, кажется, нажил себе опаснейшего врага, за спиной которого стоит вся мощь гильдии магов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Лорда нет, – холодно сказала Дуэсса.
– Я знаю, леди.
Знаете, так чего же таскаетесь по ночам, собиралась ответить леди, но Лайам ее опередил:
– У меня срочное дело к вашему гостю – барону. Полагаю, он никуда не ушел?
Дуэсса сморгнула растерянно, потом ее личико выразило крайнюю степень негодования.
– Никуда не ушел?! Естественно, никуда! Он лежит в своей постели пластом, как пролежал и весь день, ведь ему едва не проломили голову!
« Бедный, бедный лорд Окхэм…»
– Могу ли я побеседовать с ним? – спросил Лайам, стараясь говорить как можно спокойнее. – Это крайне важное дело.
Леди Окхэм вытаращила глаза, дивясь невиданной наглости позднего гостя.
– Вы что, рехнулись?! – выпалила она.
– Не посылал ли он кому-нибудь сообщений? – быстро спросил Лайам, чувствуя, что переговоры вот-вот оборвутся.
– Нет! Как, по-вашему, он мог это сделать? Барон тяжело ранен и уже спит, а я сыта по горло вашей назойливостью! – И леди Дуэсса захлопнула дверь.
– Веселых вам пирушек, мадам! – тупо сказал Лайам, глядя на медный дверной молоток, потом повернулся и пошел обратно к Грантайре. Его тут же ужалили:
– Впечатляющий разговорчик!
– Барон Квэтвел спит и ни с кем не сносился, – сообщил Лайам, принимая поводья. – Фануил проследит за домом. Если кто-то придет сюда или соберется отсюда уйти, мы тут же об этом узнаем. Нам нужно выждать час или два – пока не вернется Окхэм. С его помощью я надеюсь очень быстро Квэтвел а образумить.
– Ренфорд! – сказала Грантайре, порывисто схватив его за руку. – Мне кажется, вы не понимаете, что происходит.
Мышцы Лайама непроизвольно напряглись, но он сдержался и совершенно спокойно ответил:
– А мне кажется, понимаю. Что, по-вашему, я должен был сделать? Стукнуть эту куколку по голове и силой вломиться в дом? Квэтвел сейчас физически не способен на длительные прогулки. А если способен – то первым, к кому явится Дезидерий, буду я, разве не так? Может быть, вы наконец отпустите мою руку?
Она шумно, с присвистом, выдохнула и ослабила хватку.
– Ну хорошо. Что мы будем делать теперь?
Лайам вскочил в седло и протянул руку волшебнице.
– Я собираюсь нанести визит графине Пинелле. – Он еще не придумал, как будет строить беседу с похитительницей сердец, но мало волновался по этому поводу. Что-нибудь да придумается, и, скорее всего, на крыльце графского дома, в промежутках между ударами медного молотка. – А чем тем временем будете заниматься вы – давайте обсудим.
– Это уж не мадам ли, готовая на что угодно? – ехидно спросила Грантайре, взбираясь на круп спокойно стоящего чалого.
– Да, это она.
– В таком случае мое присутствие при вашей с ней встрече, конечно же, нежелательно…
Лайам снова напрягся, потом повернулся в седле.
– Может быть, вам хочется выговориться?
– Что?!
– Я спросил, может быть, вам хочется выговориться? – Его захлестнула волна злости. – Весь Саузварк сейчас веселится, Грантайре. Пиры побирушек длятся уже два дня. Знаете, как я провел их? С людьми, которые в своем большинстве мне не очень-то симпатичны… Я бегаю по всему городу, пытаясь разыскать негодяя, режущего ради своего удовольствия глотки всем, кто подворачивается ему под руку. Я не преуспел в этих поисках, я наделал кучу ошибок, но я лезу из кожи вон, чтобы эти ошибки исправить. В добавление ко всем этим радостям мне на голову сваливаетесь и вы, и я вынужден опекать вас и устраивать ваши дела, что в перспективе грозит мне войной со всей гильдией магов! – Лайам на мгновение смолк, переводя дыхание. – Поэтому я и спрашиваю, не хочется ли вам напоследок выговориться, потому что ехать с вами куда-то мне расхотелось.
– Простите меня, – прошептала Грантайре, и гнев Лайама мгновенно иссяк. Он понял, что гостья вот-вот расплачется. – Простите, что я на вас все это взвалила…
Она неловко, бочком стала слезать с коня, но Лайам схватил ее за руку и удержал.
– Не глупите! – Он толкнул Даймонда каблуками, и тот послушно пошел вперед. Вспышка угасла, уступив место раскаянию и сожалению. Вражда с гильдией магов была для Лайама только угрозой, а для его гостьи она являлась суровой реальностью. Кроме того, он сам напросился расследовать дело о похищении камня, и рыскать в поисках убийцы по городу никто его особенно не заставлял. В сравнении с неприятностями Грантайре все неприятности Лайама казались мелкими заморочками, о которых не стоило и поминать.
Через какое-то время волшебница тихо спросила, куда они едут.
– К эдилу, – Лайаму не хотелось оставлять Грантайре в таверне или на постоялом дворе. – Кессиас – добрый малый.
Грантайре промолчала и только крепче прижалась к нему.
Эдила дома не оказалось, но его слуга радостно улыбнулся.
– Квестор Ренфорд! Веселых пирушек! И вам, и вашей очаровательной спутнице!
– И мы вам, Бурс, желаем того же. Мне нужно ненадолго уехать. Ничего, если магесса Грантайре с часок поскучает у вас?
Бурс низко поклонился. Его лысина засверкала, отражая огоньки праздничных свечек.
– О, безусловно! Я уверен, хозяин будет доволен, когда найдет ее здесь. Он ушел проверять патрули, но должен скоро вернуться.
– Спасибо, Бурс. – Лайам крепко пожал слуге руку. – Я оставлю Даймонда у крыльца и тоже постараюсь вернуться как можно скорее.
– Не торопитесь, мастер, не торопитесь. У меня тут в честь праздника кое-что приготовлено… Надеюсь, добрая леди оценит мои старания.
Волшебница неуверенно пожала плечами, но Бурс опять засиял.
– Ждите меня через час, – сказал Лайам и вышел.
Часа будет более чем достаточно. Более чем.
Дом Кессиаса располагался на окраине богатых кварталов, там, где к роскошным особнякам начинали лепиться здания поскромнее. Отсюда было рукой подать до места, где проживал Ульдерик.
Лайам шел быстро, время от времени растирая замерзшие руки и пытаясь согреть их дыханием. «Ну почему ты не можешь держать язык за зубами?» – распекал себя он. Мало того, что его болтовня поставила весь ход следствия под угрозу, так ему надо еще было обрушиться с градом дурацких упреков на ни в чем не повинную Грантайре. Бедняжке не позавидуешь. Она так одинока в чужом и враждебном городе, а может быть, и во всем Таралоне, ибо грозная гильдия магов поклялась ее уничтожить. А единственный человек, которому она сочла возможным довериться, только и делает, что подставляется под удар. «Ну когда же, когда же ты научишься вперед думать, а уж потом говорить?..»
Прошло два дня, а чего он добился? Ничего. Ничего ровным счетом. Он лишь вынудил добропорядочного и щепетильного лорда пойти на обман, ввязался в дуэль и, кажется, нажил себе опаснейшего врага, за спиной которого стоит вся мощь гильдии магов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89