За ней, задев изгиб стены, последовала стрела из арбалета. Томас увидел, что Женевьева собрала четыре самострела разбойников и, разрядив первый, уже подняла второй, выбирая очередную мишень.
Сэр Гийом между тем оказался в отчаянном положении. Нападавшие имели численное превосходство, а он был загнан в угол и не имел возможности отступить. Оставалось лишь сомкнуть щиты перед навозной кучей, перегородив пространство между образующими угол стенами, чтобы не дать неприятелю зайти с флангов. Едва это было сделано, люди Ги налетели на его маленький отряд, и щиты приняли на себя удары мечей и топоров. Люди сэра Гийома пытались оттеснить врагов щитами и делали мечами выпады, целя в живот или грудь, но один из противников, могучий детина с изображением быка на тунике, орудовал тяжелой булавой. Он молотил этим насаженным на прочную рукоятку железным шаром, пока щит англичанина не обратился в ивовые щепки, удерживаемые вместе лишь кожаным покрытием, а у державшего щит было раздроблено предплечье. Правда, тот попытался ударить сломанным щитом в лицо атакующего, но другой француз вонзил в его живот меч, и он упал на колени. Между тем сэр Гийом, увернувшись от булавы, перехватил ее и рванул на себя. Француз, не удержав равновесия, налетел на сэра Гийома, и рыцарь, не имея возможности отвести меч, чтобы сделать выпад, ткнул недруга в глаз крестовиной эфеса. Но вражеского бойца не остановило и это: с выбитым глазом, с окровавленным лицом, он рвался вперед. За ним ломились еще двое, норовя разорвать короткую линию англичан и перебить их по одному. Раненого английского ратника, упавшего на колени, молотили сразу двумя мечами, а когда он подался вперед и его вырвало, один из французов нанес ему удар в щель между шлемом и спинными латами, перерубив шейные позвонки. Боец с булавой, хоть и лишившийся глаза, еще не был повержен и упал лишь после того, как сэр Гийом вонзил свой меч ему в грудь, пробив кольчугу. В следующий миг другой француз мощным выпадом нанес удар в грудь самому сэру Гийому, и тот отлетел назад, на кучу навоза.
— Они покойники! — заорал Фальк. — Им конец!
И в этот миг в спины ратников Фалька с башни полетели стрелы.
Тем, кто был защищен латами, стрелы, попавшие не под прямым углом, не причинили вреда, соскальзывая с гладкой металлической поверхности, но кольчуги и кожу острые тонкие наконечники прошивали насквозь, так что в одно мгновение четверо нападавших оказались убитыми, а еще трое ранеными. Лучники обратили свои луки против арбалетчиков в воротах.
Сэр Гийом, как оказалось, не раненый, а лишь сбитый с ног, ухитрился встать. Его щит был расколот, и он отбросил его, но тут раненый боец с быком на тунике приподнялся на колени и обхватил нормандца за пояс, силясь повалить снова. Сэр Гийом, держа меч обеими руками, обрушил тяжелую головку эфеса на шлем противника, однако тот и падая увлек его за собой. Нормандец, гремя доспехами, упал и выронил меч, в то время как здоровенный враг попытался вцепиться ему в горло и задушить. Левой рукой сэр Гийом шарил по вражескому нагруднику, нащупывая его нижний край, а правой вытащил из ножен кинжал. Удар пришелся как раз под стальную пластину, располосовав живот и выпустив внутренности. Злобное, лоснящееся от пота и крови лицо врага исказилось болью: он зарычал и оскалился.
С башни в людей Фалька летели новые стрелы.
— Сюда! — громко позвал Ги Вексий, появившись в дверном проеме над крыльцом. — Фальк, сюда! Оставь их! Сюда!
Фальк ревущим, как труба, голосом повторил приказ. Насколько он мог видеть оборонявшихся в углу внутреннего двора защитников замка, остались в живых только трое, но пытаться добить их означало рисковать тем, что лучники с башни перестреляют всех его людей. Из бедра у Фалька торчала стрела, но он, не чувствуя боли, взбежал по ступеням и ввалился в дверной проем, где уже мог не опасаться стрел. Теперь у Ги осталось пятнадцать человек. Прочие были мертвы или лежали раненые во дворе. Один боец, уже пораженный двумя стрелами, пытался ползти по ступенькам, но еще две стрелы вонзились ему в спину, отбросив его назад. Он дернулся, и рот его открывался и закрывался в спазмах, пока последняя стрела не перебила ему позвоночник. Лучник, которого Ги не заметил раньше, ибо он лежал на соломенной подстилке, с трудом проделал несколько шагов через двор и ножом перерезал раненому ратнику горло, но выпущенная из проема ворот арбалетная стрела тут же поразила и его, бросив на тело жертвы. Лучника вырвало, он несколько раз дернулся и затих. Сэр Гийом был в отчаянном положении. Мало того что оставшихся у него двоих человек было явно мало, чтобы прорваться к двери на помощь своим, да и сам он получил кровоточащую рану, как вдобавок на него еще вдруг навалилась слабость. Приступ рвоты вывернул ему желудок, голова закружилась, и его повело так, что он едва устоял на ногах, привалившись к стене. Джон Фэрклот, с пробитым животом, истекая кровью, умирал на куче навоза. Сэр Гийом хотел сказать умирающему англичанину хоть что-нибудь утешительное, но на него накатила волна тошноты. Его снова вырвало, а доспехи вдруг словно потяжелели. У него почему-то осталось одно-единственное желание — лечь и не двигаться.
— Мое лицо, — произнес он, обращаясь к одному из уцелевших, ратнику из Бургундии. — Посмотри на мое лицо!
Бургундец посмотрел и непроизвольно вздрогнул, увидев красные нарывы.
— О Господи Иисусе! — простонал сэр Гийом, поняв все по выражению лица воина. — Господи, чтоб мне провалиться, Иисусе!
Он вяло привалился к стене и потянулся за мечом, словно привычное оружие могло придать ему сил.
— Щиты! — сказал Ги своим людям. — Пусть двое, подняв щиты, штурмуют ступени, а мы зайдем сзади и подрубим им ноги.
Пожалуй, трудно было предложить лучший способ захватить лестницу, чем подрубить защитникам лодыжки, но, когда атакующие предприняли такую попытку, двое защищавших пролет ратников воспользовались укороченными копьями, оставленными сэром Гийомом на лестничной площадке как раз на такой случай. Нанося удары копьями по щитам, они оттеснили щитоносцев назад, а едва те отпрянули, в шлем одного из них попали разом две стрелы, из лука и из арбалета. Из-под стального обода потекла кровь. Боец повалился навзничь, и Ги столкнул его вниз по ступеням, туда, где уже валялся труп секироносца.
— Нам нужны арбалеты, — прорычал Фальк. Его грубое лицо покрывали царапины и шрамы, на бороде была кровь. — Быстро сюда! — крикнул он арбалетчикам и, высунувшись из дверей, сплюнул вместе со сгустком крови выбитый зуб. — Здесь безопасно! Лучники перебиты! — солгал вояка. — Так что давайте пошевеливайтесь. Скорее!
Арбалетчики поспешили на зов, но, оказавшись на открытом пространстве двора, попали на прицел находившимся на башне Сэму и его лучникам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Сэр Гийом между тем оказался в отчаянном положении. Нападавшие имели численное превосходство, а он был загнан в угол и не имел возможности отступить. Оставалось лишь сомкнуть щиты перед навозной кучей, перегородив пространство между образующими угол стенами, чтобы не дать неприятелю зайти с флангов. Едва это было сделано, люди Ги налетели на его маленький отряд, и щиты приняли на себя удары мечей и топоров. Люди сэра Гийома пытались оттеснить врагов щитами и делали мечами выпады, целя в живот или грудь, но один из противников, могучий детина с изображением быка на тунике, орудовал тяжелой булавой. Он молотил этим насаженным на прочную рукоятку железным шаром, пока щит англичанина не обратился в ивовые щепки, удерживаемые вместе лишь кожаным покрытием, а у державшего щит было раздроблено предплечье. Правда, тот попытался ударить сломанным щитом в лицо атакующего, но другой француз вонзил в его живот меч, и он упал на колени. Между тем сэр Гийом, увернувшись от булавы, перехватил ее и рванул на себя. Француз, не удержав равновесия, налетел на сэра Гийома, и рыцарь, не имея возможности отвести меч, чтобы сделать выпад, ткнул недруга в глаз крестовиной эфеса. Но вражеского бойца не остановило и это: с выбитым глазом, с окровавленным лицом, он рвался вперед. За ним ломились еще двое, норовя разорвать короткую линию англичан и перебить их по одному. Раненого английского ратника, упавшего на колени, молотили сразу двумя мечами, а когда он подался вперед и его вырвало, один из французов нанес ему удар в щель между шлемом и спинными латами, перерубив шейные позвонки. Боец с булавой, хоть и лишившийся глаза, еще не был повержен и упал лишь после того, как сэр Гийом вонзил свой меч ему в грудь, пробив кольчугу. В следующий миг другой француз мощным выпадом нанес удар в грудь самому сэру Гийому, и тот отлетел назад, на кучу навоза.
— Они покойники! — заорал Фальк. — Им конец!
И в этот миг в спины ратников Фалька с башни полетели стрелы.
Тем, кто был защищен латами, стрелы, попавшие не под прямым углом, не причинили вреда, соскальзывая с гладкой металлической поверхности, но кольчуги и кожу острые тонкие наконечники прошивали насквозь, так что в одно мгновение четверо нападавших оказались убитыми, а еще трое ранеными. Лучники обратили свои луки против арбалетчиков в воротах.
Сэр Гийом, как оказалось, не раненый, а лишь сбитый с ног, ухитрился встать. Его щит был расколот, и он отбросил его, но тут раненый боец с быком на тунике приподнялся на колени и обхватил нормандца за пояс, силясь повалить снова. Сэр Гийом, держа меч обеими руками, обрушил тяжелую головку эфеса на шлем противника, однако тот и падая увлек его за собой. Нормандец, гремя доспехами, упал и выронил меч, в то время как здоровенный враг попытался вцепиться ему в горло и задушить. Левой рукой сэр Гийом шарил по вражескому нагруднику, нащупывая его нижний край, а правой вытащил из ножен кинжал. Удар пришелся как раз под стальную пластину, располосовав живот и выпустив внутренности. Злобное, лоснящееся от пота и крови лицо врага исказилось болью: он зарычал и оскалился.
С башни в людей Фалька летели новые стрелы.
— Сюда! — громко позвал Ги Вексий, появившись в дверном проеме над крыльцом. — Фальк, сюда! Оставь их! Сюда!
Фальк ревущим, как труба, голосом повторил приказ. Насколько он мог видеть оборонявшихся в углу внутреннего двора защитников замка, остались в живых только трое, но пытаться добить их означало рисковать тем, что лучники с башни перестреляют всех его людей. Из бедра у Фалька торчала стрела, но он, не чувствуя боли, взбежал по ступеням и ввалился в дверной проем, где уже мог не опасаться стрел. Теперь у Ги осталось пятнадцать человек. Прочие были мертвы или лежали раненые во дворе. Один боец, уже пораженный двумя стрелами, пытался ползти по ступенькам, но еще две стрелы вонзились ему в спину, отбросив его назад. Он дернулся, и рот его открывался и закрывался в спазмах, пока последняя стрела не перебила ему позвоночник. Лучник, которого Ги не заметил раньше, ибо он лежал на соломенной подстилке, с трудом проделал несколько шагов через двор и ножом перерезал раненому ратнику горло, но выпущенная из проема ворот арбалетная стрела тут же поразила и его, бросив на тело жертвы. Лучника вырвало, он несколько раз дернулся и затих. Сэр Гийом был в отчаянном положении. Мало того что оставшихся у него двоих человек было явно мало, чтобы прорваться к двери на помощь своим, да и сам он получил кровоточащую рану, как вдобавок на него еще вдруг навалилась слабость. Приступ рвоты вывернул ему желудок, голова закружилась, и его повело так, что он едва устоял на ногах, привалившись к стене. Джон Фэрклот, с пробитым животом, истекая кровью, умирал на куче навоза. Сэр Гийом хотел сказать умирающему англичанину хоть что-нибудь утешительное, но на него накатила волна тошноты. Его снова вырвало, а доспехи вдруг словно потяжелели. У него почему-то осталось одно-единственное желание — лечь и не двигаться.
— Мое лицо, — произнес он, обращаясь к одному из уцелевших, ратнику из Бургундии. — Посмотри на мое лицо!
Бургундец посмотрел и непроизвольно вздрогнул, увидев красные нарывы.
— О Господи Иисусе! — простонал сэр Гийом, поняв все по выражению лица воина. — Господи, чтоб мне провалиться, Иисусе!
Он вяло привалился к стене и потянулся за мечом, словно привычное оружие могло придать ему сил.
— Щиты! — сказал Ги своим людям. — Пусть двое, подняв щиты, штурмуют ступени, а мы зайдем сзади и подрубим им ноги.
Пожалуй, трудно было предложить лучший способ захватить лестницу, чем подрубить защитникам лодыжки, но, когда атакующие предприняли такую попытку, двое защищавших пролет ратников воспользовались укороченными копьями, оставленными сэром Гийомом на лестничной площадке как раз на такой случай. Нанося удары копьями по щитам, они оттеснили щитоносцев назад, а едва те отпрянули, в шлем одного из них попали разом две стрелы, из лука и из арбалета. Из-под стального обода потекла кровь. Боец повалился навзничь, и Ги столкнул его вниз по ступеням, туда, где уже валялся труп секироносца.
— Нам нужны арбалеты, — прорычал Фальк. Его грубое лицо покрывали царапины и шрамы, на бороде была кровь. — Быстро сюда! — крикнул он арбалетчикам и, высунувшись из дверей, сплюнул вместе со сгустком крови выбитый зуб. — Здесь безопасно! Лучники перебиты! — солгал вояка. — Так что давайте пошевеливайтесь. Скорее!
Арбалетчики поспешили на зов, но, оказавшись на открытом пространстве двора, попали на прицел находившимся на башне Сэму и его лучникам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104