Может, так и задумано – чтобы никто не забывал об угрозе тюрьмы: единожды оступился – и каюк.
Смех затих так же внезапно, как и начался. Парни вернулись к настольному футболу, качалке и комиксам, будто ничего не произошло.
К счастью, Перманент встал и направился к двери. За ним последовал Бобрик: Местное отделение банды Ямагама – не моя сфера обитания.
Мы еще не дошли до машины, когда я почувствовал первый удар в затылок.
– Ниже! – рявкнул Перманент. Споткнувшись, я стал падать вперед и уцепился за автомобиль.
Второй удар я получил по шее, не совсем по центру.
– Твою мать, – пробурчал Бобрик.
– Черт побери! – заорал, подскочив, Перманент и оттолкнул Бобрика в сторону.
– Я сделал, как ты сказал…
– Заткнись, – проворчал Перманент.
Я мог бы и врезать в ответ, но не видел смысла. Судя по тому, куда они наносили или пытались (в случае Бобрика) нанести удары, они просто хотели меня на время отключить.
Метод грубый, но так уж мыслят якудза. Насилие – первое, что им приходит на ум.
Я ждал третьего удара. Эти два дня были довольно бурными, и мне хотелось отдохнуть.
Долго ждать не пришлось.
9
Все лицо мокрое, вонь кошмарна. Я очнулся и увидел огромного мастиффа, который лизал меня в щеку. Вокруг стояли якудза и одобрительно хохотали. Вонь изо рта этого существа приводила в чувство лучше всякого кофе. Я оттолкнул слюнявую собачью морду и пощупал шишку на затылке. Все тело болело.
– Доброе утро, журналист. – Последнее слово голос прошипел. Через распахнутый халат на обвислом животе говорящего просматривалась отвратного вида татуировка. На вершине извергающегося вулкана Удзэн стоял дракон и огненным оранжевым языком лизал бледно-голубую луну. Вниз по склону вулкана катилась, булькая, красная лава, из которой выпрыгивал огромный карп с миниатюрным портретом самого гангстера на спине. Перегруженный деталями путаный символизм татуировки явно был продуктом лихорадочной мании величия.
Передо мной стоял Квайдан во плоти. И плоти было много. Так что часть слухов верна.
– Познакомьтесь с Синоби, чемпионом среди боевых собак. – сказал он. По команде пес поклонился мне. Чисто рефлекторно я поклонился в ответ к восторгу собравшихся подхалимов. – Посмотрите на этого чокнутого журналиста! – проревел босс. – Собаке он кланяется, а нам не оказывает никакого уважения. – В хохоте зазвучали угрожающие нотки.
– Извините, – сказал я. – Мне так сильно врезали по затылку, что мозги кувырком. – Их было человек девять, нe с руки драться в состоянии грогги. Кроме того, собака не особо мне нравилась.
– Покорнейше прошу меня простить, – витиевато съязвил Квайдан. – Но мы сочли это необходимой мерой предосторожности. Вы зарекомендовали себя довольно скользким угрем. И довольно недисциплинированным к тому же. Мы не любим, когда нас заставляют ждать. – Я попытался вспомнить, называли ли меня когда-нибудь недисциплинированным угрем.
– Сейсмограф! – рявкнул Квайдан, прервав мои воспоминания.
Двое его подручных выскочили из комнаты. Квайдан молча рассматривал меня, пока собака скребла лапой за ушами. Я обвел взглядом комнату. Похоже на импровизированный офис на заброшенном складе. Несколько помятых ящиков, стол со стульями – в принципе, больше ничего. Высокие окна закрашены черным. Странная берлога дня живой легенды преступного мира.
– А вы крутой репортер, да? – спросил он.
Я пожал плечами.
– Глашатай крутизны. Идол мыслящей молодежи.
– Кто вам сказал? – спросил я.
Он промолчал, не отводя внимательного взгляда. Наконец покачал головой:
– Не понимаю. И зачем походить на такого парня? Одет как дурачок. Не богат. А харизма, как у… – Он покосился на своих головорезов.
– Соевого творога! – выкрикнул один головорез.
– Соевого творога, – согласился Квайдан. – Вот я и не пойму. Что в вас находит молодежь?
– Молодежь нынче странная, – пожал плечами я, – Кто его знает, что у них в головах.
– Все равно, – сказал он. – не понимаю.
Двое посыльных вернулись с компьютерной распечаткой. Квайдан схватил ее и, быстро просмотрев, отшвырнул.
– Пока мы в безопасности. Помогите этому гайдзину встать. – По его команде Перманент и Бобрик подхватили меня под руки и усадили на стул у шаткого стола. Другой прихвостень поставил стул напротив меня, и Квайдан с некоторым трудом уселся. Казалось, он еще не привык к своей тучности. Собака лениво затопотала и тяжело улеглась у его ног.
– Я слышал, вы не играете в гольф. – Он вздохнул. Я смотрел непонимающе.
– Ладно, не важно. Некоторые не ценят радостей жизни. Ну что тут сделаешь? – Он всплеснул руками.
Интересно, что еще они обо мне знают. И самое главное – как узнали.
– А вы на днях устроили приличное шоу в баре, – продолжил Квайдан. – Руку Синпе Сэму полечили, семь стежочков наложили.
– Детский стишок вроде, – ответил я.
Синпа Сэм хмуро продемонстрировал зашитую руку. Ни его, ни руку я не признал.
– Эта девушка ваша знакомая? – продолжал Квайдан.
– Никогда ее прежде не видел.
– Но Сато Мигусё был вашим другом?
– Да. – Значит, не я один связал Сато и Флердоранж. Значит, с чутьем у меня все в порядке. Квайдан неопределенно кивнул, будто его что-то беспокоило. Затем вдруг наклонился ко мне и спросил:
– Мигусё действительно делал хорошее кино?
Вопрос застал меня врасплох. Как правило, боссы якудза ничьим мнением не интересуются. Квайдан был абсолютно серьезен.
– У него были свои взлеты и падения, – ответил я. Квайдан уставился в пол, будто пытаясь его устрашить.
Потом оглядел свою рать. Па их лицах не прочитывалось ни капельки мысли. Конформизм извечно душил японское общество, и это остро чувствовалось в мире якудза. Думаю, когда ошибка стоит отрезанного пальца, люди из кожи вон лезут, чтобы не сказать лишнего.
– Как вы считает, он был гений?
Видимо, эта мысль не давала ему покоя. Я на мгновение задумался. Не о Сато – о Квайдане: к чему он, черт побери, клонит.
– Временами – вполне возможно, – сказал я. – Но не более того.
– Так получается, он не был гений? – Кажется, ему это понравилось.
– Все зависит от личного вкуса. Нравятся вам его фильмы или нет.
Я занервничал. Непонятный какой-то разговор о гении на заброшенном складе, полном гангстеров. А с другой стороны, такой форум – самое оно для обсуждении чьей-нибудь гениальности. Меньше претензионной херни.
Квайдан, медленно покачиваясь на стуле, размышлял.
– Мне его фильмы не очень нравятся, – наконец сказал он.
Его приспешники согласно закивали. Чем больше они об этом думали, тем меньше нравились им фильмы Сато. Гангстеры гундели, какие ужасные у него фильмы, как они надуманы и вообще сплошное фуфло.
– Тихо, – ровно сказал Квайдан. Они тут же постарались перемолчать друг дружку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Смех затих так же внезапно, как и начался. Парни вернулись к настольному футболу, качалке и комиксам, будто ничего не произошло.
К счастью, Перманент встал и направился к двери. За ним последовал Бобрик: Местное отделение банды Ямагама – не моя сфера обитания.
Мы еще не дошли до машины, когда я почувствовал первый удар в затылок.
– Ниже! – рявкнул Перманент. Споткнувшись, я стал падать вперед и уцепился за автомобиль.
Второй удар я получил по шее, не совсем по центру.
– Твою мать, – пробурчал Бобрик.
– Черт побери! – заорал, подскочив, Перманент и оттолкнул Бобрика в сторону.
– Я сделал, как ты сказал…
– Заткнись, – проворчал Перманент.
Я мог бы и врезать в ответ, но не видел смысла. Судя по тому, куда они наносили или пытались (в случае Бобрика) нанести удары, они просто хотели меня на время отключить.
Метод грубый, но так уж мыслят якудза. Насилие – первое, что им приходит на ум.
Я ждал третьего удара. Эти два дня были довольно бурными, и мне хотелось отдохнуть.
Долго ждать не пришлось.
9
Все лицо мокрое, вонь кошмарна. Я очнулся и увидел огромного мастиффа, который лизал меня в щеку. Вокруг стояли якудза и одобрительно хохотали. Вонь изо рта этого существа приводила в чувство лучше всякого кофе. Я оттолкнул слюнявую собачью морду и пощупал шишку на затылке. Все тело болело.
– Доброе утро, журналист. – Последнее слово голос прошипел. Через распахнутый халат на обвислом животе говорящего просматривалась отвратного вида татуировка. На вершине извергающегося вулкана Удзэн стоял дракон и огненным оранжевым языком лизал бледно-голубую луну. Вниз по склону вулкана катилась, булькая, красная лава, из которой выпрыгивал огромный карп с миниатюрным портретом самого гангстера на спине. Перегруженный деталями путаный символизм татуировки явно был продуктом лихорадочной мании величия.
Передо мной стоял Квайдан во плоти. И плоти было много. Так что часть слухов верна.
– Познакомьтесь с Синоби, чемпионом среди боевых собак. – сказал он. По команде пес поклонился мне. Чисто рефлекторно я поклонился в ответ к восторгу собравшихся подхалимов. – Посмотрите на этого чокнутого журналиста! – проревел босс. – Собаке он кланяется, а нам не оказывает никакого уважения. – В хохоте зазвучали угрожающие нотки.
– Извините, – сказал я. – Мне так сильно врезали по затылку, что мозги кувырком. – Их было человек девять, нe с руки драться в состоянии грогги. Кроме того, собака не особо мне нравилась.
– Покорнейше прошу меня простить, – витиевато съязвил Квайдан. – Но мы сочли это необходимой мерой предосторожности. Вы зарекомендовали себя довольно скользким угрем. И довольно недисциплинированным к тому же. Мы не любим, когда нас заставляют ждать. – Я попытался вспомнить, называли ли меня когда-нибудь недисциплинированным угрем.
– Сейсмограф! – рявкнул Квайдан, прервав мои воспоминания.
Двое его подручных выскочили из комнаты. Квайдан молча рассматривал меня, пока собака скребла лапой за ушами. Я обвел взглядом комнату. Похоже на импровизированный офис на заброшенном складе. Несколько помятых ящиков, стол со стульями – в принципе, больше ничего. Высокие окна закрашены черным. Странная берлога дня живой легенды преступного мира.
– А вы крутой репортер, да? – спросил он.
Я пожал плечами.
– Глашатай крутизны. Идол мыслящей молодежи.
– Кто вам сказал? – спросил я.
Он промолчал, не отводя внимательного взгляда. Наконец покачал головой:
– Не понимаю. И зачем походить на такого парня? Одет как дурачок. Не богат. А харизма, как у… – Он покосился на своих головорезов.
– Соевого творога! – выкрикнул один головорез.
– Соевого творога, – согласился Квайдан. – Вот я и не пойму. Что в вас находит молодежь?
– Молодежь нынче странная, – пожал плечами я, – Кто его знает, что у них в головах.
– Все равно, – сказал он. – не понимаю.
Двое посыльных вернулись с компьютерной распечаткой. Квайдан схватил ее и, быстро просмотрев, отшвырнул.
– Пока мы в безопасности. Помогите этому гайдзину встать. – По его команде Перманент и Бобрик подхватили меня под руки и усадили на стул у шаткого стола. Другой прихвостень поставил стул напротив меня, и Квайдан с некоторым трудом уселся. Казалось, он еще не привык к своей тучности. Собака лениво затопотала и тяжело улеглась у его ног.
– Я слышал, вы не играете в гольф. – Он вздохнул. Я смотрел непонимающе.
– Ладно, не важно. Некоторые не ценят радостей жизни. Ну что тут сделаешь? – Он всплеснул руками.
Интересно, что еще они обо мне знают. И самое главное – как узнали.
– А вы на днях устроили приличное шоу в баре, – продолжил Квайдан. – Руку Синпе Сэму полечили, семь стежочков наложили.
– Детский стишок вроде, – ответил я.
Синпа Сэм хмуро продемонстрировал зашитую руку. Ни его, ни руку я не признал.
– Эта девушка ваша знакомая? – продолжал Квайдан.
– Никогда ее прежде не видел.
– Но Сато Мигусё был вашим другом?
– Да. – Значит, не я один связал Сато и Флердоранж. Значит, с чутьем у меня все в порядке. Квайдан неопределенно кивнул, будто его что-то беспокоило. Затем вдруг наклонился ко мне и спросил:
– Мигусё действительно делал хорошее кино?
Вопрос застал меня врасплох. Как правило, боссы якудза ничьим мнением не интересуются. Квайдан был абсолютно серьезен.
– У него были свои взлеты и падения, – ответил я. Квайдан уставился в пол, будто пытаясь его устрашить.
Потом оглядел свою рать. Па их лицах не прочитывалось ни капельки мысли. Конформизм извечно душил японское общество, и это остро чувствовалось в мире якудза. Думаю, когда ошибка стоит отрезанного пальца, люди из кожи вон лезут, чтобы не сказать лишнего.
– Как вы считает, он был гений?
Видимо, эта мысль не давала ему покоя. Я на мгновение задумался. Не о Сато – о Квайдане: к чему он, черт побери, клонит.
– Временами – вполне возможно, – сказал я. – Но не более того.
– Так получается, он не был гений? – Кажется, ему это понравилось.
– Все зависит от личного вкуса. Нравятся вам его фильмы или нет.
Я занервничал. Непонятный какой-то разговор о гении на заброшенном складе, полном гангстеров. А с другой стороны, такой форум – самое оно для обсуждении чьей-нибудь гениальности. Меньше претензионной херни.
Квайдан, медленно покачиваясь на стуле, размышлял.
– Мне его фильмы не очень нравятся, – наконец сказал он.
Его приспешники согласно закивали. Чем больше они об этом думали, тем меньше нравились им фильмы Сато. Гангстеры гундели, какие ужасные у него фильмы, как они надуманы и вообще сплошное фуфло.
– Тихо, – ровно сказал Квайдан. Они тут же постарались перемолчать друг дружку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73